— Нет. Все они в прошлом. — И крекер исчез у нее во рту.
— Кто-то из них причинил тебе боль?
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— На твоем лице иногда появляется такое странное выражение. Оно тревожит меня.
— Ты просто выдумываешь. — Она взяла его за руку.
— Надеюсь. Не понимаю, почему никто из них не похитил тебя.
— Я не гожусь для похищений. Я слишком занята. Никто из них не врывался в мою жизнь так, как ты.
— Это так ужасно, что я делаю?
— Неужели я бы сидела здесь обнаженной рядом с тобой, если бы так считала? — Она протянула руку и пошевелила пальцами. — Передай мне, пожалуйста, мои материалы.
— Я вписываюсь в твою жизнь.
— Ага. — Она снова пошевелила пальцами.
— Я не порчу твою карьеру.
— Начнешь портить, если не дашь мне работать.
— Но я хочу поговорить о нас.
Она вздохнула и наклонила голову. Когда она снова подняла ее, на лице было написано лишь страстное желание.
— Я знаю, но меня это пугает. Всю свою жизнь я строила карьеру, и до твоего появления ни один мужчина не угрожал ей.
— Я тоже не угрожаю.
— Ты предлагаешь мне такое, чего я страстно хочу в глубине души.
— Так соглашайся.
— Я не могу! По крайней мере, не так сразу. В течение еще нескольких месяцев мне надо будет поддержать Лауру, и только потом я смогу думать, что делать дальше.
— Лаура так много для тебя значит?
— Она моя лучшая подруга. Меня с ней связывает целая жизнь, как и с Джеффом. Я должна дождаться, когда все ее проблемы будут решены.
Что-то в ее тоне постоянно настораживало Тэка, когда она упоминала о Джеффе. Ее преданность друзьям вызывала у него ревность.
— Ты боишься, что возникнут непредвиденные обстоятельства, когда речь зайдет о закрытии дела, но, уверяю тебя, до этого еще далеко. Мы не продвинулись ни на йоту в поисках Джеффа за эти шесть недель.
— Никаких сведений от дантистов?
Джефф еще до исчезновения записался на прием к зубному врачу, и Тэк взял под контроль зубоврачебные кабинеты по всей стране. Тогда он считал это хитрой тактикой, но она не дала никаких результатов.
— Никаких. Ноль — от знакомых и клиентов, ноль — от семьи. Можно было бы ожидать, что парень позвонит кому-нибудь.
Поджав губы, Дафна откинулась на спинку кровати.
— У Лауры несколько раз были странные звонки, — заметила она через минуту.
— Я знаю. Мы записали парочку и проверили их, но это был просто неправильно набранный номер, — вероятно, абоненты ожидали, что снимут трубку и скажут: «Пиццерия» или «Газовая компания». — Когда Дафна снова поджала губы, он добавил: — Он может никогда не позвонить.
— Что тогда будет с Лаурой?
— Что тогда будет с нами?
Она вздохнула и закрыла глаза — это был не тот ответ, которого ждал Тэк. Он хотел, чтобы она обняла его, заглянула в глаза и сказала, что их отношения не зависят от того, появится Джефф или нет. Но она была невозмутима, снова была той прежней Дафной, какую он видел при первой встрече, окруженная высокой непроницаемой стеной.
— Не надо так, — прошептал он и, взяв в руки ее лицо, повернул к себе.
— Что? — Она открыла глаза.
— Не надо отстраняться от меня. Когда мы занимаемся любовью, ты страстная, открытая и почти такая же жадная, как и я, ты так же ведешь себя и во многих других делах, которыми мы занимаемся вместе. Но временами, как, например, сейчас, ты закрываешь глаза и переносишься в другой мир. Мне не нравится, когда ты меня бросаешь.
— Я просто устала. И я волнуюсь из-за этих слушаний. Я знаю Скотта с пеленок. Я должна добиться, чтобы обвинение было снято.
Но Тэк понимал, что она закрыла глаза, чтобы уйти от обсуждения их будущего. Он позволил ей переменить тему, потому что Скотт значил для нее очень много.
— Если тебе не удастся этого добиться, Дафна, то этого не сможет сделать никто.
— Я вот думаю, может, я напрасно взялась представлять его интересы. Возможно, мое отношение к нему вызывает у меня излишние эмоции.
— Но лучше тебя это никто не сделает, — с уверенностью промолвил Тэк. Несколько раз он тайком проникал в зал суда, когда выступала Дафна. Она была убедительна, спокойна и решительна. Ничто не ускользало от ее внимания. — К тому же защита в деле Скотта будет сильнее, если ее будет представлять женщина, — именно женщина утверждает, что другая, выдвинувшая обвинение в изнасиловании, клевещет.
— Так оно и есть. Миган Таккер решила поучаствовать в кампании против Фраев.
Он достаточно разбирался в судебной процедуре, чтобы понимать, что именно эта тема станет центром системы доказательств Дафны.
— Ты собираешься строить систему доказательств на отсутствии улик?
— Нет никаких улик физического насилия, абсолютно никаких. Естественно, врачи утверждают, что Миган была несколько возбужденной, когда они видели ее после выкидыша, но тогда она ничего не заявляла ни об изнасиловании, ни о том, что не хочет иметь ребенка, ни о том, кто является его отцом. Даже срок беременности представляется несколько сомнительным. Выкидыш произошел в конце ноября, когда врачи определяли срок приблизительно в три месяца, но лишь приблизительно. С таким же успехом она могла зачать ребенка в сентябре, а не в августе, а к этому времени Скотт уже был в колледже.
— А как насчет ее утверждений, что она перенесла сильное эмоциональное потрясение?
— Не настолько сильное, чтобы заставить ее обратиться к психиатру, — сухо заметила Дафна. — С ней было тяжело домашним, но ее друзья утверждают, что она всегда так себя ведет дома. Она провалилась по математике и французскому, но еле сдала экзамены по этим предметам и весной. Если с девочкой что-то и произошло в августе, это не повлияло на ее поведение с окружающими. Она вела активную жизнь в течение всей осени вплоть до момента выкидыша. После этого у нее была сильная размолвка с матерью. В больнице мать не удержалась от резких слов в адрес дочери, о чем один из врачей даже сделал запись. Потом исчез Джефф.
— Один этот факт не побудил бы ее на такой поступок.
— Конечно же. Сразу после исчезновения Джеффа, когда мы считали, что он мог стать жертвой нападения или заболеть, он вызывал сочувствие. А потом появились вы, ребята.
— Даф…
— Знаю. — Она оперлась рукой на его грудь. — Ты сделал то, что должен был сделать. Но потом за работу взялась газета, публикуя все, что можно и что нельзя, и тут Миган, наверное, задумалась. А когда появилась таинственная женщина, лучшего и желать было нельзя. Всем известно, что Джефф изменял своей жене, значит, поверят, что сын Джеффа мог изнасиловать свою подружку. Миган таким образом решала все свои проблемы. Она становилась хорошей девочкой, которую совратили. — Дафна вздохнула: — Доказательства обеих сторон строятся лишь на голословных утверждениях, но в сложившейся ситуации симпатии могут оказаться на стороне Миган.