«Свисток» — это любимый кабак стражников. Зная это, там почти не появлялись люди, не имеющие отношение к синей страже.
Динат успешно сделал вид, что не расслышал слов уходящего стражника и внимательно выслушивал знатока Шэкэна:
— Гляди, видишь, сколько крови натекло, а у ран, с перерезанным горлом нет крови — указал ему пальцем кхандец.
Динат Берен, несмотря на свой опыт, сдерживая рвотный позыв, изо всех сил старался не последовать примеру Линуса.
Взглянув на жертвы, он тоже увидел эту закономерность; надрезы у каждого из мертвых тел сделаны в одном и том же месте, пах, живот и перерезанное горло, как завершающий штрих.
— Шэкэн, объясни — раны нанесены в одних и тех же местах! Чтобы это значило? — сдержав рвоту, спросил он, знатока различных способов нанесения насильственных смертей, Шэкэна.
Кхандец отстранено пояснил:
— Это значит, что горло ему перерезали уже мертвому, сперва ему надрезали пах и точно вскрыли живот и ждали, пока у мальчика не вытечет вся кровь.
Вот того мальца так же распяли на кресте, и в тех же местах сделали надрез. Как видно по ранам на их телах, жертв не убивали сразу, а выцеживали кровь и лишь после смерти перерезали им горло.
От этих доскональных подробностей смертоубийства, у Берена еще больше заболела голова, словно, кто-то поселился у него там и старается выбраться наружу, прямо через его черепушку:
— Клянусь Солнцем, это уже слишком! И какому извергу пришла мысль распинать, ни в чем неповинных детей!?
Шэкэн продолжил развивать свои соображения:
— Было их несколько человек и они не спешили. Жертв убивали одну за другой, каждая видела смерть предыдущей и знала, что такая же участь ожидает и ее!
Динат молча сжал кулаки в бессильной ярости. Он отвернулся, чтобы скрыть от Шэкэна охвативший его гнев. Гнев мешал бы дознавателю анализировать все происшедшее и сложить в правильный узор.
Для него все уже было решено: он не оставит это дело и будет рыть землю в поиске этих нелюдей в облике человека, если понадобится, он сам их найдет и накажет, своими собственными руками.
Надо ждать пока рассветет, возможно, при лучах поднимающегося Солнца им удастся заметить некоторые мелочи, ускользнувшие от них сейчас.
Да и сбитая роса, укрывавшая траву крупными бусинками, утром даст видимый всем, явственный «ночной след», чтобы с восходом и первыми лучами Солнца испариться.
Кхандец окинул взором останки и в задумчивости произнес:
— На самом деле, очень похоже на древние ритуальные убийства!
Шэкэн еще раз внимательно оглядел трупы, по его взгляду было заметно, что у него есть кое-какие мнения на этот счет. Он глянул динату в глаза и тихо произнес, словно опасаясь, что его кто ни будь, может услышать:
— При нынешнем правлении Слуг Народа, жречеству в полной мере дали возможность поклоняться Солнцу. Обнищавший народ менее склонен к мятежу, если ищет утешение в поклонении и милости божественного Солнца.
Жрецы с радостью радеют о благочестии мирян, призывая их к смирению и покорности, и безропотной участи в этой земной жизни.
Кхандец с сарказмом добавил:
— Впрочем, едва ли это касается их, неустанно пекущихся о своем обогащении. Да, эти святоши-жрецы все время только и заботятся о своей мошне.
Берен выговорил:
— Я не религиозный фанатик поклонения Солнцу, но никогда не слышал о кровавых жертвоприношениях?
Шэкэн горько усмехнулся:
— Появилось немало различных сект, возводимых в культ и особенно почитающих древние традиции. Тогда легко, во славу пламенеющего Солнца, убивали людей для его усмирения, чтобы он не сжег урожай.
Возможно какая — то из многочисленных сект, рьяно поклоняющихся Солнцу, решила возродить какой-нибудь древний ритуал.
Динат задумался и предложил:
— Надо попробовать поработать в этом направлении. Когда сюда явится Денбе, нужно попросить его, чтобы «красноперые» разрешили нам покопаться в бывшем Имперском архиве, особенно в закрытой его части!
Империя не особо жаловала жречество Солнца, пришедшее в упадок при его правлении. У них, в Хранилище священных свитков, должны быть какие-то зацепки в ветхих текстах и толкованиях!
Шэкэн, старый служака имперской закалки, помнивший прежние благостные времена, лишь скептически усмехнулся:
— Тогда попробуй выпросить у Денбе Серого, еще парочку грамотных стражников, в помощь Линусу. Дел у него будет невпроворот.
Динат засомневался в их упованиях:
— Да нас еще к Хранилищу не подпустили и людей, нам выпрашивать придется. Хорошо я у него Музора уговорил пока у себя оставить, сообразительный, хотя и не слишком грамотный.
Шэкэн устало потер покрасневшие глаза и заметил:
— Динат, это ты верно, заметил людей нам больше не дадут! Сегодня всех свободных стражников бросают на оцепление!
— Да, что там еще стряслось?
— А ты что совсем забыл? Сегодня великий праздник для всех раввенцев!
Динат недоуменно посмотрел на кхандца.
Шэкэн ухмыльнулся, не скрывая своего презрительного отношения к данному событию и произнес:
— Сегодня день Родины-Матери! В честь этого славного торжества, будет открытие очередного монумента Родины-Матери, возведенного нашим талантливым ваятелем Терецом. Все свободные люди из участков, будут задействованы на обеспечении безопасности. Кстати, наш герой Кер жаловался, что его подопечный туда рвется! Его тоже, оказывается, пригласили!
Глядя на поникшеого дознавателя, он добавил:
— Вечером намечен торжественный прием по этому поводу. Так что нашим стражникам сегодня придется нелегко.
Динат, запутавшийся в новоиспеченных праздниках, хотел было выругаться в сердцах, но увидел спускающегося в овраг архонта Денбе Серого, главу их участка Синей Стражи и его помощника, вечно суетного Мураша.
Мураш, словно оправдывая свое имя, тормошился вокруг него, поддерживая архонта под локоток, чтобы тот случайно не споткнулся на крутом склоне.
Следом за ними шел посыльной, держа факел и освещая им тропинку. Он прятал усмешку, глядя на столь явный подхалимаж.
Только про него они припомнили, а он уже здесь, во главе чуть ли не целой свиты. Своего прихлебателя тоже не забыл прихватить, несмотря на столь позднее, вернее раннее время.
Архонт Денбе Серый был грузным мужчиной, с короткими, начавшими седеть волосами. Он не забывал, постоянно у цирюльника, старательно окрашивать их хной смешанной в равной пропорции с басмой. Отчего у него был почти естественный, темный цвет волос.
По слухам, он был весьма любвеобилен, благодаря принимаемому им, дорогущему тангат — корню. Не секрет, что под его заступничеством находились все гулящие девицы, промышляющие на их участке. Блудницы не забывали оказывать ему определенные услуги личного свойства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});