Едва выпроводил всех прочь, как почувствовал — супруга проснулась. Едва удержался, чтобы не взлететь по лестнице и не ворваться в ее спальню. Саяна, вероятно, кормит наших малышей. Представил, как жадно чмокают маленькие ротики и разулыбался, завидуя им — когда сам недавно ласкал ее грудь, желание сжигало изнутри с такой силой, что было больно. Но потом вспомнил, как она всмотрелась в мое лицо и тихо задала тот самый вопрос.
«Горан, а если я никогда не вспомню? Что будет тогда?»
Что мне нужно было ответить любимой женщине с заплаканными глазами? Что я мог сказать — кроме того, что всегда буду любить ее несмотря ни на что? Все сделаю, что она снова влюбилась в меня! Сердце разрывалось. На мои чувства наличие или отсутствие ее воспоминаний не повлияет. Но саму Саяну это мучает гораздо сильнее, чем она показывает. Иногда она выглядит такой потерянной, такой несчастной, что я готов сделать все, что угодно, лишь бы любимая улыбнулась. А подонка Алекса голыми руками бы разорвал, но от этого Саяне легче не станет, даже наоборот. Да еще это ощущение, что тучи снова сгущаются — я это физически чувствую, кожей, печенкой! Что-то грядет, серьезное, опасное, темное.
С этими невеселыми мыслями я закончил варить кашу с изюмом — все, как любит Саяна. Подхватил поднос, постучал в дверь и, стоило мне войти в комнату, как раздалось:
— Горан, отвези меня туда, где все началось!
Саяна
Я проснулась с этой мыслью. Недавно, когда спросила Горана, что будет, если мне не удастся вспомнить, он ответил — «Все равно буду любить тебя столь же сильно! И все сделаю, что снова тебя завоевать, родная!» Эти слова несколько дней не выходили из моей головы. Не хочу, чтобы он снова влюблял меня в себя. Мне нужно то, что у нас уже было. Я должна это вернуть. Иначе будет поздно — потому что на нас надвигается что-то темное и опасное.
Сегодня утром словно что-то подкинуло меня на кровати. Хочу пройти этот путь снова. С самого начала. Поэтому когда дверь распахнулась, и муж вошел в спальню с подносом в руках, я сразу же выпалила:
— Горан, отвези меня туда, где все началось!
Супруг не протестовал, не спрашивал, зачем, не пытался разубеждать, лишь предложил дождаться вечера — ведь когда мы встретились на скале, было темно. Пришлось согласиться.
Время пролетело незаметно — первую половину дня я провела в компании Аспида, изучая подборку, что он сделал из свитков Киллиана: о каарах-кахарах, Богине, порталах, Оси бытия и прочем. От того, что демон-дракончик мне взахлеб рассказывал о моей же жизни, волосы вставали дыбом даже на тех местах, где их давно не имелось.
Так хотелось самой помнить эти приключения! Ведь я Люцифера видела, в аду, говорят, порядок навела, с падшим Архангелом Михаилом сражалась, порталы умела открывать! А теперь… Это словно вдруг потерять одновременно зрение, слух и осязание. Знать, что раньше мог слышать и видеть, а теперь сидишь в ловушке неповоротливого тела в полнейшей темноте и тишине.
После обеда ко мне нагрянули гости — пожилые мужчина и женщина. Он был похож на Шона Коннери, незабвенного горца Маклауда — статный, высокий, проницательные глаза теплого карего оттенка прячутся в складках верхнего века, небольшая седая бородка лишь усиливает сходство. Что-то внутри меня подсказало, что он санклит и весьма древний — возможно, разменял уже вторую тысячу лет. Цифра пришла в голову сама, не знаю, как и откуда появилось это знание.
Женщину, что стояла рядом с ним, язык не повернулся назвать старушкой — это слово категорически отказывалось прилипать к стройной, подтянутой, энергичной на вид леди за семьдесят. На голове гостьи красовался объемный начес из фиолетовых волос. Мальвина на пенсии, да и только! Чувствовалось, что она не жертва хны или басмы, как частенько бывает у бабушек, цвет выбран намеренно, он ей нравится, собственная экстравагантность женщину вовсе не смущает, и, кстати, этот фиалковый оттенок ей очень даже к лицу. Обтягивающий синий брючный костюм, яркий макияж и ужасный запах «Красной Москвы» дополняли образ как нельзя лучше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Горан? — я вопросительно посмотрела на супруга.
— Это твоя бабушка Лизавета, — представил он гостей, — и Савва, отец.
Отец? Но он же санклит?
— Савва твой приемный отец. Ты так это называла.
— Ты говорила, что мы оба остались одни, — тихо сказал Шон Коннери, — я потерял единственную дочь, а у тебя остался только брат, не желающий с тобой знаться. Ты предложила мне стать твоим приемным отцом, и я был рад согласиться.
— Неужели ты меня забыла? — глаза Фиолетовой леди просто вбурились в мое лицо. — Попадись мне этот Алекс! — маленькие кулачки сжались. — Хорошо, что его все равно ждет плохой конец!
— О чем ты? — спросила я, но она отвела взгляд. Пришлось снова обращаться к моему Гуглу. — Горан?
— Некоторое время назад твои враги проводили эксперименты — вводили кровь санклитов людям в вену. — Пояснил он. — Получались отморозки-гибриды, которых было сложно убить. Орлову ввели твою кровь.
— И рано или поздно его организм не выдержит! — вмешалась Лизавета. — Но никто по нему горевать не будет!
- Пока Саяна дает ему свою кровь, он будет жить. — Тихо сказал Савва.
— После сделанного-то? — бабушка воззрилась на него с таким выражением во взгляде, будто санклит ущипнул ее за попу. — Тому, что этот гад сотворил, нет прощения!
— Это мне решать. — Оборвала я. — Если моя кровь его спасет, он ее получит.
— Но…
— Лизавета, ты пришла в гости или чтобы со мной ругаться?
— Вообще не изменилась, — Савва с улыбкой посмотрел на Горана.
— Характер точно остался прежним. — Дипломатично увильнул супруг. — Пойдемте пить чай с пирожными.
— Пойдемте, — Фиолетовая леди оживилась, ухватила меня под локоток, и мы направились в гостиную. — Твой муж нас к тебе не пускал, представляешь?
— Драган? — мой взгляд лег на его спину.
— Тебе нужен был отдых, а не…
— Как будто я могу навредить собственной внучке! — Лизавета аж подпрыгнула от негодования.
— Не надо решать за меня, — я покосилась на нее, — но в чем-то ты был прав, признаю.
— Да, вода Леты весьма благотворно на тебя повлияла, — усмехнувшись, констатировал Горан и, получив по заднице, притянул меня к себе. — Бей, сколько хочешь, но представь, что было бы, если бы я не остановил всех, кто хотел к тебе прорваться в тот день, когда ты вернулась?
— Убедил, ты молодец и все сделал правильно! — я приземлилась на диван. — Доволен?
— А еще раз повторить можешь? — супруг достал смартфон. — Надо заснять сей судьбоносный момент! Когда еще такое услышу?
— Никогда! Садись уже. — Он присел рядом и начал разливать чай, я с невинным видом посмотрела на гостей, что заняли диванчик напротив, и не без удовольствия спросила:
— Лизавета, что ты знаешь о ведьмах?
— Почему ты об этом спрашиваешь именно меня? — ее рука с оттопыренным мизинчиком, что несла чашку ко рту, замерла на полпути. Мужчины забулькали чаем, топя в нем смешки. Фиолетовая леди стрельнула в них злым взглядом, но любопытство оказалось сильнее, и она спросила, — что именно тебя интересует, Саяна?
— Сестринство каар.
— Это которые жаждут вернуть Богиню свою?
— Вижу, ты в курсе.
— Что-то читала про них. Кажется, их осталось всего несколько сотен, — Лизавета отправила в рот мини-эклер и закатила глаза, застонав, — какое чудо! Горан, ты изготовил это волшебство?
— Рад, что вам понравилось.
— Он у нас главный волшебник, — я утонула в полыхающем взгляде супруга, который тоже, очевидно, вспомнил наши недавние жаркие поцелуи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кто бы говорил, — пробормотал Горан, сжав чашку.
— Не надо, — я напряглась, глядя на несчастную посуду в его ладонях. — У тебя дурная привычка их давить! — слова вылетели изо рта без контроля разума.
— Раньше также говорила! — на губах супруга протаяла нежнейшая улыбка.