К 1 июня русские сосредоточили на всем Азиатском фронте около 200 тыс. солдат и 400 орудий против 130 тыс. солдат и 220 орудий противника. Но турки все еще ожидали прибытия подкреплений для 2-й армии, в то время как русские рассчитывать на какие-либо новые части не могли.
Юденич и его штаб[270] знали о сосредоточении сильных турецких войск на своем стратегическом левом фланге. 20 мая казачий патруль в районе Киги захватил майора, который служил в турецкой армии. Этот человек курдского происхождения признался, что затаил обиду на свое начальство, и обещал поставлять русским информацию, касающуюся турецких оперативных планов[271].
Таким образом, намерение турок наступать уже не было секретом для Юденича, кроме того, он имел сведения о том, что враг сосредоточивает свою армию крайне медленно. Все указывало на то, что начать наступление раньше второй половины июля противник не сможет. Поэтому Юденич решил нанести превентивный удар по одной из турецких армий, пока другая еще не была готова к сражениям. Он планировал сделать это во второй половине июня. Однако, совершенно неожиданно для русских, Вехип-паша в последние дни мая перехватил инициативу и атаковал русские позиции в районе Мамахатуна.
Инспекционная поездка генералиссимуса в начале мая в Эрзинджан и Харпут заставила Вехипа и Ахмет Иззета приступить к активным действиям. Они приняли форму разведки, в ряде случаев – боем. В середине апреля 5-я пехотная дивизия, только что прибывшая из Стамбула, заняла Сирт и вступила в контакт с русскими передовыми частями на дорогах, шедших в Битлис. Несколько дней длилась перестрелка, но Мустафа Камиль-паша еще не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы пойти в этом месте в наступление. В мае, после прибытия в Диярбакыр 8-й пехотной дивизии, турецкие разведывательные подразделения появились в горах, протянувшихся до равнины Муш. В то же самое время на фронте 3-й армии турецкие патрули вели себя очень активно, и их деятельность принесла некоторые результаты. Во второй половине мая Вехип-паша понял, что происходит перераспределение русских войск (в ходе подготовки к июньскому наступлению, запланированному Юденичем), и он решил воспользоваться благоприятным моментом, чтобы атаковать войска I Кавказского корпуса.
В течение последней недели мая войска 39-й пехотной дивизии выводились в тыл на отдых в селениях, расположенных на равнине Эрзерума; они понесли тяжелые потери в битвах при Кёпрюкёе и Эрзеруме и с марта по май удерживали важный сектор обороны в районе Мамахатуна. Тем временем на участке русского фронта в изгибе Кара-Су было очень мало войск: Донская пешая бригада – справа, единственный полк, 15-й Кавказский стрелковый, – в центре, а на левом фланге – 1-я Закавказская пехотная бригада, которая фактически была бригадой ополчения. Далее к северу, на позициях между рекой и дорогой из Аш-Кале в Байбурт, войск было не больше. Там стояла еще одна импровизированная Закавказская бригада, которая ждала обещанных подкреплений – 4-х Кубанских пластунских батальонов, отозванных из войск Чернозубова. К югу от изгиба Кара-Су стояли лишь конники из 5-й Кавказской казачьей дивизии. Положение I Кавказского корпуса оказалось весьма шатким, поскольку единственный регулярный полк был окружен относительно сырыми, совсем недавно созданными частями. Корпусной командующий генерал Калитин полагал, что противник не будет проявлять активности, но Вехип-паша, зная о временной слабости русского фронта, скрытно сосредоточил 3 дивизии XI корпуса для внезапной атаки на обеих сторонах Мамахатунского клина.
Мамахатун, 29–31 мая 1916 г.
Рано утром 29 мая на правом берегу Кара-Су части XI корпуса нанесли удар на Барнакабан, и Донская пешая бригада, отчаянно сопротивляясь, вынуждена была отступить. Однако в худшем положении оказался 15-й Кавказский стрелковый полк, атакованный по обе стороны от Мамахатуна 29-й дивизией IX корпуса. Позиции этого полка, растянутые на 30 км, были прорваны, и турки овладели городом Мамахатун, где взяли пленных и 2 горные пушки. Далее к югу турецкая 17-я дивизия легко отбросила закавказцев и двинулась в долину реки Тузла-Чай. В течение 30 и 31 мая турецкий передовой отряд продолжал идти по дороге Мамахатун – Эрзерум, а также вверх по долине Тузла-Чая, но с левого фланга турки продвинулись совсем немного.
Юденич немедленно предпринял необходимые меры, чтобы вернуть утраченные позиции. Только что прибывшие кубанские пластуны из 4-й пластунской бригады были отправлены в качестве подкрепления отступавшим донским пехотинцам, а ветеранские полки 39-й дивизии получили приказ атаковать по обе стороны от шоссе в направлении Мамахатуна. Одновременно два полка этой же дивизии (155-й Кубанский и 153-й Бакинский) были отправлены против правого фланга турецкого отряда, наступавшего на Думанли-Даг и в долине Тузла-Чая. С 1 по 3 июня кубанцы вместе с Дербентским и Елизаветпольским полками 39-й дивизии вели упорные бои с турками между Барнакабанской и Мамахатунской дорогами. Здесь наступление турок было остановлено, но в долине Тузла-Чая их 17-я дивизия продолжала двигаться вперед. Маневр Вехип-паши стал понятен – он стремился обойти левый фланг I Кавказского корпуса, однако было еще не ясно, сумеет ли он это сделать. Вехип-паше удалось быстро ввести в бой свою кавалерию (2-ю кавалерийскую дивизию), в то время как казаки находились еще где-то за Тузлой, вдали от битвы. 4 июня кубанцы и бакинцы атаковали турок в долине ручья Зазалар – в 20 км к северо-востоку от Черме. Турецкая пехота была отброшена, но в критический момент 3 кавалерийских полка турок смело бросились в атаку, которая сдержала продвижение русской пехоты. Турки ввели в бой части 28-й пехотной дивизии, которые провели 3 яростные атаки, но бакинцы выстояли[272].
На следующий день (5 июня) бой неожиданно прекратился по всей линии фронта. Новые позиции турок протянулись от Барнакабана до перевала Кюкюртлю на Мамахатунской дороге, далее – по восточным склонам Думанли-Дага до долины Тузла-Чая у Пармаксиза («Беспалого»), в котором сходятся несколько дорог из Огнота к Эрзеруму, проходящие через огромный массив Бингёль-Даг. Этот массив образует водораздел между верхним течением Аракса и притоками Мурат-Су.
Обе воюющих стороны были сильно измотаны, однако все понимали, что Вехип-паша приказал остановить наступление между Кара-Су и Тузлой, поскольку до него дошло известие о высадке русских подкреплений в Трапезунде в первые дни июня. Турецкий командующий обратил теперь свое внимание на левый фланг, несмотря на успех на правом. Он мог бы заявить, что одержал верх под Мамахатуном, и эта тактическая победа имела бы серьезные стратегические последствия, поскольку 3-я армия сумела продвинуться в сторону Эрзерума. Теперь она стояла в нескольких милях к западу от Аш-Кале, и от знаменитого города-крепости ее отделяло лишь 55 км. На правом фланге Вехип продвинулся достаточно далеко, чтобы контролировать дороги, идущие из Эрзерумской равнины в долину Эндрес-Чая и к Огноту. По этим дорогам он мог бы установить связь с патрулями 2-й армии, которые проявляли активность в районе Киги и Огнота. Чтобы защитить открытый фланг 39-й дивизии, в долину Тузла-Чая вошли казаки, но левый фланг I Кавказского корпуса от патрулей IV Кавказского корпуса, стоявшего на восточных склонах Бингёль-Дага, отделял разрыв более чем в 50 км.
Новые позиции, завоеванные на правом фланге 3-й армией турок, были очень удобны для развития большого наступления на Эрзерум и Хасан-Кале. В этой операции главную роль должна была играть 2-я армия, но она оказалась совершенно не готова к этому. К середине июня Иззет-паша смог подготовить к боевым действиям только 6 дивизий[273], или 60 % запланированных войск. Еще 4 или 5 дивизий должны были подойти в течение ближайших 6 недель.
Таким образом, обстоятельства для турок складывались относительно благоприятно, но впечатлительного Энвера глубоко потрясла потеря Трапезунда и в особенности тот факт, что противник сразу же стал использовать этот порт для высадки своих войск. Русские открыли новый морской путь, по которому можно было быстро доставлять неожиданные для турок подкрепления на Кавказский фронт. Вехип-паша получил приказ не допустить вторжения врага в Анатолию с побережья Черного моря. Необходимо было, не дожидаясь помощи 2-й армии, предпринять спешное наступление на левом фланге, чтобы закрепить свой успех на правом.
Столь внезапное изменение турецкого оперативного плана вряд ли было оправданным. Если рассмотреть положение обоих противников на 15 июня 1916 г., то получится следующая картина:
Это сравнение показывает, что самые лучшие шансы у турецкого наступления между 15 июня и 1 июля были все-таки на правом фланге. Здесь им противостояли войска относительно слабого и растянутого русского левого фланга. Если говорить об операции в целом, то комбинированный план, выработанный в начале года, должен был быть исполнен немедленно, не дожидаясь прибытия 4 или 5 новых дивизий для подкрепления 2-й армии. Эта армия, усиленная 10 тыс. бойцов из 3-й, могла бы за две недели очень сильно обострить обстановку в разрыве между русскими I и IV Кавказскими корпусами.