своего отца, пытаясь продумать, что он скажет и сделает …
Дверь открылась.
Дородная молодая женщина с каштановыми волосами под чепцом объяснила, что да, это дом викария, а я его жена… О, нет, фамилия преподобного не Блэк, а Эдмондс. Если вы хотели поговорить с ним, то он сейчас в церкви… Преподобный Блэк? Они с женой уехали больше года назад… Я не знаю, куда, но Джон может знать. У вас были дела с преподобным Блэком?
— Да, своего рода, — уклончиво ответил Адам. — Спасибо. Доброго вам дня.
— Церковь недалеко. Просто идите по…
— Я знаю, спасибо.
В знакомой церкви молодой и свежий Джон Эдмондс вспомнил, что Еноха Блэка отправили в деревню Донафорд, в шестнадцати милях к северо-западу.
Эдмондс сказал, что в семье Блэков произошла какая-то трагедия, но он не был уверен в деталях.
— Донафорд, — сказал Адам Хаммерсу, и экипаж покатил дальше: в Донафорд, затем в Ленчворт, следуя по пути опального викария, который не мог удерживать свою паству под контролем дольше двух месяцев. Он либо оскорблял кого-то из чиновников в суровых мрачных шахтерских городках, либо попросту не справлялся с людьми. Итак, Адам гонялся за ним от одного городка до другого и через пять дней обнаружил себя на грязных улицах Грира в тридцати милях к северу от Бирмингема, где сухопарый старый викарий, опирающийся на сучковатую трость, сказал сыну Черного Ворона, что Енох Блэк уехал в марте, но его жена все еще здесь.
— Где? — спросил Адам, стоя под темнеющим небом.
— Бедная душа, — сказал старик. — Бедная, бедная разбитая душа. Она находится в больнице на вершине Брайерли-Хилл.
— В больнице?
— Да, сэр. Ну… она больше известна как бедлам.
— Хотите сказать, это… сумасшедший дом?
— Да, сэр, — последовал ответ. — Именно это я и имею в виду.
***
В экипаже, поднимавшемся по извилистой дороге, окаймленной высокими деревьями, Адам дрожал. Под бордовой треуголкой на лбу выступил холодный пот. Слова «сумасшедший дом» эхом отзывались в его мозгу и звучали, как сдавленный крик. Он закрыл руками лицо, попытавшись сбежать от страшной правды, пока экипаж раскачивался взад-вперед, а лошади тянули его все выше и выше. Опустив руки, Адам вздрогнул, потому что на мгновение — всего на мгновение — ему показалось, что на сиденье напротив он видит фигуру в пурпурной мантии, чье лицо было скрыто капюшоном… если у нее вообще было лицо.
— Тпру! Тпру! — услышал он крик Хаммерса. Экипаж остановился, подъехав в черным железным воротам. Сторож вышел из своего караульного помещения, чтобы спросить, что нужно нежданным посетителям. Как только прозвучало имя Эстер Блэк, ключ был вставлен в замок и ворота распахнулись. Экипаж продолжил свой путь к прямоугольному зданию с высокой башней с остроконечной крышей. Адаму показалось, что он начал слышать крики задолго до того, как они достигли арки, но, возможно, это было лишь игрой его воображения.
— Ах, да, сэр, верно, сэр, — сказал худощавый мужчина в черном костюме, который представился Джейкобом Скрэггсом, когда Адам стоял у него в кабинете. — Женщина по фамилии Блэк, я хорошо ее знаю. Так вы пришли навестить ее?
— Да, был бы признателен за такую возможность.
— Тогда следуйте за мной, сюда, в женскую секцию. Здесь много дверей, сэр, но они все надежно заперты. Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь из них разгуливал на свободе? Следите за ступеньками, сэр. Упадете — костей не соберете. Итак, мои ключи прямо здесь… минутку. Давайте-ка найдем тот, который подходит. Могу я поинтересоваться, кем вы ей приходитесь, сэр?
— Спасителем, — глухо проговорил Адам.
— О, да, сэр. Я почему-то сразу принял вас за проповедника! О, а вот и ключ. Отойдите, пожалуйста, сэр. Иногда они немного шумят, когда открывается эта дверь.
Дверь открылась, скрипнув ржавыми петлями. За ней простирался ад, и он хлынул на Адама из помещения, стены которого были покрыты темными пятнами. Из освещения здесь были лишь две жалкие лампы, висевшие на цепях высоко над грязной толпой. Запах болезни, нечистот и гнили ударил сыну Черного Ворона в нос, словно дубина. Когда твари в лохмотьях с растрепанными волосами и вытаращенными влажными глазами бросились к двери, Скрэггс извлек из кармана куртки кожаную дубинку и отбил прерывистую мелодию по изуродованному дереву. Женщины отступили, натыкаясь друг на друга. В хаосе две из них сцепились и принялись царапаться и верещать, как две разозленные гарпии. Остальные начали бесноваться и кричать еще громче, подпитываясь насилием.
— А-НУ ЗАТКНУЛИСЬ БЫСТРО! — заорал Скрэггс голосом, который внезапно обрел мощь пушки. — И СМОТРИТЕ, КАК БЫ Я ЧЬЮ-НИБУДЬ БАШКУ НЕ ПРОЛОМИЛ!
Драка прекратилась, и грязная волна тел отступила. Под лампами блестели десятки пар запавших глаз, на некоторых лицах Адам разглядел оскал сломанных зубов и гримасу ужаса.
— ЭСТЕР БЛЭК! — заорал Скрэггс. — ШАГ ВПЕРЕД!
Ответа не последовало. Скрэггс скомандовал снова, но вновь не получил результата.
— О, она там и с ней все в порядке, сэр, — сказал он. — Должен вам сказать, с ней обошлись довольно грубо. Но я не могу следить за ними денно и нощно, сэр. Их слишком много. Нам присылают больных из Бирмингема, Манчестера… и вообще отовсюду. Но она здесь, я могу поклясться в этом. Вот, сэр. — Он протянул ему дубинку. — Лучше воспользоваться этим, если они подойдут слишком близко. Я закрою дверь, но буду прямо за ней. Постучите три раза, и я открою.
Адам уставился на Скрэггса, а затем на дубинку. В комнате женщины двигались так, словно их колыхали резкие порывы ветра.
Адам взял оружие.