— В кабинете он держался напряженно, но уверенно. Я ощущал это. К сожалению, он не субвокализирует, а язык его характерен лишь для него самого. У меня нет ключа к его думам.
— У него есть план, — грохотнул Тераи смешком. — Ронику он отослал не затем, чтобы досадить ее любовнику. В подобном случае она бы ему все уши пообрывала… Но что же он поручил ей тогда?
— Передать агенту Союза просьбу о помощи.
— О какой еще помощи? Он может связаться со своими через юанезцев, которые, как мы полагаем, сотрудничают с северянами. Но набег… смешно.
Ваироа положил локти на подлокотник, вглядываясь в дождливую ветреную ночь.
— Ему необходимо заставить нас молчать, — предположил он.
— На некоторое время он этого добился, — отвечал Тераи. Поднявшись из кресла, он принялся расхаживать по глиняному полу, холодившему босые ноги.
Ваироа следил за ним взглядом.
— Я действительно не понимаю, почему мы должны молчать. Конечно, я не всегда сведуш в отношениях между людьми и тем более не понимаю монгов.
Но почему мы не можем прямо сказать, что северяне собирали делящееся вещество? Мы могли бы проводить их к озеру, извлечь из воды все доказательства.
— Разве ты не слышал? Микли пригрозил разоблачить всю нашу разведку среди Пяти Народов, выложив все, что ему известно, а он может знать достаточно много. Союз имеет дело с монгами уже столетия, безусловно, они внедрили среди них целую сеть агентов, которые, в частности, обязаны выслеживать наших разведчиков; должно быть, Микли сам занимался здесь этим делом, судя по тому, насколько хорошо он знаком с местной обстановкой. — Тераи кисло улыбнулся. — Ну а Иерну вполне можно доверять. Он не вымолвил ни слова, которое могло бы причинять неприятности его драгоценной Ронике. Плик последует его примеру.
— А ты уверен, что Микли не блефует?
— Нет, но я не могу рисковать, пока у нас остается альтернатива. К тому же в любом случае я не могу сказать, как отреа-тируют на информацию монги… и Домен, когда вести доберутся туда, что, безусловно, произойдет… и, кстати, наша же собственная Федерация. Мы можем затеять всемирную кровавую бойню. Наибольшую опасность представляет, на мой взгляд, Союз. Как поступят норри, когда их тайна будет раскрыта? Эти заговорщики должны были предусмотреть запасные варианты. И… Роника клянется, что они не производят ядерного оружия.
Не думаю, что она лжет, хотя, возможно, и ошибается, но как в этом убедиться? В худшем случае мы можем развязать войну, которой никто не желает, а можно обойтись и без драки, уладив это дело должным образом.
Тераи взял со стула трубку и табак. Трубка была вырезана из стержня кукурузного початка; он попросил ее, потому что потерял свою еще при крушении. Тераи не хватало старой верной подруги, вересковой трубки, но он надеялся, что скоро вернется домой к своей коллекции, к Елене и детям, увидит друзей, родные землю и море… какими далекими кажутся они сегодня.
— Увы, — ответил он. — Микли вынуждает меня помалкивать, пока существует угроза моим товарищам по корпусу, Я не сомневаюсь, что норри рассчитывает на это. Черт побери, он прав! Куда лучше информировать только наше правительство, и пусть оно решает, что нам делать.
— А как ты передашь информацию?
— Я все расскажу легату, когда он явится сюда, если мы сможем переговорить с глазу на глаз и в безопасном месте. Если нет — я дам ему понять, что он должен побыстрее добиться нашего освобождения. Он, безусловно, сможет устроить, чтобы нас доставили в штаб-квартиру инспектора в Виттохрии. Пока нас ни в чем жутком не подозревают, так что и магистрат, и сам Господин едва ли посмеют прогневать Маурайскую Федерацию плохим обращением с нами.
— Микли должен понимать твои намерения, — сказал Ваироа.
Тераи набил трубку плотнее.
— Да, безусловно. И все же этот сын тередо[83] был весел и спокоен… если дойдет до худшего, мы расскажем все монгам.
К полудню четвертого дня юанезский отряд вступил в Дулу, Во главе его, возле командира, ехала Роника Биркен.
Морось холодила воздух, прятала крыши и стены, увлажняла мостовые.
Толпа, собравшаяся было поглазеть, разошлась из-за непогоды, и болтовня притихла до бормотания, когда кони и крепкие, облаченные в серо-зеленые мундиры солдаты с азиатскими лицами, окружив Тераи и Ваироа, скрыли их от посторонних… ото всех, кого они знали.
За исключением Микли. Скрестив руки и широко расставив ноги, он глядел на маураев с триумфальной улыбкой.
— Эти веревки снимут с ваших запястий, а кляпы вынут изо ртов, когда мы выйдем из города, но только если вы будете вести себя хорошо, — сказал он на маурайском. — А до тех пор, — он пригрозил указательным пальцем, — каждый из вас постоянно будет под прицелом четырех стрелков, которым приказано убить вас, если вы попытаетесь произнести одно только слово или попробуете что-нибудь написать… Или если им покажется, что вы собираетесь это сделать. Отряд отборный, людям сказано, что вы и есть охотники за ураном — те самые, которых они пытались поймать. Они считают, что у вас на теле могут быть спрятаны миниатюрные передатчики, и вы сумеете предупредить соучастников, получив шанс заговорить. По общему мнению, маураи могут располагать подобными устройствами, но ионги не представляют себе ваших возможностей. А поэтому — ни слова… Повторяю то, что я говорил вам у дома — ни слова, иначе смерть. Что ни в коей мере не расстроит меня.
Еще раз поблагодарите Ронику за свою жизнь. Это она настояла. И поверьте, ей-Богу, так лучше, будет меньше слухов… все-таки я рассчитываю переговорить с вами подробнее в более подходящих условиях.
— Откинув назад голову, он зашелся смешком. — Простите мне самодовольство. У нас как во время игры в кости, на ее исход влияет чересчур много факторов. Если вы сейчас поможете нам, мы отнесемся к вам достаточно хорошо. При правильной постановке дела, быть может, все окончится репатриацией. Так что расслабьтесь и радуйтесь.
Он отошел, юанезские солдаты расступились перед ним, чтобы вновь сомкнуть свое кольцо вокруг людей, к которым были обращены их взгляды, исполненные предельной ненависти.
Публичные проявления страсти считались здесь дурными манерами, так что Иерн и Роника просто пожали друг другу руки и обменялись долгим взглядом. На влажных волосах мерцали капельки, грудь вздымалась и опадала. Плик с завистью поглядел на них и глотнул из бутылки, которую провидческим образом прихватил с собой.
— Жезу, как чудесно! — выдохнул Иерн.
— Нет еще, вот останемся вдвоем, — шепнула она на ухо, — и я тебе покажу, что такое настоящее чудо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});