сперва, мою кровь, чтобы тебе не обидно было, — комментирую и отшвыриваю её клинок.
— Ты… ты исчадие Чёрной грани! — Ругается малышка, отступая.
Дёргаюсь в её сторону, и Нелли начинает драпать от меня!
Прыгаю, сбивая с ног. Валится на живот, пытается перевернуться. Но не тут — то было! Сажусь сверху, придавливая своим немалым весом. Визжит, шипит, брыкается.
Заламываю руку за спину. Вторую! Под её локти, колени подвожу, всё, никуда не денется. Уткнулась мордахой в траву. Сопит, из сил что — то быстро выбилась.
Поначалу подумал, что смогу наручники явить, но не вышло. А вот золотая броня по желанию и образам моим легко перетекла в браслеты на запястья, соединяя их жёсткой сцепкой.
Моя злость, походу припугнула броню, и она не полезла обратно. Понимая, что это на время, являю скотч! Заматываю щедро, не жалея ни лапок ни самого скотча. Нелли пытается пяткой по затылку достать, колотит по спине, сука такая.
Хватаю ноги за стопы! Бьётся, как рыба, виляя задницей. Но мешает так не сильно, просто придавливаю таз своим весом.
Сцепляю ноги в районе щиколоток, следом там заматываю. Второй сцепкой связываю в районе колен. Отлично. Уже не дёргается. Только, как змея теперь может переползать.
— Урод, ненавижу тебя! — Визжит Нелли.
— Ах, да, — подаю голос злорадно. — Спасибо, что напомнила.
Являю кляп с шариком на ремешке. Благодаря тому, что некоторое время назад собирал ассортимент для Гертруды, фантазии хватило. Беру за волосы на затылке жёстко и оттягиваю голову. Кричит отчаянно, но недолго. Вкладываю в рот шарик, быстро зацепляю ремешок на шее, как можно туже. Всё, мычит теперь. Кусает его, что зубы скрипят.
Вроде обезвредил. Хвостиком хлестнула по лицу! Ну пизда, берегись! На бок её повернул, хвост к ноге примотал. Пока мотал, вся броня втянулась обратно, теперь только на скотче держится. Но и того с лихвой.
Поднялся отдышаться. Нелли на боку лежит на меня с ужасом смотрит. Мычит что — то, слюни потекли уже по уголкам рта.
Вверх голову поднимаю, ощущая присутствие. Двое деток Еши парят над нами. Похоже, беспокоятся. Думал прямо здесь её трахну. Но не при детях же. Поднял на ноги, капризная сука валится специально назад. Да и хрен с тобой, лёг с ней, прижав собой, явил контур портала и перенёс нас в первую пещеру шахты. Здесь оборудованный уголок для охотников зимой, сейчас бесхозный, потому что лето.
Её кинул на доски, вернее отпустил, сама упала. Явил несколько фонарей, батарейки. Две минуты возни, и да будет свет.
Поняв где мы, Нелли забрыкалась яростно. Явив меховую накидку, перекатил её туда, как бревно, уткнув лицом. «Кошечка» тут же сгруппировалась, затаившись. Хватаю за колени и переношу золотую броню, заковывая их в кольца, а затем ращу твёрдую палку, соединяющую колени, принудительно раздвигая её ляжки. Скотч на ногах трещит по швам, рвётся. Рычит сучка, но ничего сделать не может.
Подцепил когтем трико и разорвал к херам! Следом и трусы серые растерзал без церемоний, оголив задницу. Свои штаны сдёрнул с трусами, оголяя стоящий колом член. Не думал, что так быстро возбужусь от сего насилия.
Азарт охотника проснулся, не иначе.
Почуяв, что пахнет жаренным, Нелли забрыкалась отчаянно. Схватил за волосы жёстко и оттянул на себя, прижал, стал пристраиваться. А «кошка» булки напрягла, сжав сильно. Ух, что каменные стали! Ещё и таз подала вперёд, дабы не пролез.
— Вот сука, — выругался.
Отстранился, усаживаясь поудобнее и зарядил первый шлепок по заднице! Замычала, завиляла попой. От ладони след красный остался. Ничего, будет знать! Начинаю шлёпать по одной и той же булке, чтоб скорее уже сдалась.
Вопит, бьётся в плаче. Понял, что уже перебарщиваю, когда утробные звуки пошли. Замечаю, что под тазом мех потемнел обширно. Мля, похоже, Нелли описалась. Зато ягодицы разжала.
Чтобы не рисковать и её внутри не травмировать. Являю смазку. Вскрываю упаковку когтями золотыми на раз — два. Смачную каплю на пальцы и к промежности. Волосики есть, но не так уж густо. Палец меж плотно сомкнутых половых губ проскальзывает, но не вхожу, чтобы плево не рвать. Для этого член есть. Нелли всё чувствует, рычит тихо. Но не рыпается.
Пристраиваюсь. Вот чёрт! Снова сука брыкаться затеяла. Хватаю одной рукой под твёрдый живот жёстко, второй за волосы дёргаю. Воет!
Вхожу!! Член в узкую дырку проскальзывает туго, но вводится, как миленький, обволакиваясь горячей девственной плотью.
Стоило вставить до середины, Нелли тут же сдалась. Задница, бёдра и, в общем — то, всё тело расслабилось и обмякло. Понимая, что всё, начинаю долбить, всаживаю почти до конца, головка упирается в матку, не давая вогнать член полностью. От толчков Нелли тихо всхлипывает, похоже, плачет. Но смирно лежит, уже не сопротивляясь.
Долблю всё быстрее и вскоре кончаю прямо в неё. Оргазм сильный, и я сжимаю её от экстаза так мощно, что рёбра у бедной трещат. Однако она не рыпается, терпит до конца все мои спазмы внутри себя.
Ибо все барьеры сломлены. Она проиграла.
Отпустил, нано — броня уже перетекла с колен. Ноги можно свести, но она не шевелится. Просто сопит, уткнувшись носом в мех.
Чуть отдышался. Поднял её на ноги. Послушно встаёт, вся зарёванная, на меня смотрит дико. Верчу так — сяк, слушается.
Завернул голую задницу в накидку, взвалил на плечо безвольное тело и телепортировался в холл особняка. Поднялся по лестнице мимо оторопевшей служанки и в комнату её двинулся. Бросила на кровать. Спокойно развязал, разорвав скотч, снял кляп.
«Кошечка» с ужасом и обидой смотрит, вся в слезах и соплях, периодически всхлипы мощные бьют её непроизвольно. Покорно укладывается на бок, сжимаясь. Укрываю одеялом. Отступаю.
— Прости, Нелли, но ты не оставила мне выбора, — говорю уже в дверях. — Если решила быть свободной, твоё право. Но девственницей от меня не уйдёшь. Больше не держу. Решишь валить, коня лучшего дам, монет сколько увезёшь. А что касается обещанной армии от твоего папаши. Мы будем биться яростно против нечисти с вами или без вас. Даже если все сдохнем. Доброй ночи.
Закрыл дверь, прекращая слушать тихие всхлипы и ощущать ненависть на своей коже.
Такое гадкое и давящее чувство с Нелли испытываю уже второй раз. Первый, когда насильно укол делал, стремясь обратить в живую. И оба раза больно, млять. Да так, что и к столу возвращаться не хочется. И от себя самого противно.
Не убил, не покалечил. Только душу гордой «кошечке» изломал.
Утро следующего дня. Никогда не думал, что будет так страшно начинать новый день.
Да, всё из — за Нелли. Потому что всю ночь мне снилось, как обижаю её, а она потом одиноко плачет. Беззащитная, никому не нужная, поруганная. Отчаявшаяся.
Только сейчас спохватываюсь, нужно было приставить к её комнате «кошака». Да толку, окна из комнаты смотрят на Стеклянное море и обрыв.
«Кошечка» в комнате, узнаю от служанки. Опасаюсь сам туда лезть, тревожить не хочу. Стыдно. Я не я. Что на меня нашло? Не знаю… Злость, провокация. Мы расставили все точки, и она подтолкнула меня сама.
Мои нелепые отговорки и оправдания. Себя не обманешь.
Следующие тяжёлые два дня Нелли отказывается от еды. И просит выйти из её комнаты даже Вебисиду. Все всё понимают, но молчат. Делают вид, что «кошечка» просто приболела.
Два дня долбаного траура. И моей давящей вины.
Отвлекает лишь Ольви, пытливый ум которой всё не унимается. Генератор ей покоя не даёт, блокнот завела, (сам ей дал, а то больно смотреть на плотные рулоны свитков), что — то измеряет, всё записывает с умным видом. Похоже, она одна не в курсе, что я — грёбаный насильник.
На третий день является Гунуа у ворот! Вот так сюрприз!! Постовые оповещают своевременно, встречаю его прямо во дворе. Вид у деда в серебристой мантии, как у обосравшейся собаки. Он готов сейчас выслушать весь мой мат — перемат. Но я спокойно приветствую его.
Он здоровается в ответ и официозно заявляет:
— Лорд Кристиан, я прибыл сообщить, что не единым решением двух из трёх судей и по согласованию главы Магистрата лорда Сиригра все обвинения сняты, преследование отменено.
Двух из трёх? Папаша Кейти в ярости? Бальзам на душу.
Маг также сообщил, что короля нет во Дворце уже две недели, и неизвестно,