...До "акции" оставалось еще три часа. Резунофф решил навестить свою "спутницу жизни". Давно уже миновала пора бурной молодости, но если бы только это... Она содержалась в специально оборудованном помещении, под постоянным контролем высококвалифицированных специалистов.
Служащий провел его в особую небольшую комнату со стенами, обитыми мягкими матрасами. В дальнем углу помещения, скорчившись, сидела женщина "далеко не первой молодости". Ее черная, но уже с многочисленными тускло‑пепельными пятнами, кожа повсеместно обвисала отвратительными морщинистыми складками. На том, что осталось от лица, отчетливо просматривалось выражение, свойственное человекообразной обезьяне ‑ и не просто дикой, а еще и бешеной. Она ничего не ела, кроме сырого мяса с кровью ‑ а особенно она любила питаться человечиной. Существо ничего из одежды не носило ‑ когда сумасшедшую пытались одеть, она впадала в дикую истерику и буквально рвала зубами и ногтями не только одежду, но и персонал. Разумеется, та же история повторялась и при попытках ее вымыть. Для этого ‑ а заодно и для того, чтобы постричь ногти, ‑ ее приходилось ненадолго усыплять. Особенно много неудобств доставляло персоналу то, что она постоянно пачкала пол и стены ‑ она уже навсегда забыла, что такое туалет...
Увидев посетителей, она дико ощерила зубы и невероятно громко зарычала, завизжала, заверещала с таким видом, словно собиралась вот‑вот напасть на людей и сожрать их.
‑ Конди, дорогая, это я, твой Эндрю, ‑ ласково обратился к ней Резунофф.
Неясные отголоски воспоминаний пронеслись в ее воспаленном мозгу, и она немного присмирела. Резунофф знаком приказал служащему выйти. Захлопнулась дверь...
Только Резунофф мог кое‑как "усмирить" свою "любимую" ‑ "по старой памяти" она все еще допускала его к своему телу... От удовольствия она издавала громкое сладострастное обезьянье уханье, но с каждым разом Резунофф ловил себя на мысли о том, что он все меньше и меньше пылает к ней страстью, что физическая близость больше напоминает зоофилический акт...
‑ Это, к сожалению, неизлечимо, ‑ сказал ему однажды лучший психиатр бункера. ‑ Она потеряла разум навсегда ‑ это почти равносильно смерти, только тело пока еще функционирует. Никакие микросхемы не помогут восстановить то, чей след уже испарился. Она ведь потеряла разум и память внезапно, за одну секунду ‑ правда, после наиболее сильной истерики. Это было на ваших глазах. Слишком близко к сердцу она приняла старт звездной экспедиции русских ‑ она всегда их дико ненавидела... Если бы у нее была вживлена микросхема до приступа, то она никогда бы не стала такой ‑ а теперь уже поздно: разум умер, и следа от него не осталось. Микросхемы в теле здорового человека ‑ это ведь для быдла... Я глубоко сочувствую вашему горю, но помочь не в силах ни я, ни кто‑либо другой. Она будет медленно, но необратимо угасать. Сами понимаете, что проживание в этом бункере не самым лучшим образом сказывается на психике. И вообще ‑ ее психика еще до приступа была слишком взвинчена. Как я сказал, слишком сильно и фанатично она ненавидела... Это, конечно, нужно, но в этом есть и опасность ‑ те, у кого на первом месте ненависть и желание разрушить, очень часто становятся такими. Например, американский олигарх Хьюз ‑ технический и организационный гений, руководивший тайными работами по подъему русской подлодки, ‑ к концу жизни стал точно таким же. Элвис Пресли ‑ еврейский певец, столь успешно разлагавший традиционную христианскую мораль, умер от передозировки наркотиков. Маргарет Тэтчер ‑ несгибаемая "железная леди‑премьер" окончательно спилась. Рональд Рейган ‑ президент‑победитель, при котором нам удалось оккупировать Россию ‑ тоже полностью потерял рассудок, превратился в растительное существо, пускал слюни, ходил под себя... И вам это, к сожалению, может грозить ‑ только вы не обижайтесь, Эндрю, я забочусь о вашем здоровье. Просто не забывайте регулярно обследоваться...
Да, к "общинникам", "зангавшим" их в это мрачное подземелье, у Резуноффа были поистине свирепые счеты. За одну только свою любовницу он пылал неистовым желанием подвергнуть их всех вечным неописуемым мучениям...
Резунофф вошел к себе в апартаменты, запрограммировал компьютер на выдачу пробуждающего импульса в половине двенадцатого, лег на кровать и закрыл глаза. Но вздремнуть не удалось: из квартиры его соседа раздавались жуткие, полные невыразимой муки вопли ‑ и это несмотря на первоклассную звукоизоляцию. Сосед ‑ крупный американский биотехнолог ‑ недавно получил за "особые заслуги" от начальства подарок для "развлечений" ‑ молодого шестнадцатилетнего раба. Такие награждения нередко практиковались в бункере ‑ начальство заботилось о том, чтобы "ценные специалисты" были в хорошей физической и психологической форме. Оно дарило им рабов в вечное пользование. С ними можно было делать все, что угодно ‑ можно было оставить при себе на долгое время, можно было сразу же убить. И "специалисты" этим вовсю пользовались. Практиковались и коллективные развлечения ‑ например, "анатомический театр", "зоопарк", "инквизиция" и тому подобное...
Пришлось включить усыпитель... И тут же ‑ правда, по ощущениям Резуноффа ‑ раздался напоминающий сигнал компьютера. Он поднялся с постели и вышел из квартиры.
В полночь в главном зале управления уже собралось множество людей помимо всех прочих, среди них находилось немало бывших специалистов НАСА. В главном кресле величественно восседал Гранд‑Приор. Резунофф занял место за центральным пультом. На огромном экране была видна панорама далекого космоса ‑ сигнал шел с телекамер переднего вида "Авроры". Навстречу звездолету неслись каменные глыбы различной величины. Все чаще и чаще ему приходилось уворачиваться от них... Иногда даже включался мощный лазер, крошивший метеорные скопления прямо по курсу... Очередная цель ‑ оранжевая звезда ‑ со всех сторон была окружена метеорными и астероидными скоплениями. Тот путь, по которому шел сейчас звездолет, был наиболее оптимальным в этом отношении, а в других местах плотность этих космических тел была еще выше...
Атака должна была последовать с минуты на минуту. Все застыли в напряжении... Ждали наиболее подходящего момента...
‑ Самое лучшее ‑ чтобы импульс был послан в момент верхней кульминации Альфы Центавра над местоположением бункера ‑ тогда направленное излучение будет максимальной мощности, а следовательно, установку придется включать на минимальное время... Это произойдет в сорок пять минут первого, ‑ сказал Резунофф Гранд‑Приору.