Читать интересную книгу Вне закона - Дональд Уэйстлейк

Зеваки на тротуаре расступились, пропуская Блейни, точно он был чиновник высокого ранга, прибывший навести порядок в Багдаде. Карелла и Мейер последовали за ним. Моноган и Монро еще какое-то время топтались возле такси, поблизости стояли и чесали в затылке еще три-четыре рядовых копа. И тут Монро быстрым и незаметным жестом зашвырнул путевой лист в окно, на переднее пассажирское сиденье.

В кафе, куда вошел Блейни в сопровождении двух детективов, находилось примерно с полдюжины завсегдатаев. В одной из кабинок приютилась парочка чернокожих — девушка в пурпурном шелковом платье и босоножках на высоченных каблуках, мужчина — в бежевом льняном пиджаке с непомерно большими лацканами. И Карелла, и Мейер одновременно пришли к выводу, что это сутенер и его шлюха. Шаблонный и не слишком справедливый подход с их стороны, поскольку эти двое вполне могли оказаться счастливой семейной парой, заскочившей в кафе после поздней вечеринки. Все посетители, сидевшие на высоких табуретах у стойки, тоже были чернокожими. Как и бармен, маячивший за этой стойкой. И все тотчас поняли, что сюда к ним явился сам его величество Закон. А поскольку от Закона в этом районе бывали в основном одни неприятности, все тут же дружно умолкли. И продолжали молчать, пока трое мужчин усаживались на табуреты за стойкой и заказывали кофе.

— Ну, что новенького, как жизнь? — спросил детективов Блейни.

— Замечательно, — буркнул в ответ Карелла. Он заступил на дежурство в полночь, и ночь, судя по всему, предстояла тяжелая и долгая.

Бармен подал кофе.

Лысый, пузатенький и голубоглазый Мейер придвинул к себе чашку и улыбнулся бармену:

— Как дела?

— Нормально, — устало ответил тот.

— Когда заступил на работу?

— В двенадцать.

— Знаешь, я тоже, — вздохнул Мейер. — Где был час или около того назад, здесь?

— Так точно, сэр, здесь.

— Видел, что произошло на той стороне улицы?

— Нет, сэр.

— Выстрел слышал?

— Нет, сэр.

— Видел, как кто-то подходит к такси?

— Нет, сэр.

— Или вылезает из машины?

— Да мне и здесь дел хватает, — ответил бармен.

— Тебя как звать-то? — осведомился Мейер.

— А вам зачем? При чем здесь мое имя и то, что там случилось?

— Да ни при чем. Просто я должен знать, вот и все.

— Дивен Браун, — нехотя ответил бармен.

— А у нас в Восемьдесят седьмом служит детектив Артур Браун, — заметил Мейер, не переставая улыбаться.

— Правда? — равнодушно бросил бармен Браун.

— А вот и мобильные прибыли, — сообщил Карелла.

Трое мужчин торопливо допили кофе и поспешили на улицу.

Главным в команде был детектив по имени Чарли…

— Это вместо Чарлза, — пояснил он.

Чарли Эпворт. Он не стал спрашивать, трогал ли кто-нибудь что-то на месте преступления, а Монро, естественно, промолчал о путевом листе. Члены команды мобильного подразделения подошли к такси, оглядели его и мостовую вокруг, начали снимать отпечатки, щедро посыпая детали такси специальным порошком, волокна ткани и волоски собирали пылесосом. На приборной доске такси виднелась черная подставка с тремя миниатюрными американскими флажками. В пластиковом зажиме на перегородке торчала розовая карточка — лицензия на право вождения такси. На нем снимок, справа от него имя — Халид Аслам. Было уже почти четыре, когда наконец Чарли Эпворт заявил, что можно приступать к осмотру тела.

Блэйни работал быстро и обстоятельно. Заметив, что в морге следует провести более тщательную экспертизу со вскрытием, он назвал причину смерти: ранение в голову.

«Тоже мне, удивил», — подумал Монро, но вслух говорить этого не стал и сообщил обступившим его со всех сторон детективам, что к концу дня они получат предварительное заключение. Эпворт обещал нечто аналогичное, один из членов мобильной команды взялся отогнать такси в гараж полиции, где машина будет храниться как вещественное доказательство. «Скорая помощь» увезла покойника. Рядовые копы сняли желтые заградительные ленточки и посоветовали зевакам разойтись по домам. «Все равно, ребята, глазеть тут больше не на что».

У Мейера с Кареллой оставалось до конца дежурства еще четыре часа.

— Халид Аслам, Халид Аслам… — пробормотал мужчина за компьютером. — Должно быть, мусульманин, ты как думаешь?

Офисы выдачи водительских прав и лицензий на такси и заказные лимузины занимали две большие комнаты на восьмом этаже старого кирпичного здания на Эмори-стрит. Практически в самом центре города. В пять утра там находились на дежурстве только двое, у стола в другом конце комнаты сидела еще и женщина. Посетителей ни души. Наверное, потому помещение выглядело мрачным и неуютным.

— Да теперь, почитай, чуть ли не все водилы мусульмане, — отозвался мужчина. Звали его Лу Фодерман, и было ему, по прикидкам Мейера, лет шестьдесят пять. Пенсионный возраст.

— Халид Аслам, Халид Аслам… — повторил мужчина и продолжил поиск. — Вот уж имена у людей попадаются! А знаете, сколько всего у нас в городе водителей желтых такси, что работают по лицензии? — спросил он, не отрываясь от созерцания экрана компьютера. — Сорок две тысячи. — Тут он многозначительно кивнул. — Халид Аслам… Где же ты прячешься, а, Халид Аслам?.. Девяносто процентов из них иммигранты. Семьдесят процентов из Индии, Пакистана и Бангладеш. Держу пари, ваш мистер Аслам — уроженец как раз одной из этих стран. Что скажете? Сколько ставите?

Карелла взглянул на настенные часы. Пять минут шестого.

— Вот когда я сам работал таксистом, — продолжал бормотать Фодерман, — а было это давненько, можно сказать, еще во времена Римской империи, таксистами по большей части работали евреи, ирландцы или итальянцы. Нет, парочка евреев у нас до сих пор имеется, но теперь это выходцы из Израиля или России. Сегодня садишься в такси, а водила говорит на фарси по мобильнику с таким же, как он, парнем. И первое, что приходит в голову: они организуют террористический акт. Не удивлюсь, если мистер Аслам как раз говорил по мобильнику с одним из своих приятелей, клиент не выдержал и пристрелил его просто потому, что не мог больше это вынести. Вы вроде бы говорили, его пристрелили, верно?

— Да, он был застрелен, — кивнул Мейер. И тоже посмотрел на настенные часы.

— А все потому, что болтал по телефону. Готов побиться об заклад, — заметил Фодерман. — Эти верблюжатники вообразили, что такси — будка телефона-автомата для частных разговоров, на пассажира им плевать. А стоит попросить их прекратить болтовню, они воспринимают это как оскорбление. У нас здесь столько жалоб на водил, которые только и знают, что чесать языком по телефону… как ни на что другое. Ну, может, еще на включенное радио. Поймают какую-нибудь тягомотную музыку Среднего Востока, ситары, или как они там называются. Пассажиры, они ведь хотят поговорить по душам, а водила всю дорогу или слушает радио, или треплется по телефону. Попросишь его, допустим, маленько приглушить звук радио, а он так на тебя посмотрит, того гляди пришьет. Это еще что… Кое-кто из них даже носит тюрбаны. И еще они прячут в ботинках маленькие кинжалы. Сикхи, так они себя называют. «Все сингхи — это сикхи, — процитировал Фодерман, — но не все сикхи сингхи» — так они говорят. Сингх — это у них фамилия такая. Или имя… короче, точно не помню. Может, наоборот? «Все сикхи Сингхи». Может, так? Халид Аслам, так вот он у нас где… Ну и что вы хотите о нем знать?

Подобно тысячам других таксистов-мусульман, Халид Аслам родился в Бангладеш. Двенадцать лет назад переехал в Америку вместе с женой и ребенком. Тогда ребенок был всего один, теперь, согласно компьютерным данным, он являлся отцом троих детей и проживал с семьей по адресу: Локуст-авеню, 3712, что в Маджесте. Этот район некогда считался чисто еврейским, но теперь превратился в мусульманский.

Три недели назад Восточное побережье было переведено на летнее время. И солнце в то утро всходило без шести минут шесть. Утренний час пик на Маджеста-Бридж был уже в самом разгаре. За рулем сидел Мейер. Карелла вертел в руке револьвер.

— Отметил наличие антиарабских настроений? — спросил Мейер.

— Это у Фодермана, что ли?

— Ага. И знаешь, мысль о том, что какой-то еврей может рассуждать так же, меня беспокоит.

— Меня тоже, — буркнул Карелла.

— Да, но ты же не еврей.

Позади раздался громкий гудок.

— Чего это он? — удивился Мейер.

Карелла обернулся посмотреть.

— Какой-то грузовик. Видно, торопится.

— Вот что я тебе скажу, — не унимался Мейер. — Синяя звезда Давида на ветровом стекле того бедолаги, вот что меня по-настоящему беспокоит. И это при том, что Аслам мусульманин. Пуля в затылок и звезда Давида на ветровом стекле — мне это не нравится, честно тебе говорю.

Водитель грузовика дал еще один гудок.