— крикнул Флей толпе, пока Адам стоял, ошеломленный этой непристойной сценой. — Покажем наше лучшее поведение! Среди нас сейчас находится молодой Доминус, и он собирается познакомить нас с темной стороной жизни! Давайте, все идем в Большой зал!
С шумом и смехом гости прошли по коридору в зал, где перед малиновым занавесом была установлена платформа, освещенная масляными лампами, прикрепленными к стенам.
— Поднимайтесь, — проинструктировал Флей, и Адам по трем ступеням поднялся на платформу.
Он повернулся лицом к аудитории, которая притихла и больше не смеялась, ограничиваясь лишь короткими перешептываниями. Страха Адам не чувствовал, потому что проделывал подобное десятки раз, однако голова у него кружилась, и он чувствовал блеск пота на лице.
— Заинтригуйте нас! — воскликнул Флэй, обнимая одновременно мужчину и женщину.
Адам оглядел нарумяненные и напудренные лица. Неужто его зрение затуманилось? Он попробовал чай, но тот не был горьким, когда он пил его. Может, все дело в чае?..
Публика ждала с явным нетерпением. Сын Черного Ворона чувствовал себя неважно, но, шоу, как говаривал Эмброуз Солсбери, должно было продолжаться.
— Приготовьтесь, — произнес он нараспев могучим голосом Доминуса, — к тому, что должно произойти, ибо вы — все вы — вот-вот вступите в царство, доселе неизвестное человеку!
Он говорил давно заученный, хорошо отрепетированный текст. Аудитория слушала, все глаза были устремлены на него, и он решил вычеркнуть из сценария ненужные части.
— Осмелитесь ли вы вступить в игру с темными тайнами? — Здесь он остановился, потому что одна из женщин вдруг упала на колени и начала расстегивать брюки мужчины, носившего маску в форме полумесяца.
— Продолжайте, Доминус! — настаивал Флей, как будто между его гостями ничего не происходило. Тем временем женщина обхватила губами свирель мужчины и принялась наигрывать на ней неслышную мелодию. — Вы говорили о темных тайнах!
— Темные тайны, — выдавил Адам. — Двери, которым лучше оставаться закрытыми. Осмелитесь ли вы открыть эти двери и посмотреть, что…
— О, мы осмелимся! — крикнул один из мужчин, спровоцировав новый взрыв смеха.
— … что скрывается за ними, — продолжал говорить Адам. — И узнать то, что знают только самые причудливые мистики этого мира. За одними потайными дверями находятся другие потайные двери. И так далее, пока…
Он остановился, потому что смех перерос из отдельных смешков в хохот. Среди аудитории царило настоящее веселье, и некоторые из его неблагодарных и нелюбезных зрителей показывали на Адама пальцами так, будто его мантия была костюмом придворного шута.
Адам обливался потом, сердце бешено колотилось, а стены будто начинали сдвигаться вокруг него. Он почувствовал горячую вспышку гнева и боль унижения и прокричал следующее послание, хотя голос звучал невнятно и глупо.
— … до скончания времен!
Вспышка гнева вызвала только еще больше смеха, и сын Черного Ворона почувствовал, как его равновесие пошатнулось. Он в ярости крикнул насмешникам:
— Я Доминус!
И снова смех. Бесконечный смех, эхом отскакивающий от каменных стен. Люди показывали на Адама пальцами и хохотали над им одним известной комедией. Внезапно Адам уловил слева от себя какое-то движение и обернулся, едва не упав от увиденного: мужчина в маске осла отодвинул малиновый занавес. В этот момент сын Черного Ворона понял, что за особые тайны тут крылись.
В нише в стене стояла статуя в человеческий рост, ее поверхность из черного дерева была отполирована и сияла в свете ближайших ламп. Это была крылатая фигура, одетая в бронированный нагрудник и сидящая на богато украшенном троне, ее ноги покоились на мировом шаре, а раздвоенные копыта были прижаты друг к другу. В правой лапе был зажат скипетр, в левой — перевернутое распятие. У статуи была козлиная голова с узловатыми рогами, которые загибались примерно в двух футах от черепа, и когда Адам посмотрел на это существо, ему показалось, оно улыбнулось ему.
Смех превратился в визг множества людей, слившийся в единую какофонию.
Адам видел, как гости падали ниц перед этим идолом, в котором он узнал сатану — главного врага своего отца, всегда оказывавшегося на шаг впереди. Медленно, сквозь мутный туман, окутывающий его разум, Адам начал понимать, что это — и есть бог Гэвина Флея, и эти люди прославляли его, хотя и не молились ему напрямую. А его — Доминуса — позвали сюда для развлечения, и он был смехотворно бледным на фоне сидящего на троне существа.
Гости распростерлись по полу и бились в экстазе. Когда Адам попытался сделать шаг прочь с платформы, он обнаружил, что его ноги онемели и больше не держат его вес. Поэтому он упал на каменный пол среди тел. Лица качались перед ним, крики пронзали уши. А затем, словно в полусне, Адам услышал клич, сопровождаемый почти истерическим смехом:
— Я хочу, чтобы он сделал это!
Адам почувствовал, как его поднимают и тащат. Кто-то не дал ему снова упасть. Неизвестный гость вложил что-то ему в руку, и пальцы нащупали кожаную рукоятку.
Рядом прозвучал голос Флея:
— Выпорите его!
Адама привели в другую комнату, где на стене висели плети и цепи, а прямо перед ним, растянутый на средневековой дыбе, на животе лежал человек, связанный по рукам и ногам кожаными веревками.
— Выпорите его! — Теперь в голосе Флея звучала ярость, которая заставила Адама подумать, что он оказался заперт в клетке с дикими зверями.
Его окружили, заставили взмахнуть плетью, и та с оглушительным щелчком скользнула по спине мужчины. Затем снова и снова. Человек забился в экстазе и застонал. Когда истязаемый повернул голову, Адам узнал в нем Маркама, друга Флея. В следующее мгновение ему померещилось на дыбе тело самого Черного Ворона.
Он нанес удар. Затем еще один. И еще.