всеми вытекающими.
— Знаешь, Астрид, если тебе хочется кого-то загрызть… ты ведь можешь охотиться на зверей, — осторожно произнесла мама. — На дичь. Это не запрещено, это и смертные делают. Ходи вон гулять с Тифоном. Всегда будет что-то интересное на ужин.
— Кудесно! — обрадовалась Астрид.
— Только не трогай скотину, — велел папа. — Она кому-то принадлежит. И убеждайся, что животное — просто животное. Что это не фамиллиар или обернувшийся волшебник, что оно не разговаривает, что это не Совнар…
— Я знаю! — закатила глаза Астрид. — Я не тупая!
Обсуждая начало демонической зрелости Астрид, родители забыли теперь о Веронике. А она сидела совсем рядом, ела картошку, внимательно слушала и размышляла о чем-то своем.
Но на нее сейчас не обращали внимания. Обсудив все телепатически, Лахджа с Майно пришли к выводу, что надо с кем-то проконсультироваться. Лахджа просто не знала, как это должно происходить, поскольку сама переродилась из человека и именно демоненком никогда не была.
Зато она знала кое-кого, кто был, причем совсем недавно.
— Ахвеном! Итиорбен этроог! — воскликнула Лахджа, когда они с мужем поднялись на чердак.
В этот раз он появился не сразу. Лахджа использовала не императивный призыв, поскольку дело не срочное, а императивный призыв — это моветон, если в нем нет крайней необходимости. Мало ли чем призываемый сейчас занят? Он может прямо сейчас в туалете сидеть.
— Мир вам, госпожа, — вежливо ответил появившийся из ниоткуда отрок… довольно крупный отрок.
— Ахвеном… давно не виделись, — улыбнулась Лахджа. — Ты стал совсем взрослым статным юношей.
— Да-да, — кивнул юный демон.
— Прикройся, — протянула ему полотенце Лахджа.
Ахвеном с кислой миной обернул чресла. Он действительно здорово вымахал с тех пор, как Лахджа передала на его попечение Волосню. Видимо, у него как раз начался гормональный бум, так что он принялся расти вверх и вширь. Все еще не дотягивал до взрослого фархеррима, но уже не был тем нескладным мальчишкой, которого два года назад выпустили из бутылки.
— Как там моя Воло… Хисаданних? — спросила Лахджа.
— Живет с нами, — пожал плечами Ахвеном. — Ее себе Наставница забрала.
— В смысле забрала себе?! — возмутилась Лахджа.
— Ну она всех мелких воспитывает. Вот и ее под крыло взяла.
Это Лахджу успокоило. Почему-то она обрадовалась, что ее случайный клон или кем ей там приходится Хисаданних, приняли в большую семью фархерримов, и теперь она растет среди своих. Там ей будет лучше.
— Я… ответил на вопрос, это считается услугой? — с надеждой спросил Ахвеном.
— Нет, это просто так. Мы тебя для другого вызвали.
— Повелевай, госпожа. Еще два раза.
— Будет несложно, просто небольшая консультация. Расскажи все, что знаешь о взрослении фархерримов.
— Эм… ну… я могу, а зачем?..
— Как ты мог заметить, у меня есть дочь. Ей уже восемь лет, девятый идет. И она… нам надо знать, чего ждать.
Ахвеному все рассказали о астральном аркане и проснувшихся желаниях Астрид. Он уселся на пол мансарды, скрестив ноги, свернул крылья и задумался, с чего начать.
— Это рано, — в конце концов сказал он. — У нас по-разному бывает, но обычно не раньше одиннадцати. Но… она же наполовину гхьетшедарий, да?.. Из-за этого, наверное. Другие хальты пока ничего такого не проявляли, но они все мельче.
— Есть и другие хальты?! — выпучила глаза Лахджа. — И много их уже?!
— М-да-а… есть несколько… даже Совита родила дочерей… двух!..
Последнее слово Ахвеном сказал так самодовольно, как будто их родили от него. Майно не без труда припомнил имя того фархеррима, который стал фаворитом Совиты… Гиздор, кажется. Ничего себе он… молодец.
— Гхьетшедарии нас любят, — ухмыльнулся Ахвеном. — Все любят… и ненавидят. Пока не слишком сильно.
Информация оказалась неожиданной. Лахджа и Майно переглянулись, размышляя, что с ней делать.
— Так, а мальчики среди полукровок есть? — вдруг спросила Лахджа. — Или только девчонки получаются?
Ахвеном снова задумался. Стал вспоминать.
— Если подумать… — неуверенно произнес он. — Я слышал только о девочках.
До этого Лахджа еще допускала, что родила двух девочек по чистой случайности. В общем-то, ничего странного в этом и нет, две — это не десять. Но теперь…
Все-таки козни Мазекресс? Лахджа сможет родить сына только от другого фархеррима?
— Но я бы не стал сходиться с гхьетшедарием, — добавил Ахвеном. — Нелепые твари. Старшие учат нас, что надо отдавать предпочтение своим. Я думаю, это правильно. Фархерримские женщины самые прекрасные.
Дегатти не понравилось, как он это сказал, и как при этом смотрел на его жену. Конечно, это молокосос, четырнадцатилетний подросток, но все равно — нечего засматриваться.
— Что у вас делают, когда дети начинают… проявлять интерес к охоте? — спросила Лахджа. — Что сделали с тобой, как это было? Сколько тебе было лет?
— Двенадцать, — неохотно признался Ахвеном. — Я… это было незадолго до… нашей встречи. Меня стали брать с собой на охоту. А потом… а потом я один пошел… зря. Да уж.
— Как так получилось, что ты вообще попал в силки к волшебникам?
— Да… это не имеет отношения к вопросу. Я… можно я не буду рассказывать?
— Ладно, не рассказывай.
— Нет, я могу рассказать! Но за желание! У тебя есть еще одно, прекрасная госпожа!
— Нет, я не стану его так тратить.
— Да, я бы тоже не стал. Лучше прибереги его. Его можно потратить на что-то более интересное… через пару лет. Если хочешь.
— Твои услуги больше не нужны, — холодно сказал Майно. — Пошел вон.
— Нет, подожди, — прервала его Лахджа. — Мы пока еще ничего полезного не узнали. Раз уж мы потратили на эту консультацию треть его долга, пусть она будет хотя бы полезной. Ахвеном, сосредоточься.
Майно вспомнил, что за этого демоненка были плачены двести орбов, и мысленно заломил руки. Каждая его услуга обходится в почти семьдесят орбов, и оно явно того не стоит.
Сеанс у Тауване обойдется всего в пятерку.
— Не знаю… как насчет… я бы мог водить вашу дочь к нам? — предложил Ахвеном. — Взрослые лучше ей объяснят. Я тоже почти взрослый, но…
— У тебя это было совсем недавно, так что…
— Я не девчонка. У меня это было иначе.
— Ахвеном, не вешай мне лапшу, — начала злиться Лахджа. — Это же не половая зрелость. Тут не должно быть разницы.
— Ну не знаю… — замямлил Ахвеном. — Наверное, не должно…
— Но ты же общаешься с девчонками?
— Ну с определенного момента нет… их держат отдельно…
— Что?..
— Ну… понимаете, до определенного возраста мы как бы одинаковые и нас всех держат в яслях… под крылом Наставницы…
Лахджа мрачно кивнула. Она помнила эти ясли. И Астрид тоже, скорее всего.
— А потом, когда мы созреваем, но еще не имеем супругов, нас разделяют. Мальчиков учит Ревнитель,