– Если ты и впрямь решил избавиться от меня навсегда, тогда тебе придется придумать что-нибудь еще, – тихо, но решительно заявила она. – Или силой вышвырнуть меня за дверь, потому что сама я не уеду, и не надейся! Во всяком случае, до тех пор, пока ты не скажешь мне открыто и прямо, что между нами все кончено и ты не желаешь больше видеть меня своей женой!
На одно короткое, как удар сердца, мгновение голос Арабеллы предательски задрожал. Однако она не отвела взгляд в сторону.
Молчание, казалось, длилось целую вечность. На мгновение Арабелле показалось даже, что лицо Джастина немного смягчилось. Но потом он поднял глаза к потолку и, казалось, напрочь забыл о ней. Не сказав ни слова, он повернулся к ней спиной, все так же молча прошел через всю комнату, остановился у окна и, скрестив на груди руки, устремил взгляд в сторону полей.
Но за мгновение до того, как он отвернулся, Арабелла успела заметить в его глазах нечто такое, от чего у нее в груди все перевернулось. Ей вдруг показалось, что вся кровь в ее жилах разом превратилась в лед. Арабелле с трудом удалось сдержать рвущийся с губ крик.
Она знала, что это ей не почудилось. Знала еще до того, как услышала низкий, сдавленный голос мужа.
– Уходи, Арабелла. Слышишь? Уходи и оставь меня одного!
Сердце у нее болезненно сжалось. Арабелла стояла молча, словно глухой голос Джастина, отняв у нее все силы, пригвоздил ее к месту. То, о чем вчера говорил с ней Себастьян, с ошеломляющей яркостью вспыхнуло в ее мозгу. Она вновь увидела маленького мальчика, поклявшегося, что никогда не заплачет, как бы больно ему ни сделали. И на один краткий, ослепительный миг ей удалось заглянуть глубоко в душу Джастина. Арабелла вдруг увидела его – увидела таким, каким он был сейчас, – оскорбленного, униженного человека, чья гордость была больно ранена... и в то же время безумно одинокого и беззащитного.
И тогда она внезапно догадалась, почему Себастьян, смирив собственную гордость, явился к ней. Как это он тогда сказал? Не заставляйте его вновь вернуться назад, во мрак, где он томился всю свою жизнь...
И она ни за что не сделает этого. Она просто не сможет. Какое-то могучее чувство всколыхнулось в душе Арабеллы. Она внезапно почувствовала, что должна спасти Джастина – спасти от него самого. Она может сделать это... и сделает – чего бы ей это ни стоило!
Словно какая-то плотина вдруг прорвалась в ее душе, и чувства, которые она так долго сдерживала, могучей волной хлынули наружу и затопили ее. Обхватив руками Джастина, Арабелла крепко прижалась к нему, почувствовав щекой его рубашку. Он вздрогнул, однако не сделал ни малейшей попытки высвободиться или оттолкнуть ее, как она боялась.
– Ты ведь не можешь сказать этого, не так ли? – дрожащим голосом прошептала Арабелла. – А если бы смог... если бы смог, то ведь сказал бы...
Пальцы Джастина сжали ее запястья.
– Арабелла...
Слезы потоком хлынули у нее из глаз и потекли по щекам, моментально насквозь промочив тонкую ткань его рубашки.
– Прости, если я сделала тебе больно, Джастин! Мне так жаль...
Джастин застыл. Потом медленно повернулся к ней лицом и заглянул в ее измученные глаза. В его лице была трагическая неуверенность...
Но теперь, когда самое главное уже было сказано, Арабелла почувствовала, что не в силах остановиться.
– Мы с тобой оба были такими идиотами! Зачем, зачем я оттолкнула тебя, Джастин? Зачем?! Я должна была выслушать тебя! Ты же пытался мне объяснить! Я помню, как ты говорил, что все изменилось, что теперь ты совсем другой человек, совсем не тот, кто заключил с Гидеоном то дурацкое пари! Теперь я это поняла! Я верю тебе, Джастин. Еще не поздно, еще можно начать все сначала! И тебе не удастся так легко избавиться от меня! Больше я не оставлю тебя, Джастин. Можешь говорить все, что угодно, – я не уйду! Что бы ты ни сказал, что бы ты ни сделал, вот увидишь! И я ни за что не отпущу тебя – никогда!
– Арабелла, Бог мой, ты хоть слышишь, что ты сейчас говоришь?!
Но ей уже было все равно. Зарыдав в голос, Арабелла уткнулась лицом в его грудь.
– Да! Да, слышу, черт возьми!
Сильные руки Джастина обхватили ее дрожащее тело.
– Только не плачь, – с какой-то яростной силой выдохнул он. – Господи помилуй, только не плачь, слышишь?! – Он ласково пригладил взъерошенную гриву ее огненно-рыжих волос. – Я люблю тебя, радость моя. Я так люблю тебя.
– И я люблю тебя, Джастин! – захлебываясь слезами, пробормотала она. – Я тоже люблю тебя!
Из груди Джастина вырвался хриплый стоп.
– Ты не можешь так говорить! Ты не должна...
– Не смей так говорить, Джастин! Даже думать об этом не смей, слышишь?! – Она вскинула на него глаза. – Ты вбил себе в голову, что не стоишь ничьей любви, но, черт побери, это не так! Разве ты сам не видишь? Я люблю тебя, Джастин! И люблю тебя таким, какой ты есть, а вовсе не вопреки этому, понимаешь?! Я безумно люблю тебя! И буду любить всегда.
Он уставился на нее во все глаза, словно не верил собственным ушам.
– Ты... ты уверена? – выдохнул он наконец.
Глаза Арабеллы потемнели.
– Да! Да, конечно, уверена. Еще как! – Затаив дыхание, она робко коснулась кончиками пальцев его небритой, заросшей щетиной щеки.
И Джастин не отодвинулся – вместо этого он позволил ей сделать то, о чем она мечтала так давно. Ее пальцы осторожно и ласково погладили его по щеке, скользнули вдоль носа, прошлись вдоль изогнутых дугами бровей и скульптурно очерченных высоких скул. Закрыв глаза, она, как слепая, ощупывала его лицо, заново наслаждаясь его красотой. Потом открыла глаза, и взгляды их встретились. Глаза Джастина вспыхнули. Схватив ее руку, он прижался лицом к ее ладони, и она почувствовала, как его губы обожгли ее кожу.
Слезы вновь хлынули из глаз Арабеллы, но на этот раз она улыбалась, хотя губы у нее дрожали. С хриплым стоном Джастин заключил ее в объятия, осыпая ее лицо поцелуями. Он губами пил ее слезинки, одну задругой, и сердца их бились в унисон.
Наконец, почувствовав, что Арабелла уже не так дрожит, он слегка отодвинулся и, не выпуская ее из объятий, смущенно заглянул ей в глаза.
– Хочешь, я покажу тебе наш новый дом?
Она робко кивнула. Крепко сжимая ее руку в своей, Джастин провел ее по всему дому. Обойдя его целиком, они снова вернулись в гостиную, с которой начали осмотр. Со снисходительной улыбкой Джастин смотрел, как его юная жена, радостно покружившись по комнате, снова бросилась к окну и восторженно всплеснула руками:
– Ой, какая прелесть, Джастин! Только вот тут, перед окном, обязательно должен быть маленький садик, хорошо? Вот тут, где вишневое дерево, ты согласен? Я посажу тут примулы и водосбор!