ГЛАВА 31
«Ничто толще лезвия ножа не отличит счастье от меланхолии».
— Вирджиния Вулф
МЕЛОДИ
— Миссис Каллахан, вы уверены, что вам не нужен врач? — Спросил меня Скутер, коп-всезнайка, когда я прислонилась к нашему Рендж Роверу.
Весь оперный театр был очищен всего несколько минут назад, но никто из гостей еще не ушел. Единственной вещью, более трагичной, чем опера, была наша реальная жизнь. Вместе с собаками там были свиньи с их мигалками, серебряными значками и желтой лентой; все они фотографировали тело Антонио, когда он лежал там, холодный и безжизненный. Он не должен был умереть. Мои люди погибали, когда я, блядь, приказывала, что они и делали… по крайней мере, если бы мир работал так, как должен.
— Миссис Каллахан?
— Мы в порядке, офицер, — сказал Лиам. — Я думаю, мне пора отвезти свою жену домой. — Он подошел и встал рядом со мной.
— Мистер Каллахан, если у вас есть что сказать следствию…
— Как я уже говорил, мы выходили из оперы, когда был застрелен наш телохранитель, — прошипел Лиам, открывая передо мной дверцу машины.
— Это то, к чему мы пытаемся прийти. Ни у кого нет причин убивать вашего телохранителя. Возможно, эта пуля предназначалась вам, миссис Каллахан. Таким же выстрелом бал убит президент. — Скутер выпрямился, когда схватился за дверцу моей машины.
— В новостях сказали, что это была Первая леди… — Я начала, когда он прервал меня.
— Так и было, но у нее есть сообщник, о котором у нас нет информации. Если бы вы могли просто поехать в участок, возможно, помогли бы найти связь…
— Вы коп, а не детектив, если у вас есть еще какие-либо вопросы к нам, пожалуйста, свяжитесь с нашим адвокатом. Спокойной ночи, офицер, — заявил Лиам, помогая мне сесть в машину, прежде чем захлопнуть дверцу. — Веди.
Феделю не нужно было повторять дважды. Было странно оставлять его там. Антонио был со мной в течение многих лет. Антонио был наставником и Феделя, и Адрианы. Я знала, что Монте, должно быть, позвонил ей. Это были не те новости, которыми стоит делиться по телефону, но Адриане понадобилось бы время, чтобы прийти в себя.
Рядом со мной Лиам был так напряжен, что казался замороженным, и все, что я могла делать, это смотреть в темноту ночного неба. Чикаго привык к смерти. Я привыкла к смерти. Я не была ни убита горем, ни в шоке; я просто была чертовски зла. Я чувствовала себя беспомощной, и это было чувство, с которым я не была знакома. Мне было плохо. Нам нужно быстро нанести ответный удар, иначе случилась бы анархия. Причина, по которой наши мужчины доверяли нам и были верны нам, заключалась в том, что мы были самыми большими и злыми животными. Авиела выставляла нас слабыми. Это должно закончиться, я просто не была уверена, как. Как она могла быть так чертовски хороша? Как она могла убить, проникнуть в наш дом, узнать, куда мы направляемся? Кто так много знал?
Я вздохнула, когда мы остановились перед домом. Когда Федель открыл мне дверь, я даже не стала ждать, пока Лиам или кто-либо другой, если уж на то пошло, поможет мне. Увидев Эвелин и Седрика вместе с Оливией и Нилом, столпившихся посреди фойе, мне захотелось кричать. Я не хотела разбираться с этим дерьмом прямо сейчас.
— Слава Богу, ты в порядке. — Эвелин вздохнула, смотря прямиком на мой живот, когда я сняла пальто и передала его горничной.
— Это зависит от твоего определения «хорошо», мама, — заявил Лиам, становясь рядом со мной. — Могу я спросить, что вы двое здесь делаете?
— Мы живем здесь, — отрезала Оливия.
— Оливия…
— Лиам, прости, это уже привычка. Мой отец закончил предвыборную кампанию и вернулся в Чикаго, так что мы…
Нил схватил ее за руку, шагнув вперед в надежде заставить ее замолчать.
— Деклан и Коралина вернутся утром. Я подумал, ты захочешь, чтобы семья была вместе, прежде чем мы поквитаемся с этой сукой. Скажи мне, что…
Я не могла слушать их больше ни одной чертовой секунды. Они были просто такими гребаными идиотами, зачем тратить мою энергию на пустую болтовню. Проходя мимо них, я притворилась, что их вообще там не было, пока поднимался по лестнице. Нижняя часть моих ног болела, как задница сучки в БДСМ-клубе. Все, чего я хотела, это лечь в свою постель, но, к сожалению, я знала, что пока не могу туда пойти. Обычно я не заходила в комнату Адрианы. Это было вроде как за гранью приличий, но какого черта, я устанавливала гребаные правила. Врываясь в ее комнату, я знала, что не увижу ее.
Ее кровать была заправлена, все книги, которыми она себя окружила, были расставлены по комнате, как памятники, а занавески были задернуты. Глубоко дыша, я подошла к ее кровати, схватил все ее подушки и бросила их на пол, соорудив импровизированную кровать, на которую я могла лечь. Я чувствовала себя чертовым пингвином, но это был единственный способ увидеть ее. В тот момент, когда я повернулась на бок, я увидела, как она свернулась калачиком под кроватью, из ее глаз текли слезы, которые она не могла контролировать.
Там была Адриана. После всего, через что она прошла, единственное место, где она действительно чувствовала себя в безопасности, было под кроватью. Это была привычка, от которой она не могла избавиться после того, как ее похитили.
— Он попросил меня выйти за него замуж, — прошептала она, двигая рукой так, чтобы я мог увидеть кольцо. Даже в темноте я могла сказать, что был маленьким и имел форму слезинки. Оно очень подходило Адриане. — Я сказала ему, что хочу подумать. Я сказала ему, что хочу поговорить с тобой. Но правда была в том, что я испугалась. Он сказал мне оставить кольцо себе, что оно поможет мне думать. Я должна была просто сказать «да».
— Мы все знаем, что ты и так согласилась. И он тоже. — Я улыбнулась ей.
Она закатила глаза, надеясь остановить слезы, но это не сработало.
— Я не могу двигаться дальше. Если я не смогу так жить, и я не смогу…Я