отец говорит, что я должен быть осторожен, но забывает, что я когда-то также держал его и его братьев. К счастью, ты унаследовал свою внешность и, надеюсь, ум от своей матери.
— Я прямо здесь. — Я закатил глаза, глядя на него, когда он подошел к дивану рядом с кроватью Мел. Она только частично спала, наблюдая за моим отцом и мной через едва приоткрытые глаза. Она лишь немного вздремнула; конечно, ей нужно было поспать.
— Любимая, — пробормотал я, откидывая ее волосы назад, прежде чем поцеловать в макушку. — Спи. Ты не только нуждаешься во сне, но и заслужила его.
Она улыбнулась, ее глаза закрылись, когда она потянулась к моим рукам, которые покоились на ее лице.
— Я знаю, и я хочу, но я боюсь. Что, если я что-то пропущу или ему что-то понадобится? Скоро он снова проголодается. Прошло несколько часов с тех пор, как я его кормила.
Это было, наверное, самое внушающее трепет зрелище, которое я когда-либо видел в своей жизни. Прежде чем я успел что-либо сказать, раздался короткий и тихий стук в дверь прямо перед тем, как моя мама вкатила очень взволнованную Коралину. На голове у нее был желтый шарф, а на коленях — пакеты с подарками. За ней шли Деклан, Нил и Оливия, каждый из них держал в руках воздушные шарики, цветы и подарки.
— Боже мой, он такой милый! — Взвизгнула Коралина, изо всех сил стараясь говорить потише и одновременно вскакивая со своего места. — Выжившие после рака первые в очереди после дедушки!
— Коралина! Я уже говорил, я его первый дядя. — Нил нахмурился, глядя на нее, и слабая улыбка заиграла на его губах.
— Рак важнее дяди. — Коралина показала ему язык. — Не так ли, Мел?
Мел хихикнула — на самом деле хихикнула, кивая ей, чтобы она взяла малыша следующая.
— Ему всего шесть часов, а он самый взрослый человек в комнате, — заявила моя мама, целуя его маленькие ножки, прежде чем подойти к нам. Я не был уверен, нравится ли мне тот факт, что все они были здесь, нависая над моим сыном. Честно говоря, я просто хотел, чтобы на данный момент здесь были моя жена, мой сын и я. Догадавшись, о чем я, должно быть, думал, Мел взяла меня за руку и крепко сжала, прежде чем отпустить.
— Поздравляю, брат, он уже выглядит как настоящее исчадие ада. — Деклан рассмеялся, притягивая меня в быстрые объятия.
— Если он будет хоть немного похож на нас в детстве, у меня может оказаться больше седых волос, чем у мамы с папой.
— У меня нет седых волос, Лиам.
— Конечно, мама, — сказали мы с Декланом одновременно, что заставило нас обоих рассмеяться и снова взяться за руки.
Да, я собирался ввязаться в это, но я не сомневался, что оно того стоило.
— Хочу сказать, Мел, что ты прекрасно выглядишь. — Нил улыбнулся, протягивая ей букет желтых роз.
— Ты можешь, хотя я знаю, что ты лжешь, — ответила она, забирая у него цветы. — Спасибо тебе, Нил. Они великолепно пахнут.
— Посмотрите на это, я на мгновение отворачиваюсь, а он очаровывает мою жену сразу после того, как она родила моего ребенка, — пошутил я, когда он протянул мне руку для пожатия. Я притянул его к себе, обнимая так же, как обнимал Деклана.
— Он просто пытается очаровать ее, чтобы поддержать Итана раньше всех. — Оливия улыбнулась, ее взгляд был прикован к маленькому человечку, который теперь был на руках Коралины.
Эвелин была рядом, показывая ей, как держать его.
— Значит, это официально, верно? Итан Антонио Каллахан? — Спросила Коралина, и когда он глубоко вздохнул, она, моя мама и Оливия практически растаяли там, где стояли.
Вид его маленькой груди, поднимающейся и опускающейся, был самой прекрасной вещью в мире.
— Вообще-то, он Итан Антонио Джованни Каллахан, — заговорила Мел, напомнив мне о нашем предыдущем разговоре.
— Антонио? — Оливия нахмурилась. — В честь того охранника, который погиб?
— Да, охранник, который получил пулю за меня… за нас обоих. Это было наименьшее, что я могла сделать для человека, который во многих отношениях был моим другом. — Никто не мог с этим поспорить. Никто не осмелился.
Итан пробыл в объятиях Нила не более нескольких минут, прежде чем начал плакать. Мел села, немедленно потянувшись к нему. Покачиваясь взад-вперед, Нил отдал его в ей. Я понятия не имел, откуда она знала, что делать, или когда сработали эти инстинкты, но она точно знала, что ему нужно.
— Итак, почему ты плачешь? — прошептала она ему. Он потянулся вверх, несколько раз шлепнул ее по лицу и положил руку ей в рот, прежде чем расслабиться. Как будто он знал, кто она такая — его мать — и чувствовал себя защищено. Часть меня почувствовала укол ревности из-за того, насколько они уже были близки, но это было подавлено количеством радости и возбуждения, которые я испытывал. Он наконец расслабился и тот момент сработала вспышка, которая заставила его снова пошевелиться.
— Мама! — Рявкнул я, когда она прижала телефон к груди.
— О, тише, пока ты не довел его до слез. Позволь мне насладиться этим моментом. Мне нужно отправить фото остальным членам семьи, и вы не можете ожидать, что у меня не будет его фотографии. — Она усмехнулась, листая свой телефон.
— Ты уже сделала сотню снимков с той секунды, как увидела его. — Она сходила с ума от ликования, и не только она, мой отец уже голову потерял из-за него. Они были…что ж, они были счастливы. Мы все были счастливы. Протянув руку, мой сын схватил меня за палец, сжимая так крепко, как только мог, как будто пытался что-то доказать. Как будто он пытался сказать: Смотри, папа, смотри, какой я сильный.
— Как ты думаешь, какого цвета у него будут глаза? — Спросила меня Мел. Прямо сейчас они были стандартного синего цвета, с которым, по-видимому, рождается большинство младенцев.
Прежде чем я смог ответить, все остальные взяли на себя смелость сделать это за меня: — Зеленые.
— Может ли его отец сказать свое слово? — Я насмехался над ними, снова поворачиваясь к своей жене и ребенку. Я