Читать интересную книгу Вне закона - Дональд Уэйстлейк

«Это не больно, — хотелось ему сказать. — Если ты мертв, то уже ничего не чувствуешь». Но конечно же, он промолчал. Знал, о чьей боли думает Фанни, и какие бы пожелания ни высказал доктор Джордж, надо беречь чувства живых, а не мертвых. А потому следовало побыстрее успокоить ее, и как можно меньше с ней спорить. Он сомневался, что другие врачи согласились бы взять тело Джорджа Ньютона. Оно слишком наглядно показало бы им, сколь близка смерть, и он радовался, что ему не придется доставлять это тело в медицинский колледж. Пусть доктор покоится на кладбище, в Огасте хватало и других тел.

— Тогда я пойду, мисс Фанни. — Он поклонился, как было принято у белых, словно это могло ее успокоить. — Но я думаю, один из врачей должен прийти и убедиться, что вы здоровы. И мы будем молиться за вас обоих, Рашель и я. Молиться за то, чтобы он смог через это пройти.

То была ложь. Он никогда не молился. А если бы начал, то попросил бы Бога послать доктору Джорджу быструю смерть. При столбняке лучшего исхода быть не могло.

Доктор Джордж умер вскоре после наступления нового, 1860 года. Проболел он всего две недели, но смерть его была такой мучительной, что дни тянулись как месяцы. Грандисон пришел на похороны доктора, но старался не попадаться Фанни на глаза, чтобы вновь не расстроить ее. От горя она могла наговорить лишнего. Врачи, разумеется, знали, чем он занимался по ночам, но не весь город. Он полагал, что большая часть жителей Огасты пришла бы на похороны доктора Джорджа, если бы не его женитьба на цветной. А так прибыли только коллеги-врачи, студенты и бизнесмены, тогда как их жены и дочери остались дома, заявив, что не вынесут вида его вдовы. Хотя никому не удалось бы увидеть, какого цвета у нее кожа, под черными одеждами и вуалью. Она опиралась на руку мистера Джеймса Хоупа, словно он был мачтой ее тонущего корабля.

— Оставить восемнадцатилетнюю вдову. — Мисс Альтея, в строгом черном платье, с покрасневшими от слез глазами, тяжело вздохнула. — Я надеялась, у моей дочери будет лучшая судьба.

Он кивнул.

— У нее все будет хорошо. Доктор Джордж об этом позаботился.

Мисс Альтея одарила его взглядом, какой обычно приберегала для одного из своих детей, сотворивших очередную глупость.

— Она возвращается домой, знаешь ли. В последние дни доктор Джордж уже мало соображал, чтобы оформить завещание, и мистеру Джеймсу Хоупу придется продать дом на Грин-стрит. Он, правда, дал слово построить ей новый дом, в Эллисе. В квартале от Броуд-стрит. Надо еще подумать обо всех людях доктора Джорджа, да и тех, кто жил у Таттла. В общем, у Фанни будет собственный дом, но я рада, что пока она поживет у меня. Тем более что ребенок появится со дня на день, если она переживет горе. Мы должны молиться за нее, мистер Харрис.

Грандисон смотрел мимо нее на высокого светловолосого шотландца, который трогательно оберегал беременную молодую вдову, и задавался вопросом: а может, на эту молитву уже получен положительный ответ?

Теперь подвал был вымощен костями. Каждый семестр, когда анатомический класс заканчивал изучение человеческого тела, останки приносили ему с поручением избавиться от них. Он, разумеется, не мог перезахоронить их на кладбище или выбросить: не дай Бог, найдут и сообразят, что это такое. Оставалось одно — раскладывать на полу и засыпать негашеной известью в подвале здания медицинского колледжа на Телфер-стрит. Сколько тел там уже лежало? Он давно сбился со счета. К счастью, лица воскрешенных и воспоминания о них стирались в памяти. Потому что работа давно уже стала рутинной. Иногда, конечно, он задавал себе вопрос: а вдруг подвал вибрирует от криков, которых он не слышит и именно по этой причине кот, живущий в здании, не суется туда? Негашеная известь «съедала» остатки плоти и «убивала» запах, но он думал о том, что какая-то часть оставалась в целости и сохранности и что будет в Судный день, когда, по словам проповедника, восстанут мертвые? Но кому предстояло держать ответ за перемешанные кости? Ему? Доктору Джорджу? Студентам, препарировавшим трупы? Иногда, насыпая негашеную известь на очередную порцию костей, он представлял себе, как доктор Джордж из-за железного забора, огораживающего рай для белых, смотрит на сердитую толпу цветных ангелов, потрясающих кулаками.

— Учиться резать лучше на трупах, чем на живых, — обычно говорил он себе.

Иногда, отправляясь на послеполуденную прогулку в Седар-Гроув, Харрис заворачивал на кладбище для белых, чтобы засвидетельствовать почтение доктору Джорджу, тело которого покоилось под землей, и проводил какое-то время у могилы, рассказывая новости, словно доктор Джордж мог его услышать.

— Мисс Фанни наконец-то родила, — сообщил он однажды зимним днем, поднимая с могилы засохшие стебли цветов. — Маленькую девочку. Назвала ее Джорджия Френсис, но все зовут ее Сисси, и я думаю, это имя к ней прилипнет. Она очаровательная, светленькая, как персики Джорджии. И мистер Джеймс Хоуп строит для нее дом в Эллисе, как и обещал, и она хочет взять с собой сестру Нэнни и маленького брата Джимми, чтобы они жили с ней. Я думал, может, и мистер Джеймс Хоуп поселится там, очень уж он заботится о Фанни, но он вроде бы собирается продать фабрику и вернуться в Нью-Йорк, где у него семья. Поэтому вам нет нужды задерживаться здесь, сэр. Мне кажется, все образуется.

После смерти доктора Джорджа не прошло и двух лет, как началась война и все изменилось. Хотя поначалу так не казалось. Для остальной страны война началась в Чарлстоне, когда пал форт Самтер,[23] но Джорджия отделилась еще в январе, оставив Огасту тревожиться из-за арсенала на холме, занятом федеральными войсками. Губернатор Джо Браун лично приехал в город и потребовал сдать арсенал, так что город получил возможность насладиться прекрасным зрелищем военного парада под моросящим дождем. Генерал Браун принимал парад, стоя на крыльце отеля «Плантерс», но капитан Элси, который командовал отрядом из восьмидесяти двух человек, защищавших арсенал, капитулировать отказался. Через день-другой он, правда, передумал, когда восемьсот солдат под командованием двух бригадных генералов двинулись на арсенал, всем своим видом показывая, что настроены серьезно. Капитан Элси послал за губернатором, чтобы обговорить условия капитуляции, и к полудню арсенал со всем его содержимым без единого выстрела перешел под контроль независимого штата Джорджия. Помимо волнений, захват арсенала стал единственным серьезным событием, случившимся в Огасте во время войны.

Когда в Чарлстоне началась стрельба, он порадовался, что Рашель и Джордж в Огасте, а не в центре военных действий, хотя ему и хотелось бы посмотреть на сражение. Все говорили, что война продлится лишь несколько недель, и он жалел, что не удалось взглянуть на нее хоть одним глазком.

В городе царили оптимистические настроения, но к войне все равно готовились. Через две недели после захвата форта Самтер в Огасте сформировали местную гвардию, так называемый отряд Седовласых. В него вошли мужчины, которые по возрасту уже не могли служить в регулярной армии. Мистер Джеймс Хоуп вернулся из Нью-Йорка, чтобы сражаться за Конфедерацию, и стал заместителем командира отряда гвардейцев. Командиром избрали преподобного Джозефа Уилсона. Сын преподобного Уилсона, Томми, и Мэдисон Ньютон были одногодками и порой играли вместе на лужайке у пресвитерианской церкви, через дорогу от медицинского колледжа. Иногда они оба приходили к нему и засыпали вопросами о телах и больных, и он не раз ловил себя на мысли, что невозможно определить, кто из них белый, а кто — нет. Юный Мэдисон был таким же чистеньким и нарядно одетым, как и любой другой ребенок из приличных домов Огасты.

Проходил месяц за месяцем, а война и не думала заканчиваться. Один за другим студенты-медики уезжали домой, чтобы уйти в армию.

— Не думаю, что тебе нужно волноваться о том, где и как добывать новые трупы для анатомических классов, — сказал ему доктор Гарвин.

— Да, сэр. Я слышал, большинство студентов хотят прервать учебу и уйти на войну.

Доктор Гарвин нахмурился:

— Они, конечно, уедут, но даже если колледж продолжит работу, эта война обеспечит трупами тысячи медицинских школ.

Сражений в Огасте не было, но город тоже нес потери. А через год после начала войны в Огасту пошли поезда с ранеными. Занятия в медицинской школе прекратились, врачам хватало работы в госпиталях. В 1862 году под них переоборудовали городской отель и академию округа Ричмонд. Раненые поступали из далеких мест с незнакомыми названиями вроде Манассаса или Шилона, где шли ожесточенные бои. Многие врачи, преподававшие в колледже, тоже ушли в армию. Доктора Кэмбелл, Миллер и Форд находились в Виргинии, доктор Джонс служил на побережье Джорджии. Грандисон работал в одном из госпиталей. Сначала ассистировал врачам, но по мере того как число раненых возрастало и врачи уже не справлялись, стал брать на себя их обязанности.