Дура! Дура! Дура! Ну почему ты не замкнула дверь?!
Тихо прочистив горло и медленно подойдя к позднему гостю, Оливия всё же решилась принять меры.
— Прошу прощения, сэр, — твёрдо произнесла она, не желая ни в коем случае показать ему свой страх, — мы уже закрыты.
— Где эта девчонка?! — прохрипел Дик, едва ли ворочая языком.
— Клэр? Уже дома. И насколько мне известно, она не хочет вас видеть.
Вновь прохрипев что-то невнятное, он мельком просмотрел меню, покоившееся на столике, и отбросил его на пол.
— Неси выпить!
— К вашему сведению, — отозвалась Тейлор, мысленно закатив глаза своей беспечности. Ну как можно было не закрыть дверь?! — Наше заведение не торгует алкогольной продукцией. Самое высокое число градусов только в глинтвейне, но он закончился, потому что мы уже закрыты, — произнесла она последние два слова чуть ли не по слогам.
И, тяжело вздохнув, наклонилась, чтобы поднять упавшее меню с пола, когда ощутила грубый шлепок по своей заднице.
— Что вы себе позволяете?! — в ужасе вскрикнула Оливия, отбежав на несколько шагов и расширив глаза в страхе.
— Да чё ты, — вновь прохрипел Дик, медленно надвигаясь на девушку.
Отходя назад и испытывая настоящую панику, Лив ощутила, как уткнулась спиной в барную стойку без малейшей возможности отступления.
— Я вызову полицию! — пропищала девушка.
Нет, не вызовет. Ведь телефон лежал на дальней полке за стойкой, а кнопку для вызова охраны под столешницей бара мистер Диксон отказался устанавливать в целях экономии.
И что теперь? Она обречена?!
— Успокойся, тебе понравится, — прошептал Дик, окончательно приблизившись ко впавшей в ступор девушке, не способной даже пошевелиться.
Лив почувствовала его отвратительные сухие губы на своей шее, шершавый язык, тошнотворное дыхание изо рта.
— Не трогайте! — еле слышно попросила Тейлор, будучи не в состоянии кричать.
Она пыталась оттолкнуть его, но силы покинули задеревеневшее тело, когда его руки грубо сжимали её ягодицы и развязывали фартук на спине.
— Прошу…
— О да, тебе понравится.
— Какого чёрта здесь происходит?!
Испугавшись громогласного тона, полного чистейшей ярости, Дик тут же отпрянул от перепуганной девушки, не видевшей ничего из-за пелены горьких слёз, застилавшей глаза.
Стоявший у двери Томас был злым до чёртиков: волосы растрепались в разные стороны, будто электризовавшись от ярости, а расширенные глаза стали по-настоящему серыми. Таким Лив его ещё никогда не видела. В тот момент она поняла, что все предыдущие вспышки гнева были детским лепетом. В тот момент ей стало действительно страшно.
За долю секунды преодолев расстояние от двери до барной стойки, Томас набросился на Дика, схватившись за его шею и приложив лбом прямо об угол одного из столиков, тут же ставший алым. Затем, повалив обидчика на пол, уселся сверху, прямо на живот, и стал бить того в лицо. Кровь брызгала в разные стороны, Дик не мог даже стонать от боли, звуки глухих ударов раздавались на всё кафе. Том был безжалостен и опасен.
— Томас! — в ужасе воскликнула Лив.
— Иди в машину!
— Но!..
— Я СКАЗАЛ, ИДИ В МАШИНУ!
Потеряв дар речи, Оливия ощутила новый прилив подступающих к глазам слёз, и, желая скорее оказаться в тишине и спокойствии, вдали от этих страшных звуков и криков, она выбежала из здания в направлении леса.
Тейлор хорошо знала это место, поэтому могла бежать, даже ничего не видя из-за пелены слёз, даже едва ли не поскальзываясь на заснеженной земле в сменной рабочей обуви, даже ощущая порезы от сухих ветвей деревьев, бьющих по лицу.
Наконец, добравшись до своего излюбленного места — небольшого моста, помогавшего перебраться на противоположный берег шумной речки, она буквально упала на деревянную конструкцию, наконец позволив рыданиям вырваться наружу.
Только здесь Лив могла быть собой. Могла не стыдиться своих эмоций и кричать во весь голос, ведь здесь, из-за шумного течения реки, из-за густо растущих деревьев и отдалённости от жилых домов, никто не мог её услышать и осудить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Горькие слёзы непрерывным потоком скатывались по её щекам, а с уст срывался вой нескончаемой обиды.
Она всё ещё ощущала шершавый язык и потрескавшиеся сухие губы того мужлана на своей шее, которую стала больно чесать, лишь бы только отделаться от этого чувства.
Но что пугало ещё больше, светловолосая помнила взгляд Томаса, полный ярости и чистейшей ненависти. И девушка винила себя за это. Если бы она только замкнула несчастную дверь, то Дик не зашёл бы в кафе! Всего этого не произошло бы, и они — Лив и Том — прямо сейчас могли бы наслаждаться обществом друг друга на вечерней прогулке, прямо как вчера.
Ну что за дура! Она же сама всё испортила!
Перед глазами всё ещё мельтешили воспоминания об избиении Дика Томом: брызги густой крови в разные стороны, глухие стоны и мольбы Дика прекратить, его пустой взгляд после удара о стол.
Сердце Оливии колотилось, словно обезумевшее, разгоняя кровь по венам. Адреналин разыгрался настолько, что разгорячённое тело девушки даже не ощущало холода вечерней улицы, пока сама Лив с ужасом представляла, что Томас точно так же, неумолимо и жестоко, избивал Мауса, загремевшего в госпиталь.
А ведь это преступление! За это вполне можно загреметь в тюрьму!
До ужаса перепугавшись этой мысли, забредшей во взволнованное сознание, Оливия скорее поднялась на ноги и стремительно побежала обратно в кафе, где уже никого не было. Остались только кровь и напряжённая атмосфера, будто даже мебель видела всё произошедшее тем вечером и осуждала официантку, как бы говоря: «Это ты во всём виновата! Ты!».
Ничего толком не соображая, Тейлор, как кукла, замкнула дверь, задвинула роллеты на окнах и принялась прибирать образовавшийся беспорядок, заметая следы: надев резиновые перчатки, стала отмывать несчастный столик от крови, очистила ковролин от алых пятен специальным средством, вытерла все пугающие кровавые капли, разбрызганные по помещению — вычистила всё до кристальной чистоты, и уже собираясь удалиться в раздевалку, вспомнила про ещё одно обстоятельство, представлявшее угрозу — камеры видеонаблюдения, развешенные по залу.
Если вдруг мистер Диксон увидит эти записи, то сразу сообщит в полицию, и тогда Томаса посадят! Лив просто не могла позволить этому случиться. Поэтому, скорее забежав в кабинет хозяина заведения и увидев одинокий ноутбук на письменном столе, тут же уселась в компьютерное кресло.
На экране компьютера красовалось несколько изображений с разными точками в помещении кафе. Скорее перейдя в отдельную папку с сохранёнными видеозаписями, светловолосая удалила некоторые из них, дабы очистить репутацию преподавателя.
Ничего страшного не произошло! Никто не будет отслеживать исчезнувшие записи камер, и Том не пострадает! Лив всего лишь исправила совершённую ошибку, теперь она ни в чём не виновата.
Но щемящее чувство в груди говорило об обратном, заставляя мысли в голове гудеть, словно пчелиный рой, а мозг — обдумывать все возможные варианты развития событий.
Всё будет хорошо! — Вот единственный возможный вариант!
Но всё-таки что-то подсказывало Оливии, что это ещё не конец.
9 декабря 2019 года
16:53
Следующим днём творился настоящий Ад.
Мало того, что Лив настигла настоящая паранойя из-за событий прошлого вечера, когда девушка бессовестно и без чьего-либо разрешения стёрла записи камер видеонаблюдения с компьютера мистера Диксона, за что, вообще-то, её могли посадить в тюрьму, как соучастницу преступления, так ещё и отец устроил настоящую вакханалию.
Впервые с самого возвращения из Маунт-Вернона Оливия осталась одна, ведь Дэйв вернулся домой к своему отцу, и всё время она испытывала панику.
А когда мимо дома пронеслась машина шерифа, вопя сиреной, светловолосая и подавно разрыдалась от страха, уже представляя, как её вяжут копы, как особо опасную преступницу, и увозят в участок: проводят допрос с пристрастием, бьют дубинкой по рукам в качестве пытки, а за окошком стоят мистер Диксон, Кэссиди и Алекса, глядя на Тейлор с неописуемым разочарованием.