Читать интересную книгу История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим - Уильям Теккерей

- Милый, скучный, старый Каслвуд! - вскричала Беатриса. - У маменьки так и недостало духу побывать там ни разу с самого нашего отъезда, тому назад... впрочем, это не важно, сколько именно лет. - И, тряхнув локонами, она бросила через плечо вызывающий взгляд в зеркало, как бы говоря: "Я не боюсь тебя, время!"

- Да, да, - сказал Эсмонд, который, по собственному ее признанию, обладал искусством отгадывать многие ее мысли, - вам еще можно без опаски глядеться в зеркало; правда, которую оно скажет, только порадует вас. Что же до меня, то хотите вы знать, каковы мои планы? Я намерен просить Фрэнка подарить мне виргинское поместье, пожалованное королем Карлом нашему деду. (Она грациозно присела перед ним, как бы говоря: "Ах вот как, нашему деду! Благодарю за честь, мистер бастард!") Да, да, я знаю: вы сейчас подумали о темной полосе в моем гербе, и я сам думаю о том же. Здесь, в Англии, такой знак служит вечным укором человеку; вот только если Герб принадлежит королевскому дому, тогда другое дело: тогда этой полоской можно гордиться как почетнейшим отличием. Вот почему я и решил удалиться в Виргинию. Построю себе вигвам в лесу, а если уж очень будет одиноко, возьму в жены индейскую скво. Мы станем присылать вашей милости меха к зимнему сезону; а когда вы состаритесь, позаботимся, чтобы у вас всегда было вдосталь табаку. Для старого света я недостаточно умен, а может быть, недостаточно хитер, не знаю. Попробую найти себе место в новом, где не так еще тесно; пожалуй, и семьей там обзаведусь. Быть может, когда-нибудь, когда вы и сами будете уже матерью семейства и знатною леди, я пришлю к вам сюда маленького дикаря, помесь Эсмонда с могиканом, и вы поласкаете его ради его отца, который, как бы там ни было, доводился вам сродни и которого вы когда-то немножко любили.

- Что это вы за вздор говорите, Гарри? - спросила Беатриса, широко раскрыв свои большие глаза.

- Я говорю вполне серьезно, - отвечал Эсмонд. И в самом деле, план этот давно уже занимал его мысли, в особенности же после возвращения на родину, когда он убедился в том, насколько безнадежна его страсть и каким унижением оборачивается для него самого. - Да, - продолжал он, - я проверил себя уже не раз. Разлуку с вами я вполне могу перенести, но близость ваша для меня нестерпима (тут госпожа Беатриса снова учтиво присела); и потому я решил уехать. У меня хватит денег, чтобы накупить для моих людей ружей и топоров, а для дикарей - бус и одеял; уеду и стану жить среди них.

- Mon ami {Друг мой (франц.).}, - сказала Беатриса очень ласково и с видом живейшего участия взяла Эсмонда за руку. - Вы сами понимаете, что в нашем положении ничто, кроме дружбы, между нами невозможно. Вы наш старший брат, и мы издавна привыкли так смотреть на вас, сочувствуя вашей беде, а вовсе не попрекая вас ею. Да что там! По возрасту и по складу своему вы нам годились бы в отцы. У вас всегда такой серьезный и мрачный вид, Гарри, что я бы вам дала лет сто, не меньше. Я к вам привыкла, как сестра, но и только. Вам этого не достаточно, сэр? - И она близко-близко заглянула ему в лицо. Кто знает, что при этом было у нее на уме.

- Более чем достаточно, - сказал Эсмонд, отворотясь. - Эта жизнь не по мне, и я решил с ней покончить. Дождусь, пожалуй, покуда вы выйдете замуж, а лотом снаряжу корабль, назову его "Беатриса" и пожелаю вам всем...

Тут слуга, распахнув настежь двери, доложил о его светлости герцоге Гамильтоне, и Эсмонд, едва сдержав нечто весьма похожее не проклятие, отступил назад, так как в комнату уже входил упомянутый вельможа, во всем великолепии своих лент и орденов. Он милостиво кивнул мистеру Эсмонду, как кивнул бы лакею, кликнувшему его портшез или принявшему от него шляпу, и расположился в кресле подле госпожи Беатрисы, а бедный полковник с видом прибитой собаки поплелся прочь из комнаты.

Когда Эсмонд спустился вниз; его дорогая госпожа была в нижней зале. Она часто встречала его там, когда он выходил от Беатрисы; и теперь также, увидя его, пригласила войти.

- Сказала она вам, Гарри? - спросила леди Каслвуд.

- Она была со мной очень откровенна, очень, - сказал Эсмонд.

- А об... о том, что вскоре должно случиться?

- Что должно случиться вскоре? - спросил он, и сердце у него упало.

- Его светлость герцог Гамильтон сделал ей предложение, - ответила миледи. - Это произошло вчера. Свадьба будет, как только истечет срок траура. Вы, верно, слыхали, что его светлость получил назначение послом в Париж; и супруга господина посла поедет вместе с ним.

Глава IV

Новый жених Беатрисы

Джентльмен, удостоившийся стать избранником Беатрисы, был, спору нет, двадцатью годами старше полковника Эсмонда, которого она постоянно попрекала тем, что он слишком стар для нее; но полковник был безродным выскочкою, а герцог носил самое громкое имя в Шотландии и мог бы претендовать на титул еще более высокий. Милорд герцог Гамильтон поистине наделен был всеми достоинствами джентльмена и, кроме того, обладал достаточным временем, чтобы всесторонне усовершенствовать их, ибо когда госпожа Беатриса остановила на нем свой выбор, ему уже перевалило за пятьдесят. Герцог Гамильтон - в ту пору он еще именовался графом Арраном - получил образование в знаменитом шотландском университете в Глазго и, прибыв затем в Лондон, сразу же вошел в милость к Карлу Второму, который сделал его лордом Опочивальни, а впоследствии назначил послом при дворе французского короля, и граф два военных похода проделал в качестве адъютанта его величества; весть о кончине Карла застала его при исполнении этих обязанностей.

При короле Иакове карьера милорда продолжалась - он был назначен Смотрителем Королевского Гардероба и получил чин полковника в Королевском кавалерийском полку; и надо сказать, что его милость был одним из самых верных сторонников короля Иакова и в числе немногих других оставался при особе этого злополучного государя вплоть до его отъезда из Англии; именно тогда, в году 1688-м, и завязалась у него с полковником Фрэнсисом Эсмондом дружба, которая в той или иной степени поддерживалась с тех пор обеими семьями.

К королю Вильгельму граф всегда относился с величайшим уважением, однако же верноподданническими чувствами к нему так и не проникся до конца и не раз участвовал в заговорах против этого великого монарха - заговорах, неизменно кончавшихся поражением заговорщиков и по большей части помилованием их благодаря великодушию короля. Дважды за время этого царствования лорд Арран был заключен в Тауэр, и на предложение освободить его под честное слово, что он не будет умышлять против короля Вильгельма, бесстрашно отвечал отказом, ибо не хотел давать слова, "будучи уверен, что не одержит его". Тем не менее оба раза он был отпущен на волю без суда; и король так мало злобы питал к этому благородному врагу, что, когда мать его, герцогиня Гамильтон, после смерти своего супруга отказалась от права на титул, лорд Арран высочайшим рескриптом, подписанным в Лоо в 1690 году, был возведен в герцогское достоинство и стал называться герцогом Гамильтоном, маркизом Клайдсдэйлем и графом Арраном. В 1700 году его светлость после надлежащей присяги занял свое место в шотландском парламенте, где стяжал себе славу как своим высоким патриотическим пылом, так и своим красноречием, особенно проявившимся во время дебатов по поводу билля об Унии, ярым противником которого герцог Гамильтон был с самого начала, хотя и не разделял крайних взглядов шотландских дворян, требовавших вооруженного сопротивления Унии. Он изменил свою политику довольно неожиданно, - как утверждала молва, после письма из Сен-Жермена, в котором король Иаков просил его не допускать действий, могущих повредить его венценосной сестре; а так как герцог всегда был сторонником возвращения короля на родину путем примирения его с королевой Анной, а не путем насильственного вторжения с помощью французских войск, то он уклонился от участия в этом деле, покинул Шотландию, и время, когда готовилась высадка шевалье де Сен-Жорж, снаряженная из Дюнкерка, провел в (Своем великолепном стаффордширском поместье, в Англии.

Когда в 1710 году виги были устранены от власти, королева стала всячески изъявлять его светлости свое благоволение. Ему были пожалованы титулы герцога Брэндона и барона Дэттона, и в дополнение к шотландскому ордену Чертополоха, дарованному ему королем Иаковом Вторым, он получил еще и орден Подвязки - подобного двойного отличия не удостаивался дотоле никто из подданных ее величества. Когда королеве указали на это, она соизволила ответить следующими словами: "Такой подданный, как герцог Гамильтон, достоин всех знаков отличия, которыми венценосный правитель властен отметить его заслуги. Отныне я и сама буду носить оба ордена".

Собравшийся в октябре 1712 года в Виндзоре капитул ордена утвердил в рыцарском достоинстве герцога (а с ним и других лиц, в том числе лорда казначейства, вновь пожалованного графа Оксфорда и лорда Мортимера); а несколько дней спустя его светлость получил назначение чрезвычайным послом во Францию и отдал приказание готовить свиту, серебро, ливреи, все самое роскошное, не только для его сиятельства господина посла, но и для сиятельной его супруги. Уже на дверцах парадной кареты красовался ее герб, и брат ее спешил из Фландрии, чтобы в назначенный день вручить ее жениху.