— Но ты ему это предложила.
— Все сделал Бекингем.
— Ты абсолютно уверена, что оба принца мертвы?
Некоторое время я молчала. Мне вдруг вспомнилась та странная фраза Елизаветы Вудвилл: «Это не Ричард». А что, если она и впрямь отправила в Тауэр подменыша, которого по моему приказу и убили?
— Да, они оба мертвы, — ровным голосом промолвила я.
Губы Стэнли раздвинулись в самой холодной из его усмешек.
— Что ж, буду рад в этом убедиться.
— Когда мой сын с триумфом войдет в Лондон, он непременно отыщет их тела, а всю вину возложит на Бекингема или на Ричарда. А потом похоронит невинно убиенных в соответствии с традициями христианства. Вот тогда ты увидишь, что свою часть работы я выполнила честно и полностью.
Спать я легла в тревоге, а прямо на следующий день, сразу после заутрени, в комнату ко мне вошел доктор Льюис; вид у него был напряженный, даже какой-то испуганный. Я сразу же объявила фрейлинам, что плохо себя чувствую, и отослала их всех прочь. Когда мы остались одни, я предложила доктору взять стул и сесть напротив меня, почти как равному.
— Королева Елизавета прошлой ночью вызвала меня к себе в убежище, — тихо начал он. — Я нашел ее в полном отчаянии.
— Вот как?
— Да. Ей сообщили, что принцы мертвы, и она умоляла меня опровергнуть эту новость.
— И что же вы?
— Не зная ваших пожеланий на этот счет, я повторил то, о чем твердит весь город: мальчики мертвы, и, видимо, убить их велел Ричард — либо в день своей коронации, либо перед отъездом из Лондона.
— И что Елизавета?
— Она была потрясена до глубины души; она просто не могла в это поверить. А потом… потом, леди Маргарита, она сказала ужасную вещь…
Доктор замолчал, словно не решаясь это озвучить.
— Да говорите же! — не сдержалась я.
По моей спине пробежал холодок. Мне действительно стало страшно. Похоже, меня все-таки предали и все пошло не так, как надо.
— Сначала она страшно закричала, а затем вдруг тихо произнесла: «Что ж, Ричард, по крайней мере, в безопасности».
— Она имела в виду принца Ричарда? Младшего из мальчиков?
— Да, того, которого члены Совета отвели в Тауэр, чтобы он составил компанию старшему брату.
— Мне это известно! Но что означали слова королевы?
— Именно об этом я и спросил. Причем сразу же. Я спросил, что она имеет в виду; она улыбнулась мне какой-то жуткой, пугающей улыбкой и сказала: «Доктор, если бы у вас было два редких драгоценных самоцвета, то неужели вы, зная, что их могут похитить, положили бы оба сокровища в одну и ту же шкатулку?»
И доктор кивнул, будто подтверждая те ужасные мысли, которые сразу возникли у меня в голове.
— Но что все-таки означали ее слова? — повторила я.
— Она более не пожелала ничего объяснять. Я, правда, уточнил, неужели принца Ричарда не было в Тауэре, когда туда заявились убийцы, однако она сменила тему и лишь передала вам, миледи, чтобы вы послали в Тауэр своих личных охранников, способных обеспечить безопасность ее сыну. Но более ничего не прибавила и тут же отослала меня прочь.
Я вскочила. Вот чертовка! Практически с самого детства я чувствовала, что эта ведьма постоянно стоит у меня поперек дороги! Даже теперь, когда, казалось бы, я использую ее, использую ее семейку, где все так обожают друг друга, когда я использую даже самых верных ее сторонников, уничтожая ее сыновей и желая отнять у нее трон, она, судя по всему, по-прежнему способна меня обыграть! Во всяком случае, свести на нет все мои усилия! Как же ей это удается? Как получается, что, даже если она падает на самое дно, даже если я уже готова из сострадания молиться за нее, она все же ухитряется повернуть колесо фортуны и вновь оказаться наверху? Нет, это наверняка колдовство. Такое возможно только с помощью колдовства. Ее счастье и успехи преследовали меня всю жизнь. И теперь я сделала вывод: она наверняка в сговоре с самим дьяволом! Вот пусть и отправляется к нему, в ад!
— Вам придется снова ее навестить, — заявила я, поворачиваясь к Льюису.
У него был такой вид, словно он вот-вот откажется.
— В чем дело? — рявкнула я.
— Леди Маргарита, я не могу. Клянусь, мне до смерти страшно с ней общаться. Она похожа на ведьму, запутавшуюся среди сосновых ветвей, или на духа, угодившего в ловушку, или, может, на водяную богиню в замерзшем озере, ждущую лишь весны. Она живет во мраке убежища, а река все течет и течет прямо у них под окнами; она внимает бормотанию струй, точно своему советнику. Ей известны такие вещи, которые простой смертный не смог бы узнать. В ее присутствии у меня просто сердце в пятки уходит. И дочка у нее такая же — настоящая ведьма.
— Ничего, доктор, призовите на помощь все свое мужество, — отрезала я. — Соберитесь, поскольку совершаете богоугодное дело. Вам нужно пойти к ней и уговорить не сдаваться. Пусть крепится. И еще передайте ей, что я уверена: принцы живы. Да не забудьте также напомнить, что, когда мы предприняли попытку вызволить мальчиков из Тауэра, многие слышали, как охрана уводила их в глубь здания, подальше от дверей. То есть тогда принцы точно были живы, зачем же Ричарду сейчас убивать их? Он уже и так на троне. Зачем ему теперь лишать жизни собственных племянников? У него хватает и других забот; к тому же он сейчас в сотнях миль от ее сыновей. Скажите королеве, что я удвою численность своих людей в Тауэре и, клянусь своей честью, сделаю все для защиты принцев. Утешьте ее тем, что уже в следующем месяце мы поднимем мятеж и, как только одержим победу над Ричардом, тут же освободим ее мальчиков. А когда вы почувствуете, что вам удалось ее убедить и успокоить, когда вы увидите, что к ее лицу вновь прилила кровь, тут же, не теряя времени, поинтересуйтесь: не удалось ли ей отправить своего сына Ричарда в какое-то безопасное место? Не спрятала ли она его где-нибудь подальше от Тауэра?
Доктор кивнул, но был бледен от страха.
— А действительно ли эти несчастные дети в безопасности? — засомневался он. — Могу ли я заверить королеву Елизавету, что ее сыновьям пока ничего не угрожает, что мы непременно спасем их? Что все эти слухи — а ведь они гуляют даже в вашем доме! — лживы? Хоть вы-то, леди Маргарита, знаете, живы принцы или мертвы? Могу ли я перед их матерью поклясться, что они живы?
— Они в руках Господа, — медленно промолвила я. — Как и все мы. Как и мой сын. Сейчас нелегкие времена, и жизнь принцев Йоркских зависит только от воли Божьей.
В ту ночь мы услышали о первом мятеже. Он начался не ко времени — слишком рано. Сначала восстали жители Кента; они устремились в Лондон, призывая герцога Бекингема занять королевский трон. Затем за оружие взялось все графство Суссекс, полагая, что действовать нужно незамедлительно; следом за Суссексом поднялся и Гемпшир. Эти волнения были подобны лесному пожару, когда огонь быстро перескакивает с одного дерева на другое. Томас Хауард, самый верный из полководцев Ричарда, этот новенький, с иголочки, герцог Норфолкский, со своими войсками покинул Лондон по западной дороге и вскоре занял Гилдфорд, успешно подавляя очаги восстания к западу и востоку от столицы и удерживая мятежников в пределах их графств; однако на большее он оказался неспособен и слал королю отчаянные предупреждения о том, что и южные графства готовы подняться под флагом королевы Елизаветы и ее сыновей, принцев, находящихся в Тауэре.