Читать интересную книгу Сын - Филипп Майер

Мы некоторое время еще наблюдали за синими мундирами; они разделись до подштанников, валялись на траве, играли в карты, расстелив одеяла на солнышке, писали что-то в своих блокнотиках. Прочие свежевали овец и разводили костер.

— Жаль мне этих индейцев, — буркнул Буск.

Мы следили, как федералы жрут свой ужин, как любуются закатом, следили, даже когда при свете первых звезд они пустили по кругу бутылку, веселясь, будто и не было никакой войны.

Палатки стояли в низине, а фургоны и лошади — чуть поодаль. Около полуночи мы застрелили из луков их часовых. Потом прогнали табун лошадей прямо по палаткам, и все превратилось в настоящую бойню; ничего не стоило достать федералов, барахтающихся под парусиной или растерянно мечущихся в своих ослепительно белых форменных рубахах. Мы взяли их в котел, окружив со всех сторон; мы стреляли из винтовок, а чероки с боевым кличем скакали вокруг и смахивали томагавками торчащие головы. Большинство янки погибли, не успев сообразить, кто на них напал, и мне их даже стало жалко — это была вовсе не честная битва; а потом Летучий Мундир махнул мне.

Дюжина северян, в одном белье, рванула в ту сторону, где стояла гаубица. Они принялись вытаскивать барахло из фургона, даже не пытаясь скрыться, я подумал, что они совсем обезумели. Потом громыхнула пушка, и я понял, почему они не убегали.

Один наводил прицел, пока другие заряжали, а остальные следили за флангами; орудие стреляло так быстро, как будто человек двадцать одновременно палили из ружей.

Чероки верхом попробовали подобраться поближе, потом еще раз. Стрельба не прекращалась, мы с Шоу и Фиском притаились в каких-то грязных кустах по другую сторону поляны. Федералы обосновались на возвышенности прямо напротив, повсюду в траве десятки растоптанных и разорванных палаток, убитых и умирающих, люди и лошади вперемешку, стоны и вой, как на скотобойне.

Они на время выдохлись, занялись ранеными. Луна светила ярко, Фиск сумел подстрелить парня, стоявшего около орудия, а потом ветки у нас над головами закачались и затрещали, и Шоу затих, вскрикнув напоследок:

— Леон готов.

С нашей стороны тоже стреляли, и федералы, ориентируясь по вспышкам, дали двадцать, а то и тридцать залпов и добились своего. Лицо у Шоу залито чем-то темным, я потянулся к Фиску — весь в крови. Кто-то из чероки выскочил из укрытия, отвлекая огонь на себя, но тут же попал на мушку северян, и орудие вновь занялось мной. Я залег за камнем размером не больше седла, пули отскакивали от него, лицо саднило от мелких царапин, что-то зацепило руку, потом они перенесли огонь чуть выше, по кустам над головой. Вокруг расстилалось открытое пространство, и я понял, что таинственным чарам, охранявшим меня, пришел конец. Попытался вспомнить песню смерти. Я забыл ее.

Огонь вновь стих. Летучий Мундир что-то прокричал. Я судорожно искал камень побольше, или канаву, или мертвую лошадь. Перевернутый фургон, но слишком далеко, и за ним спрятался индеец, натягивающий лук. Он стрелял почти точно вверх, а потом и остальные индейцы принялись делать то же самое, и воздух над пушкой подернулся дымкой и задрожал, как бывает от сильного жара. Заряжающие вскрикивали, визжали, и вот уже все индейцы пускают стрелы одну за другой, и лишь один-единственный солдат продолжает палить в темноту.

Чероки скользили между палаток, добивая раненых ударами прикладов. Вдалеке раздался выстрел.

Я перевязал рану, потом отыскал Буска и Шоуолтера. Мы вместе пошли посмотреть на пушку. Земля вокруг утыкана сотнями стрел — индейцы стреляли вверх, и стрелы дождем сыпались на федералов, разбросанные повсюду тела пронзены под самыми немыслимыми углами, многие в голову.

Куча тел зашевелилась, из-под нее выполз человек. Живой и невредимый.

— Я сдаюсь, — поднял он руки. — Вы бандиты?

— Мы на стороне Конфедеративных Штатов Америки, — сказал я.

Он как-то странно посмотрел на нас, а потом сказал:

— Я гражданское лицо. Представитель торговой компании.

— Что это значит? — не понял Буск.

— Я представляю компанию «Гейтлинг». У нас нет контракта с военными, но мы предлагаем им некоторые образцы для испытаний, и… насколько мне известно, у нас были трудности с вашим правительством.

Вокруг стали собираться чероки.

— Как эта штука работает? — спросил Буск, показывая на орудие.

— О, очень просто. Берете стандартный патрон, вставляете в этот механизм… — Он подхватил с земли маленький металлический цилиндр, здесь их были разбросаны сотни и тысячи. — Потом получившуюся конструкцию вставляете вот сюда, в верхней части орудия.

Подошел Летучий Мундир.

— Кто он? — мрачно спросил он. — Дезертир?

— Он работает в компании, которая сделала это оружие. Говорит, просто торговец.

Летучий Мундир задумчиво склонил голову. Бросил пару слов своим людям. Человек шесть или восемь кинулись вперед и несколькими ударами кинжалов закололи насмерть торгового представителя.

Индейцы хотели разломать орудие на куски, чтоб никто никогда не смог им воспользоваться, но в темноте не разобрались с устройством и просто расколотили его камнями.

Летучий Мундир отвел меня в сторонку, к фургонам, где уже взломали несколько ящиков.

— Тяжелое, но на золото не похоже. Выглядит как мука.

— Это золотой песок, — пояснил я. — Точно золото.

— Много его тут.

— Сколько?

— Сотни таких вот мешочков. По меньшей мере.

В мешочке было навскидку около двух фунтов.

— Закопаем, вернемся за ними позже.

— Зачем?

— Трудно будет увезти все сразу.

Он задумчиво смотрел на меня.

— Что?

— Илай, неужели это оружие тебя ни в чем не убедило?

— Нисколько.

— Думаю, ты говоришь неправду. Ты знал, что такое оружие существует?

— Догадывался.

— То есть знал.

— Я не знал, что их уже начали производить.

— Но ты знал, что рано или поздно бледнолицые получат такое оружие. С которым один человек может убить полсотни.

Я отвернулся, глядя на темную долину внизу, горы вокруг. Мы могли бы поселиться здесь.

— Ах, Илай, в нашем племени почти тысяча женщин, детей и стариков. Когда мы пустились в путь, их защищали две сотни воинов. И этого было недостаточно. Сейчас нас осталось около сорока.

— Это трагедия, — согласился я. — Мне очень жаль.

— Эта трагедия еще страшнее из-за того, что в этой войне мы оказались на стороне проигравших. Мы можем совсем потерять земли, которые нам выделило правительство, их и так было мало, и мы надеялись улучшить свое положение, участвуя в боях. Наша судьба очевидна, достаточно посмотреть на это оружие.

Я пожал плечами.

— А эти люди! Взгляни, какие они сытые, упитанные, какие у них отличные лошади, а мы голодаем, как и наши мустанги. А их снаряжение…

— Так всегда было, — возразил я. — Мы всегда были в худшем положении.

— Мы покончили с войной, — отрезал он. — Прости.

— Это плохое решение.

— Твое правительство не продержится и года, Илай. Вас, бледнолицых, пятеро…

— Уже трое.

— Трое. Мне жаль, что вы потеряли двоих товарищей, но война закончится, и вы трое сможете делать что пожелаете. А я навеки буду заточен в резервации, вместе со всей семьей, расплачиваясь за то, что поддержал неправильную сторону. Как и все мои люди. А они, похоронив своих братьев, возможно, придут к выводу, что лучшим решением будет прикончить вас троих. Потому что вы привели нас под огонь этого оружия и ни слова не рассказали нам о нем, ну и еще потому, что, когда воруют бледнолицые, это нормально — бледнолицым позволено воровать друг у друга, — но если что-то украли индейцы, то это совсем другое дело. Понимаешь? Индейцев, которые украли золото, не простят никогда. Но что поделаешь — нам нужно это золото.

Мне нечего было ответить.

— Это была великая битва, Илай. Последняя, в которой мы победили. Дальше будут только поражения. На твоем месте я убирался бы отсюда как можно быстрее.

— Ты — их вождь.

— В отличие от вас у нас демократия. Каждый человек свободен. Мое слово — это совет, а не закон. — Он ласково похлопал меня по плечу. — Я говорю это, потому что ты лучший из всех бледнолицых, кого я знал. Я рад, что на свете живет такой, как ты.

— Да я и сам рад, — попытался я пошутить.

— Лучше всего, если ты будешь скакать день и ночь без остановки хотя бы несколько дней.

Я развернулся, чтобы уйти. Он упаковывал мешочки с золотым песком в кожаную суму.

— Ты зачарован, Илай, духи хранят тебя. Я понял это с первой нашей встречи. Но это и твое проклятие, — он протянул мне суму.

— Что надумал? — спросил Буск.

Они с Шоуолтером, обшаривая палатки при свете луны, отыскали чистую форму Союза, что было совсем не трудно, федералы погибли в нижнем белье. Форму парни затолкали в свои седельные сумки.