так ли это было на самом деле? Как и немцы, англичане считали, что их нуждам лучше всего отвечают реформы, которые, хотя и санкционируются на высшем уровне, в целом решаются на местах. Это мнение, в целом, работало против мнения итальянцев, что реформы должны быть навязаны Церкви нереформируемой иерархической структурой, в которой доминируют итальянские кардиналы. Именно такой взгляд на вещи, который считался более вероятным для проведения эффективной реформы церкви в Англии, заставил англичан и немцев действовать вместе против интересов более "латинских" наций на соборе.
Представляется вероятным, что король, желая установить определенную форму эффективного контроля над церковью в Англии, отдавал предпочтение реформам, которые применялись бы на местном уровне, а не тем, которые, как бы они ни соответствовали английским условиям, отражали более "универсалистские" требования папства. То, что Генрих был открыт для идей церковного обновления, само по себе почти не вызывает сомнений. Список из сорока шести желательных реформ, представленный ему Оксфордским университетом в 1414 году в ответ на его просьбу обсудить подобные вопросы, ясно показывает, что члены университета видели в короле человека, который будет способствовать совершенствованию духовенства Англии[897]. Интересно также отметить основу, на которой базировались предлагаемые реформы. Пытаясь заручиться поддержкой короля, светского лидера общества, но прошедшего коронацию, подчеркивалось, что мирская жизнь зависит от духовного благополучия. Говоря немного иначе, если мирские и духовные власти смогут работать вместе, общество в целом от этого только выиграет; это был способ рассмотрения роли духовного в мирских делах, близкий к мнению Чичеле о том, что архиепископ Кентерберийский, одновременно духовный лидер и светский советник, действует на благо всего общества.
Рассмотрение оксфордских предложений подтверждает эту точку зрения. Хотя предложения были составлены в течение нескольких месяцев после драматических событий восстания лоллардов, в них почти нет прямых ссылок на них. Лишь в самом конце содержится призыв к светским королевским чиновникам объединиться с епископами в преследовании и наказании всех еретиков и лоллардов, и, в частности, к принятию мер по конфискации книг на английском языке, которые могут ввести в заблуждение простых людей[898]. Почти все остальные предложения возникли на основе давно сложившихся практик, многие из которых рассматривались как злоупотребления. В некоторых случаях, похоже, короля просили обеспечить прекращение или, по крайней мере, ограничение определенных папских практик. Список возглавляло смелое заявление о том, что назначается слишком много кардиналов (в 1414 году в Англии не было ни одного кардинала),[899] затем следовали просьбы о сокращении папских индульгенций,[900] а также практика перевода епископов с одной кафедры на другую (подразумевалось, что они стремились к переводу в более богатые приходы) и требование платы за эту привилегию[901]. Следует отказаться от владения соборами in commendam (фактически во множественном числе), а все, кто владеет бенефициями, должны уметь говорить на языке страны, в которой они находятся, что было направлено против предоставления таких бенефиций иностранцам.
Вторая группа просьб была направлена на улучшение кадрового состава Церкви и способов выполнения ею своих духовных функций. Возможно, несколько несправедливо, что те, кто разрабатывал эти предложения, подвергли глубокой критике епископов, их способности, управление и практику посещений своих епархий. Критике подверглись последствия назначения молодых епископов[902]. Утверждалось, что следует позаботиться о защите от "ложных" проповедников[903]. Хотя в критике не упоминается конкретно проблема лоллардов, не менее вероятно, что сказанное можно интерпретировать как неспособность церковных иерархов принять меры против ереси и тех, кто ее распространял. Если бы английской церковью руководили должным образом, то недавних бед, как подразумевалось, могло бы и не быть. Путь вперед заключался в том, чтобы принять помощь светской власти для обеспечения того, чтобы это не повторилось.
Реформа могла принимать и другие формы, кроме повышения компетентности епископов. Духовенство, как следует из этого документа, в целом должно быть реформировано; многие из них, как было сказано, не проходили должной и достаточной проверки перед рукоположением[904]. Очень важными и очень английскими по своему значению были критические заявления, сделанные по поводу присвоения церквей, практики, которая, позволяя церковникам присваивать доходы и назначать викария, выполняющего церковные обязанности за гроши, снижала статус соответствующего бенефиция. Эта практика, а также практика объединения одного или нескольких приходов в один, способствовала серьезному сокращению числа приходов, доступных духовенству, и вызвала резкое противодействие, особенно со стороны выпускников университетов, многие из которых зависели от церковного патронажа в качестве источника средств к существованию[905].
Выпускникам (как правило) не всегда было легко получить бенефиции. В XIV веке Авиньонское папство поощряло университеты представлять ему — в виде списков — имена своих выпускников, которые могли быть переведены в разряд бенефициаров, когда кафедры становились вакантными. Эта система принесла пользу выпускникам европейских университетов, а осуществление патронажа помогло расширить практическую власть Пап. В Англии, однако, эти прекрасные дни закончились в 1393 году принятием Statute of Praemunire, который запрещал любое папское влияние и вмешательство в заполнение церковных вакансий, кроме как по специальному разрешению парламента. Во Франции принятие "галликанского" законодательства, направленного на сохранение прав местных покровителей за счет папства, также должно было привести к примерно такому же результату. К концу XIV века способность выпускников получать лучшие (что часто означало самые богатые) бенефиции была сильно подорвана. Не помогли им и условия раскола. Последствием для клерикальной интеллигенции стало разделение ее лояльности. С одной стороны, можно сказать, что система папских положений привела к злоупотреблениям нерезиденцией и плюрализмом, и эти злоупотребления заслуживали осуждения. Однако, с другой стороны, те, кто мог бы выступить за реформы, были главными бенефициарами таких злоупотреблений, которые многие могли бы оправдать экономически в трудные времена. Такие люди, число которых постоянно увеличивалось, оказались перед дилеммой.
Проблема требовала действий. В конце 1417 года (король находился в Нормандии со своей армией) Чичеле созвал собор церковной провинции Кентербери, чтобы узнать, что можно сделать "относительно имущества и пользы английской церкви и великолепных университетов Оксфорда и Кембриджа, а также прибыли их выпускников". На одном из первых заседаний было зачитано письмо из Констанца, адресованное герцогу Бедфорду, в котором сообщалось об избрании Мартина V Папой. В течение следующих нескольких дней представители Оксфорда и Кембриджа выступали перед собравшимися, причем представитель Кембриджа, как было сказано, затмил в красноречии своего коллегу из Оксфорда. Чичеле ответил, что он и его коллеги-епископы с большим пониманием относятся к описанным проблемам и будут работать над их решением. К концу собора, однако, стало ясно, что единого мнения о том, что следует предпринять, нет. Регулярное духовенство (в частности, монахи и