Читать интересную книгу Европейцы (сборник) - Генри Джеймс

В ее тоне не слышалось никакой угрозы, но она очевидно знала, чего хотела. Оуэн ничего на это не сказал, и Фледа взглядом попросила его согласиться и тут же, боясь, что он заупрямится, тем самым еще больше обострив отношения, взяла на себя смелость заявить: она уверена, он будет только рад удовлетворить такое желание. Не успела она это вымолвить, как поняла, что ее слова произвели дурное впечатление – впечатление интимности: она ответила за него, словно была его женой. Миссис Бригсток, будто ничего и не заметила, продолжала обращаться к Фледе:

– Я очень давно его не видела… мне нужно сказать ему кое-что важное.

– У меня тоже есть кое-что важное, что мне нужно вам, миссис Бригсток, сказать! – вставил Оуэн и сразу взял шляпу, чтобы незамедлительно отправиться в путь.

Гостья тем временем повернулась к Фледе:

– Так что же миссис Герет намерена делать?

– Вы об этом пришли спросить меня? – не сдержалась Фледа.

– Об этом и кое о чем другом.

– Тогда вам лучше отпустить мистера Герета, а самой остаться и быть моей дорогой гостьей. С ним вы всегда сможете поговорить – когда только пожелаете, а ко мне вы пришли впервые.

Это, очевидно, возымело некое действие; миссис Бригсток явно заколебалась.

– Я не могу говорить с ним, когда я только пожелаю, – возразила миссис Бригсток, – он не только что у нас, даже поблизости целую неделю не появлялся. Но сюда меня привело несколько важных вещей.

– Нисколько они не важны, – к удивлению Фледы, вдруг заявил Оуэн.

На первых порах, когда миссис Бригсток изъявила желание уйти в его сопровождении, он никак на это не отреагировал; Фледа понимала, что в основе его поведения лежало инстинктивное желание постоять за нее, выглядеть не покинувшим ее рыцарем. Но тут ему пришло в голову, что оставить Фледу на расправу ее гостье хуже, чем ее покинуть.

– Позвольте мне сказать, миссис Бригсток, я, право, считаю, что вам нет никакой нужды докучать мисс Ветч. С ее стороны и так огромная любезность проявлять интерес к нам и нашей непристойной ссоре. Если вы об этом собирались говорить, так говорите со мной. – Мысль защитить Фледу, показать заботу о ней воспаляла его. – Она человек кристально честный, кто-кто, а я о ней расскажу! – заявил он с нервным смехом. – Пожалуйста, пойдемте и оставьте ее в покое.

При этих словах миссис Бригсток мгновенно оживилась; Фледа даже подумала, что она выглядит совсем не так, как обычно. Она стояла выпрямившись, вся ее фигура, все черты лица, за исключением рта, стянутого в маленький, плотно сжатый кружок, расширились. Фледа разрывалась надвое: глубоко внутри была радость, но в ее ситуации было куда сообразнее постараться не впасть в фамильярный тон, каким Оуэн обращался к даме, которая являлась, а возможно, еще и является его будущей тещей. И Фледа положила на запястье миссис Бригсток сдерживающую руку. Но миссис Бригсток уже поздравляла ее с таким замечательным защитником.

– Да он, право слово, говорит со мной так, будто я пришла сюда оскорблять!

Тут Фледа, обняв ее, рассмеялась и даже совершила подвиг – нежно ее поцеловала.

– Я нисколько не боюсь остаться с вами наедине и не боюсь, что вы разорвете меня на куски. Я отвечу на любой вопрос, какой вам заблагорассудится мне задать.

– Это я – тот, кому надлежит отвечать на вопросы миссис Бригсток, – вмешался Оуэн. – Я вполне готов, ничуть не меньше вас.

Это было сказано тверже, чем когда-либо; таким Фледа его никогда еще не видела и даже не подозревала, что он способен вести себя с подобной твердостью.

– Но миссис Бригсток не пробыла здесь и нескольких минут. Это даже визитом не назовешь! – воскликнула Фледа.

– Для моих целей я пробыла у вас достаточно. Мне нужно было кое-что выяснить, и, думается, теперь я это выяснила.

– Обо всем, что вам угодно выяснить, я, смею вас заверить, вам расскажу, – бросил Оуэн, нетерпеливо проводя по шляпе обшлагом своего сюртука.

К тому моменту желание Фледы задержать миссис Бригсток возросло, но она понимала, что может добиться этого дорогою ценой – вызвав новые проявления «рыцарства», которые он преувеличивал особенно потому, что ему впервые с тех пор, как он стал ее «отличать», представился случай, когда он мог для нее что-то сделать.

– Возможно, есть обстоятельства, о которых знаете вы и не знаю я, – поспешила она сказать ей с улыбкой. – Но у меня такое чувство, что вы глубоко заблуждаетесь.

Миссис Бригсток посмотрела ей в глаза таким пристальным и умоляющим взглядом, каким только способна; это была вспышка готовности дать ей шанс. Оуэн, однако, тотчас все испортил.

– Более чем вероятно, что миссис Бригсток, как вы сказали, заблуждается, но все равно, вы никому в мире не обязаны давать объяснения. Я, может быть, обязан кое-кому объяснением… да, смею сказать, но не вы, вы – нет!

– Но если речь об объяснении, которое мне вовсе не трудно дать, – сказала Фледа, – я уверена, это – единственное, о чем миссис Бригсток пришла меня просить, если вообще за этим пришла.

И вновь наша добрая леди устремила на Фледу пронзающий взгляд.

– Я пришла, Фледа, только за тем… и вы это знаете… чтобы говорить с вами.

Фледа помолчала.

– Ну да, – сказала она с веселым лицом, – как если бы я была одной из этих дурных женщин из пьесы?

Фраза была гибельной. Миссис Бригсток, которой веселое лицо Фледы ровным счетом ничего не говорило, явно сочла ее реплику верхом фривольности. Она тотчас отвернулась от Фледы, как от лица, несомненно, предосудительного, и бедная девушка, теперь уже с поздним сожалением, поняла, что ее безобидный, хотя и не без задней мысли юмор воспринят как наглая выходка или в лучшем случае непростительная бесшабашность. Ее намек – неприличен, даже если прилична она сама; реакция миссис Бригсток была проста: она не видела тут никакого различия.

– Я готова, – обратилась эта леди к Оуэну как-то особенно кротко и обиженно. – Мне и впрямь очень, очень желательно с вами поговорить.

– Полностью к вашим услугам. – И Оуэн протянул руку Фледе. – До свидания, мисс Ветч. Надеюсь снова увидеть вас завтра.

Он распахнул дверь перед миссис Бригсток, которая проследовала мимо Фледы, удостоив ее косым, брошенным куда-то в сторону кивком. Оуэн и Фледа, пока он придерживал дверь, стояли лицом к лицу, помрачневшие, безмолвные. Глаза их снова встретились, и Фледа почувствовала, что в ее взгляде есть нечто такое, чего никакой мрак не смог затушить, чего он никогда прежде не видел и, быть может, никогда не увидит впредь. Он оставался у двери достаточно долго, чтобы все воспринять – воспринять широко раскрытыми глазами, в которых застыло нарождавшееся удивление. Затем он вслед за миссис Бригсток вышел.

Глава 16

Он выразил надежду, что увидит ее снова завтра, но Фледа легко рассчитала, что он не увидит ее, если увидеть здесь ему будет некого. В этот момент ею владело только одно-единственное желание: чтобы завтрашний день ничем не напоминал нынешний, только что завершившийся. И соответственно, ее целью стало исчезновение: она немедленно отправилась к Мэгги. Вечером она выскочила из дома дать сестре телеграмму, а утром ранним поездом выехала из Лондона. Для этого шага ей не потребовалось другого основания, кроме сознания, что так надо. Это была острая личная необходимость; она хотела чем-то заслониться, но у нее не было ничего, чем бы она могла заслониться, кроме расстояния и времени. Если миссис Бригсток нужно разобраться с Оуэном, она предоставит миссис Бригсток эту возможность. Находиться там, находиться в середине их дрязг – диаметрально противоположно тому, к чему она стремилась: она уже и так оказалась в середине их дел куда больше, чем входило в ее планы. Во всяком случае, она пересмотрела свой план; теперь у нее не было иного плана, кроме плана расстаться. Это означало бросить Оуэна, отказаться от благородной миссии помочь ему вернуть его достояние; но когда она взяла на себя эту миссию, разве могла она предвидеть, что миссис Герет одним своим маневром расстроит все ее усилия? Сцена в квартире ее отца – дело рук миссис Герет. Так или иначе, но Оуэну придется действовать самому: на нем лежат обязательства, которые он должен выполнить, ему предъявлены требования, которые надлежит удовлетворить, и Фледа всем сердцем желала, чтобы он во всем этом был на высоте. Она и сама не представляла себе той степени нежности, которую испытывала к нему, пока не осознала, с какой силой желает, чтобы он был лучше всех, выше всех, быть может, даже возвышеннее. День-два она, закрыв глаза, жила одной только красотой мифа, в который уверовала. Он был с нею в короткой поездке; он был с нею у Мэгги; он облагораживал жалкий домишко и замшелый городок. Оуэн стал для нее крупнее, значительнее: он сделает все, что бы ни пришлось ему делать, как настоящий мужчина. Не будет слабым – таким, как она: сама она была до чрезвычайности слаба.