— Тай быстро надел футболку и присел рядом с ней.
— А если бы меня не было? Вот представь: ты, как и раньше, сидишь здесь один, а меня просто нет.
Тай улыбнулся наивности её предположений.
— Ты всегда была здесь со мной, просто не знала об этом. Тебя не может не быть.
— А вот представь, что нет.
Она мечтательно смотрела на луну и по-детски барахтала ногами в воде. Тай повернулся к ней и внимательно всмотрелся в точёный профиль, дожидаясь встречи взглядов.
— Если тебя нет, то и меня нет, — ответил он и пожал плечами, будто другого варианта и быть не могло.
Дождь. Целых два дня шёл дождь. Ева сидела в кресле на террасе, закутавшись в тёплый шерстяной плед. Эти выходные Марк решил провести в домике у озера вместе с Евой. Было непривычно проводить с ним так много времени, и Ева ждала такой возможности. Отчего же сейчас, смотря, как капли барабанят по поверхности воды, она думала о тёплом камине в доме Тая и Рия, о детях, которым она каждое воскресенье как раз в это время читает сказки, о весёлых, шумных и таких любимых ребятах? Почему не может полностью насладиться своим безоблачным счастьем? Может, это сила привычки, и она просто не умеет быть счастливой?
— Почему грустишь? — в дверях появился Марк с дымящейся кружкой кофе.
— Дождь, — вздохнула Ева.
Марк опустился на диван и протянул ей кофе. Ева быстро перебралась на диван и прижалась к нему. Среди окружающей сырости ей так не хватало тепла, пусть хотя бы душевного.
— Только ли дождь? — Марк поцеловал её волосы.
Внутренне он ощущал: причина её грусти не только в плохой погоде. Ева неопределённо повела плечами.
— Я так и думал, — Марк печально улыбнулся.
Будет ли она когда-нибудь сердцем и душой принадлежать только ему? Он так устал бояться потерять её. А всё из-за этого нахального хокку. Иногда он ощущал, как морально приближается к той хрупкой грани, когда взорвётся и просто запретит ей общаться с суолейя. Каждый раз, видя её счастливую в обществе хокку, он ощущал острое желание поставить её перед фактом. Будто маленький эгоистичный ребёнок внутри него дёргал за верёвочки. Но ведь поставь он ей ультиматум, она наверняка выберет не его, просто из гордости. Она не тот человек, которого можно покорить силой или давлением. Ему оставалось лишь принять всё, что есть в её жизни. Но у Марка не было чувства смирения. Это было скорее терпение, жертва «во имя».
Странная штука любовь... Без неё плохо, пусто и одиноко. С появлением Евы его жизнь приобрела совсем иной образ. Она стала заполненной, обрела новый смысл. Она рождала новые мечты. Но стала ли она легче? Словно лёд, очарованный красотой пламени, он тянулся к ней, обжигаясь, ощущая все муки ада, и всё же не в силах отказаться от неё. Она была его болью, его слабостью и его счастьем. Сильная штука любовь!...
Ева натянула плед до самого подбородка, спрятала замёрзший нос в складках свитера Марка и стала прислушиваться к шуму дождя. Но её сознание привлекло нечто другое. Нечто, что давно бродило в её голове, но она не обращала на это внимания. От свитера Марка пахло шерстью, кофе и дождём. Но в этом наборе отсутствовало главное. Не было запаха самого Марка. Вот что всегда настораживало её, когда они были вместе! И хотя он говорил о том, что тадаллины не имеют запаха, Ева не думала, что будет так остро ощущать его отсутствие.
— Я не чувствую твоего запаха, — сказала она. — Есть запах свитера, дождя и другого, но нет твоего собственного. Его никогда нет.
— Это так.
— Но всё в этом мире имеет свой запах. Даже камни и стекло пахнут!
— Мы нет. Мы как модернизированный вариант хищника. Не привлекаем ничем, ни звуком, ни запахом. Это делает нас менее уязвимыми и более опасными.
— И сами вы не чувствуете запахов. Но как же без этого чувства? Ведь оно даёт так много! Так приятно, открыв утром глаза, ощутить насыщенный аромат кофе, или целый океан лесных запахов, или тонкий, едва уловимый аромат человеческой кожи, такой особенный у каждого и такой неповторимый.
— Я понимаю, о чём ты. Но обоняние нам заменяет другое чувство. Каким бы пугающим не было это сравнение, оно всё же, как нельзя лучше подходит для объяснения. Представь себе, что ты почувствовала запах чего-то вкусного, и тебе очень захотелось это съесть. Так мы чувствуем живую энергию, так находим добычу.
— Ты по-прежнему хочешь убить меня?
— Убить нет, с этим желанием я совладал. Но твой вкус мне не забыть никогда. Каждый день я борюсь со своими инстинктами. И чем дольше я без тебя, тем сложнее мне с ними совладать.
— А как же вереск? Я думала, на вас действует его запах.
Марк горько усмехнулся, вспомнив тот случай в Петербурге.
— Значит, ты знала?
— Да, — Ева виновато улыбнулась. — Но ты меня сам вынудил!
— А ты, оказывается, можешь быть жестокой.
— Только если меня сильно разозлить.
— Я это учту, — Марк тоже улыбнулся. — Он нас душит не запахом.
— А чем же?
— Лёгкие, словно огнём обжигает, будто вместо воздуха их наполняет плавленый металл. Считается, что вереск отпугивает злых духов.
— Но это не так! Вы не злые.
— Для тебя нет. Но наш вид был порождён яростью и ненавистью. За всю свою историю тадаллины причинили много вреда людям. И с этой репутацией не поспоришь.
— А можжевельник? — Ева вспомнила, что Тай упоминал и это растение.
— Тоже. Но он действует иначе. Он обжигает только при прямом контакте с ним. Я вижу, твой друг хорошо проинструктировал тебя о том, как отпугнуть тадаллина.
Ева сделала вид, что пропустила эти слова мимо ушей. Ей совсем не хотелось вступать с Марком в спор.
— Но у меня возле дома растёт вереск! — вспомнила она. — И не припомню, чтобы ты на него как-то реагировал.
— Это потому, что он ещё не цветёт. Само растение не несёт вреда. Только его соцветия.
— Понятно. Пожалуй, лучше его пересадить в другое место, пока не зацвёл.
Дождь стал тише, а потом и вовсе смолк. Всё вокруг замерло, ещё не очнувшись от дождя. Тяжёлые капли срывались с крыши и