маму! — выпустила когти Астрид. — Я тебя снова в бутылку посажу! Вот выучусь на волшебницу и всех пересажаю в бутылки! Буду в компотном погребе вас держать!
— Мило, — натянул на лицо улыбку Компот… Ахвеном!..
Он с ужасом понял, что надо срочно обзаводиться настоящим прозвищем, иначе прилипнет это. У демонов с этим заковыристо, очень легко можно вместо звучного титула получить что-то гадкое и неприглядное, и уже не избавишься, станет твоей частью, будет буквально светиться в ауре.
Главное — не принимать это близко к сердцу, тогда не прилипнет… проклятый хальт!
— Если я Компот, то ты — Засранка, — мстительно произнес он.
— Дети, дети!.. — закатила глаза Лахджа. — Брейк!..
— Повинуюсь, прекрасная госпожа, — склонился в поклоне Ахвеном. — Все что угодно ради твоих глаз. Кстати… если захочешь, я буду тем, кто оберегает тебя и приносит все, что ты захочешь…
— Гоортэ неброити! — раздраженно воскликнул Майно.
Ахвеном взвыл и исчез в черной воронке. Произнесенное задом наперед Слово Вызова изгнало его в Паргорон, а Лахджа невинно взглянула в зеленые от ревности глаза мужа.
Что началось-то? Он же ребенок, ему четырнадцать лет.
Пока четырнадцать. Он скоро станет совершеннолетним.
Да, а ведь он скоро станет совершеннолетним… ой, они так и вьются вокруг меня, так и вьются!.. Правда же, это так утомляет…
— И к тому же я могла получить от него бесконечные желания, — игриво произнесла демоница, когда дочери убежали играть вниз. — Бесконечные желания. А ты все испортил.
— Н-да, испортил, — согласился Майно.
— А что это значит? А это значит, что тебе придется принять ответственность. Теперь ты-ы-ы будешь оберегать меня и ты-ы-ы будешь приносить все, что я захочу.
— Как будто я этого и так не делаю, — иронично произнес супруг.
— Ну да, но теперь тебе придется особенно постараться. Полумеры теперь не прокатят.
— Ладно, и чего же ты хочешь… прекрасная госпожа?
— Бутербродик. С сыром. И… и отнеси меня в кровать.
— Ты будешь есть бутерброды в кровати? — спросил Майно, ухмыляясь в бороду. — Ты же терпеть не можешь спать на крошках.
Он подхватил жену под колени, придерживая спину. Ее хвост обвился вокруг его ноги, и волшебник понес демоницу вниз по лестнице.
— Я буду есть на твоей половине, — пообещала Лахджа, сделав самое глупое лицо, какое только смогла.
— Я тебя сейчас скину.
— Это пустая угроза. Я же беременна.
— Каждое твое ехидство, каждую твою наглую выходку я записываю в специальный блокнотик, — спокойно говорил Майно. — Твои грехи копятся, Лахджа. И однажды ты за все поплатишься.
— Однажды?..
— Может быть, прямо сейчас, — распахнул дверь ногой Майно.
Глава 22
— Добрый День, Добрый День, бес запрыгнул на плетень! — распевала Астрид, сидя на изгороди.
Сейчас не Добрый День, к сожалению. Сейчас еще только луна Ястреба, которая как бы уже зима, но на самом деле скорее поздняя осень. Астрид не любила эту луну сильнее всех, во время нее снега еще нет, но природа уже вся какая-то унылая, и смертные кутаются в одежки.
Вероника, вон, вся закутанная, даже на изгородь залезть не может. Карабкается и карабкается, но ничего-то у нее не получается. Астрид снисходительно помогла сестре забраться, придержала ее, чтоб не шмякнулась, и швырнула картошкой в прохожего.
Совершенная Меткость. С ней не промахнешься, даже если захочешь. Картофелина угодила точно по заднице деда Инкадатти, тот подскочил, гневно зафырчал и крикнул:
— Ах ты, засранка! Я т-тебя!..
Астрид в ужасе выпучила глаза. В смысле Засранка?! Откуда он знает?! Неужели Компот рассказал?!
Она сунула последнюю картофелину Веронике, а сама перемахнула на другую сторону и помчалась, уводя разгневанного старика подальше от родного дома. Надо спасать от его ярости Веронику и родителей, потому что если она их накроет, то Астрид влетит.
— Я в Кустодиан напишу!.. — неслись в спину крики. — Нечисть проклятая!.. Демонов развели!.. развел тут бесов, магиоз!.. Я призову закон на ваши головы!..
А Вероника осталась одна. Она немного покачалась, боясь спуститься, но потом тихонько попросила изгородь, и та аккуратно приземлила ее на землю.
Вероника шмыгнула носом, жалея бедную Астрид, на голову которой призовут закон. Но разве закон можно призвать? Получается, можно. Тогда лучше призвать первой, и его не сможет призвать дедушка Инкадатти. Ведь его уже кто-то призвал.
Додумав эту сложную мысль, Вероника раскрыла книжку дяди Фурундарока. Закон… как выглядит закон?.. что такое закон?..
Она нашла картинку, похожую на закон. Вероника не могла сказать, чем именно, но она была очень похожа. Закон ведь, наверное, очень строгий, а тут линии как раз прямые и… и строгие. Очень, такие… законные.
Вероника отошла подальше, выбрала укромное местечко за деревьями, убедилась, что поблизости нет фамиллиаров, и пожалела, что не взяла посох… а, нет, взяла. Положив книжку, она старательно нарисовала на земле картинку, чтобы призыв был правильным, потому что тогда у нее будет власть. Так дядя Фурундарок сказал.
Правда, читать Вероника все еще не умела, поэтому прочитать правильные слова не могла. Так что она просто сказала:
— Пр-р-ризываю закон!
Воздух сгустился. Как-то неуверенно, как будто закон не понимал, чего от него хотят.
— Закон, ну!.. — потребовала Вероника. — На головы!.. Пьявила вазьны!..
— Это так, — раздался холодный голос.
Из-под земли заструился дымок, а в картинке перед Вероникой появилась строгого вида тетя в железных очках. Она осмотрелась, опустила взгляд и спросила:
— Дитя, где твои родители или учитель? Кто меня призвал?
— Я, — поковыряла землю туфелькой Вероника. — Мне нузен закон.
Тетя снова осмотрелась. Снова посмотрела на Веронику и сказала:
— Не может быть. Это нонсенс.
— Нонсенс, — согласилась Вероника. — Мама тозе так говоит.
— Мама говорила тебе, что не стоит призывать демонов?
— Дя…
— Получается, ты нарушила закон.
Вероника пришла в ужас. Она нарушила закон! Теперь ее арестуют и будут мучать!
— А тё такое закон?! — спросила она.
— Закон — это мы, — сказала тетя. — Ларитры. Ты знаешь, кто такие ларитры?
— Я похозя на лаитъю, — вспомнила слова Астрид Вероника.
— Непохожа, — отрезала тетя. — Ведь ты нарушаешь закон.
— Но я вызвала пьявильно, — показала на картинку Вероника. — А значит… власть!
— К сожалению, да, — согласилась ларитра. — Но я ничего не могу сделать, пока я здесь. Тебе придется меня выпустить.
— Затем?..
— Но тебе же нужен закон.
Вероника задумалась. Звучало как-то сложно.
— А патиму… вот… вот как бы… затем тебе ськуйка? — спросила она, подбирая правильные слова.
Взгляд ларитры стал острым и цепким. Она и без того внимательно изучала Веронику, и особенно ее ауру, но теперь ощутимо подалась вперед. Рисунок на земле задымился, ларитра принялась его исчезать.
— Ты зе… — говорила тем временем девочка. — Ты зе… как бы…