Глава 46
В этот день мы с Хенни пребывали в нервном ожидании – должен был приехать барон с новостями о мыле. Граф улыбался, поглядывая на нас, и все же, не выдержав, сказал:
- Дорогая, вы так переживаете, будто случится что-то страшное, если ваше мыло не станет пользоваться спросом.
- Вы даже не можете себе представить, как я расстроюсь, - я снова подошла к окну, надеясь услышать стук копыт.
- Успокойтесь, Ливен сразу сказал, что эту затею ждет успех, - муж успокаивал меня, как мог. – Прошел месяц с того момента, как вы отправили мыло аптекарю.
- Да… а мы с кузиной уже наварили нового… - проворчала я, чувствуя, что муж стоит позади меня. – Много нового мыла.
- Клара, даже ваше положение не в силах остановить эту невероятную активность, - Филипп прижался губами к моему затылку. – Иногда мне кажется, что вы можете с легкостью перевернуть весь мир. По крайней мере, мой вы уже перевернули с ног на голову.
- Вы сейчас выражаете свое недовольство? – я развернулась и возмущенно уставилась на него. – Филипп!
- Я выражаю свою любовь, моя дорогая супруга, - прошептал он и склонился к моим губам.
В этот момент под окнами раздался стук копыт и, вывернув шею, я увидела барона, отдающего поводья конюху.
- Ливен приехал!
Граф смеясь, покачал головой и выпустил меня из кольца своих рук.
- Бегите уже, неугомонное существо…
Хенни из своего окна тоже увидела Ливена, и когда я выскочила в холл, она уже спускалась по лестнице.
Барон вошел, и мое сердце сразу же ухнуло вниз – выражение его лица было серьезным и жестким. С такими лицами сообщают очень плохие новости.
- Ваша светлость, фрай Хенни, я принес дурные вести, - сказал он, и я сразу же поняла, что дело не в мыле.
- Что случилось? – у меня от страха похолодели руки, что могло заставить барона говорить таким голосом?
- Ваша сестра – графиня ван Дильц… погибла. - Ливен смотрел на нас с сожалением, а я к своему стыду не могла понять, о ком он говорит. Сестра…
За моей спиной сдавленно ахнула Хенни, и тут до меня дошло – Лисбет погибла!
В холл вошел Филипп и, увидев побледневшую кузину, мгновенно понял, что что-то не так. Он обнял меня за плечи и тихо спросил:
- Дорогая, что такое?
- Моя сестра погибла, - ответила я, чувствуя жалость к бедной, по сути, еще девочке, Лисбет. – Как это случилось, Ливен?
- Она отправилась навестить фрау Гертруду и карета упала в реку, - ответил барон. – Вместе с ней погибли служанка и возница. С ними был охранник, но что он мог сделать? Течение сразу же унесло и карету и тела погибших. Экипаж через несколько дней выловили жители соседней деревни, но ни графиню, ни ее слуг пока не обнаружили. И вряд ли уже обнаружат.
- Господи… Я не могу поверить… - Хенни заплакала, и я обняла ее, поглаживая по спине. Пусть Лисбет и была неприятной особой, но все же она наша сестра, кузина знала ее с детства, в отличие от меня.
- Пойдем, дорогая, Гуда заварит нам мятного чаю, - я посмотрела на графа и взглядом дала понять, что со мной все в порядке. – Сейчас ты успокоишься.
К ужину кузина пришла в себя и, сидя за столом, с интересом слушала наш разговор.
- И что же ван Дильц? – спросил Филипп у барона. – В трауре после потери супруги?
- Ходят разговоры, что выпив больше положенного, он хвастался тем, что собирается снова жениться, - раздраженно ответил Ливен. – Что за мерзкий человек!
- Как жениться? – я была неприятно удивлена. – А как же положенный год скорби?
- Увы, в нашем обществе не все так справедливо, - граф грустно улыбнулся. – Если вдова должна придерживаться год строгого траура, потом полгода более легкого, после чего наступает период обычного траура и наконец, еще год полутраура, то мужская скорбь по почившей супруге состоит, лишь в том, чтобы несколько недель не появляться в обществе и полгода носить на рукаве черную повязку. А такие, как ван Дильц, вообще не придерживаются каких либо норм.
- Мне бы хотелось поехать к фрау Гертруде, - вдруг сказала Хенни и все взгляды обратились на нее. – Возможно, ей сейчас нужны слова утешения и чья-то поддержка.
- Ты права, - я поддержала кузину, хотя не испытывала нежных чувств к этой по-своему жестокой женщине. – Мы должны поехать.
- По слухам, бедная женщина почернела от горя, - барон отложил столовые приборы и взглянул на Филиппа. – Она совсем перестала выходить из дома.
- Я не позволю женщинам проделать этот путь в одиночестве. Это даже не обсуждается! – Филипп начинал нервничать, я это видела по его двигающимся скулам. – Мне придется поехать с ними.
- Что ж, я тоже не против выразить соболезнования лично, - сказал Ливен, и я с благодарностью посмотрела на мужчин, которые готовы были отложить все свои дела, чтобы лично сопровождать нас.
Я проснулась рано утром и поежилась под одеялом, представив, что весь день нужно провести в пути. Но не поехать я не могла – это было бы неправильно.
- Моя дражайшая супруга уже проснулась? – в комнату вошел Филипп и по привычке, ставшей уже ритуалом, опустился на кровать рядом со мной. – Как вы себя чувствуете?
- Хорошо, - я по-кошачьи потянулась и положила голову ему на колени. – И у меня есть к вам заманчивое предложение.
- Я сгораю от любопытства, - муж погладил меня по голове. – Итак?
- Мне надоели эти условности, - я тяжело вздохнула и подняла на него глаза. – Я хочу спать с вами в одной кровати.
- Дорогая! – смеясь, воскликнул Филипп. – Вы не перестаете удивлять меня!
- Разве я желаю чего-то невозможного? Муж и жена должны спать вместе.
- Мы обязательно обсудим это, как только вернемся домой. Вы не забыли, что сегодня нам предстоит поездка в ваш отчий дом? – граф не убирал руку, и я чувствовала тепло, исходящее от нее.
- Нет, - я вспомнила полную желчи фрау Гертруду, но тут же отогнала от себя этот образ. – Не забыла и готова к встрече с мачехой.
Но чем ближе мы подъезжали к городу, тем сильнее я нервничала. Нет, не из-за антипатии к фрау Гертруде, а из-за боязни окунуться в чужое горе. Оно всегда оставляло тяжелый осадок и потом долго не покидало меня, витая вокруг ароматом поздних хризантем. Не знаю почему, но он всегда напоминал мне о смерти.