Читать интересную книгу 1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

В общем, мост был большой, с очень широким полотном, героев на нем и под ним поместилось много, а «тола и пироксилина» обнаружилось столько, что можно было взорвать пол-Вены — около 20 тонн. Неизвестным остался лишь тот солдат, о котором, единственном из всех, сообщило Совинформбюро: «Один наш боец случайно обнаружил подземный ход, ведущий к Дунаю…»

К 15 апреля войска 3-го Украинского фронта вышли на рубеж Тульн, Санкт-Пельтен, Берндорф, Марибор, река Драва, где они по приказанию Ставки временно были остановлены. В этот день 39-й гвардейский стрелковый корпус армии форсировал Дунай и захватил Корнёйбург. Вскоре к этому городу подошли войска 46-й армии.

В период боев за Вену в центре и на левом крыле 3-го Украинского фронта продолжалось наступление в общем направлении на Грац. К середине апреля войска фронта достигли Восточных Альп. Дабы успеть внести свой вклад в дело «разгрома германского фашизма», в оперативное подчинение Толбухина прибыла 6-я пехотная дивизия Венгерской народной армии, которой, по свидельству ЧВС фронта генерал-полковника А. C. Желтова, поручили «ликвидировать в Альпах банды эсэсовцев и отряды диверсантов — «копьеносцев».

В конце апреля — начале мая советские войска, действовавшие в Австрии, вышли на рубеж Линц, Гафленц, Клагенфурт, где встретились с американскими войсками.

Войска 1-й болгарской армии 8 апреля вышли в район Вараждина, где временно перешли к обороне с задачей не допустить прорыва противника на этом направлении. 12 апреля южнее Дратвы перешла в наступление 3-я югославская армия. 10 мая югославские войска совместно с болгарскими частями овладели городом Марибор. В середине мая 1-я болгарская армия вышла на рубеж горных вершин Кор-Альпе, где встретилась с английскими частями. Здесь закончился ее боевой путь. 24 мая армия была выведена из состава 3-го Украинского фронта и убыла на родину.

Разгромив группу армий «Юг», войска 2-го и 3-го Украинских фронтов освободили западную часть Венгрии, значительную часть Чехословакии, восточные районы Австрии с ее столицей Веной. Германия лишилась важного в экономическом отношении Надьканижского нефтяного района и одного из последних крупных индустриальных центров — Венского промышленного. Заодно была окончательно похоронена идея «Альпийской крепости». Гитлер отказался переезжать на командный пункт в Берхтесгадене, решившись встретить свою судьбу в Берлине.

Красная Армия нанесла крупное поражение южному крылу стратегического фронта германских войск. За 30 суток войска двух фронтов прошли с боями 150–250 километров. Они разгромили 32 дивизии противника, взяв в плен более 130 тысяч солдат и офицеров, захватив и уничтожив свыше 1345 танков и самоходных установок, 2250 полевых орудий.

Войска 3-го Украинского фронта и 46-я армия 2-го Украинского фронта потеряли за время Венской операции в общей сложности 168 тысяч человек (в том числе около 39 тысяч составили безвозвратные потери), около 800 орудий и минометов, 600 танков и САУ, свыше 600 самолетов. Потери болгарской армии составили 9,8 тысячи человек.

30 апреля группа армий «Юг» была переименована в группу армий «Австрия».

Успешные действия советских войск на венском направлении, выход 3-го Украинского фронта в восточные районы Австрии ускорили освобождение Югославии. Действовавшие там войска группы армий «Е» оказались изолированными от Германии и начали общий отход.

НА БЕРЛИН! ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА

Пока Красная Армия решала важные задачи в стороне от берлинского направления, на Западном фронте случились крупные перемены. В первой декаде марта союзные экспедиционные силы заняли Рейнскую область и захватили стратегический железнодорожный мост через Рейн у Ремагена; вскоре на правом берегу закрепились пять американских дивизий. Гитлер от такого «предательства» был в шоке. 23 марта неожиданной ночной атакой американцам удалось создать плацдарм у Оппенгейма. Дальнейшие планы союзников предусматривали широкое наступление по всему фронту, в ходе которого предполагалось, прежде всего, уничтожить наиболее сильную группировку немцев, сосредоточенную в Рурском промышленном районе.

24 марта 2-я английская и 9-я американская армии форсировали Рейн в районе Везеля и повели наступление в обход Рура с севера. На следующий день 1-я и 3-я американские армии нанесли удары с плацдармов у Ремагена и Оппенгейма. 26 марта 7-я американская и 1-я французская армии преодолели Рейн у Мангейма и Карлсруэ. Немецкий фронт рухнул неожиданно быстро. 1 апреля передовые танковые группы 9-й и 1-й армий встретились в Падеборне, замкнув кольцо окружения. В гигантский «котел» попало около 370 тысяч солдат и офицеров группы армий «Б». Достигнув успеха на первом этапе операции, англо-американское командование решило перенести основные усилия с северного на центральное направление. 4 апреля три американские армии устремились по кратчайшему направлению к Эльбе.

Вот тут товарищ Сталин серьезно забеспокоился, что заклятые союзники в нарушение ялтинских договоренностей могут вторгнуться в советскую зону оккупации и первыми войти в Берлин. Честно говоря, такие мысли в головах западных политиков и военных бродили, особенно — в английских. Так, 1 апреля Черчилль писал Рузвельту:

«Я вполне искренне говорю, что Берлин сохраняет важное стратегическое значение. Ничто не доведет все силы немцев, способные к сопротивлению, до такого отчаяния, как падение Берлина…

Эта проблема имеет еще один аспект, который нам с Вами следует рассмотреть. Русские армии на юге, несомненно, займут всю Австрию и войдут в Вену. Если они в придачу возьмут еще и Берлин, не закрепится ли в их сознании представление, что якобы они внесли основной вклад в нашу общую победу, и не вызовет ли это серьезные и даже непреодолимые трудности в будущем? Я полагаю, что из политических соображений мы должны продвинуться в Германии как можно дальше на восток и, разумеется, овладеть Берлином, если он окажется в зоне нашей досягаемости. Такой курс представляется разумным и с военной точки зрения».

Однако генерал Эйзенхауэр считал более важным нанести главный удар на Лейпциг, то есть значительно южнее Берлина, с целью рассечь силы противника западнее Эльбы и встретиться с советскими войсками на рубеже Эрфурт— Лейпциг — Дрезден. По сведениям разведки, сюда переводились «главные немецкие правительственные учреждения», именно Южная Германия и Австрия должны были стать последним оплотом нацистского сопротивления — «национальной крепостью». Доказывая целесообразность своего плана, Эйзенхауэр писал председателю комитета начальников штабов США генералу Джорджу Маршаллу:

«Я пытался подчеркнуть, что мое наступление в район Лейпцига является не только правильным направлением для решающего удара, так как он ведет к полному расчленению противника, но и предоставляет мне максимальную мобильность. В любое время, когда мы сможем взять Берлин без больших потерь, мы, конечно, это сделаем. Но я полагаю, что неразумно с военной точки зрения в данных условиях делать Берлин главной целью, особенно если учесть тот факт, что от него до русских позиций всего 35 миль. Я первый признаю, что война ведется в политических целях, и если Объединенный КНШ решит, что взятие Берлина войсками западных союзников имеет значение большее, чем чисто военные соображения на этом театре, то я с готовностью перестрою свои планы и мышление, чтобы осуществить такую операцию».

Командовавший 12-й группой армий генерал Омар Брэдли, прикинув, что прорыв к Берлину может стоить потери 100 тысяч человек, заявил: «Достаточно высокая цена, чтобы платить ее только во имя престижа, особенно если мы должны будем отойти потом назад и отдать плоды победы другому парню».

Вносить изменения «в мышление» Эйзенхауэру, пользовавшемуся огромным авторитетом в войсках и в Вашингтоне, не пришлось. Его аргументы убедили Объединенный комитет начальников штабов и были поддержаны Рузвельтом.

Еще 28 марта Эйзенхауэр пошел на беспрецедентный шаг: в нарушение принятой субординации он обратился с личным посланием к маршалу Сталину — как Верховный Главнокомандующий к Верховному Главнокомандующему. В письме генерал раскрыл все свои намерения, подтвердив отказ американцев от участия в битве за Берлин, и просил Иосифа Виссарионовича взаимообразно поделиться планами русских. Англичане саркастически указывали: «Это примерно то же самое, как если бы, скажем, маршал Толбухин направил личное послание президенту США или премьер-министру Великобритании с просьбой сообщить о планах главнокомандующего Средиземноморского театра».

Сталин получил письмо вечером 1 апреля. К генералу Эйзенхауэру он относился с уважением, но письму не поверил. В политике в расчет принимаются не обещания, а возможности. Верховный был убежден, что желание и возможности овладеть столицей Германии раньше, чем это сделает Красная Армия, у союзников имелись, а немцы, чтобы подгадить ненавистным большевикам, способны открыть перед ними фронт.