был Чжон? Дай хоть какое-то объяснение! Почему ты его прятала?
– А может, вы первый объяснитесь, Ваше Высочество? – неожиданно перешла в наступление Хэ Су. – Не написав стихотворение, а так, чтобы я действительно смогла всё понять? – Она перевела дыхание. – Почему вы вдруг решили жениться? Люди говорят правду? Вы стремитесь захватить трон?
Под её требовательным взглядом Ван Со даже отступил на шаг назад. Вот чего он боялся – всех этих нелепых и слишком очевидных слухов! И того, что Хэ Су им поверит.
– Эта маленькая девочка, – заговорил он уже другим, более спокойным тоном, – не согласись я на брак, стала бы заложницей киданей. А брак – единственный путь её спасения.
– Почему же вы сразу мне всё не рассказали? – услышав его слова, Хэ Су мгновенно растеряла весь свой воинственный пыл, и голос её дрогнул. – Тогда бы я не была так… расстроена. Тогда…
– Я бы снова просил тебя терпеть! – резко перебил её Ван Со. – Я же знаю, что ты против нескольких жён, поэтому я старался избежать этого брака, но другого пути нет, – он не оправдывался, он ей просто всё объяснял, но при этом смотреть ей в глаза было почему-то ужасно трудно. – И что я мог сказать тебе?
Хэ Су потупилась и виновато призналась:
– Вчера в моей комнате действительно был Ван Чжон. Он сказал, что тренировался и не уследил за временем. Только и всего.
Камень свалился с души четвёртого принца. Тяжёлый холодный камень из тех, что охраняют погребальные курганы.
– Больше никогда не лги мне! – выдохнул Ван Со, почувствовав, что воздух снова свободно проходит в его лёгкие. – Какой бы правда ни была невыносимой, мы не должны скрывать её друг от друга.
– А если захотим о чём-то умолчать? – робко спросила Хэ Су. – Что нам тогда делать?
Действительно, что?
– Скажи, что не хочешь говорить, – смешавшись от такого простого вопроса, не сразу нашёлся принц. – Я правда ненавижу тех, кто лжёт.
– Я поняла.
Вид у Хэ Су был такой расстроенный и смиренный и так контрастировал с недавним боевым запалом, что Ван Со не удержался от улыбки:
– Ты… больше не сердишься?
Она лишь отрицательно покачала головой, а принц с удивлением почувствовал, что вслед за исчезнувшим давящим камнем его душу озарил свет и стало невероятно легко.
Однако Хэ Су неожиданно спросила:
– Вы не жалеете о предстоящем браке?
В её пытливых глазах застыло тревожное ожидание ответа, но ведь они только что договорились не лгать друг другу, и потому Ван Со спокойно и прямо ответил:
– Не жалею. Я делаю это, чтобы защитить короля. А принцессу отправили в монастырь, где она останется до замужества.
И сказав это, он тут же задал встречный вопрос:
– А ты… прежде говорила, что любишь кого-то. Это… Чжон?
И задержал дыхание до того момента, пока Хэ Су не усмехнулась так, словно услышала забавную шутку:
– Конечно же, нет!
Ему показалось, или его душа, избавившись от гнёта камня и озарившись светом, вдруг запела? Такое возможно?
– В тот день в лодке вы хотели сказать мне нечто важное, – продолжала Хэ Су. – Но сделали вид, что забыли?
Принц кивнул, и она уточнила, безуспешно пытаясь напустить на себя обиженный вид:
– Что же это было?
Ван Со шагнул ближе и, склонившись к ней, наконец-то сказал то, что собирался сказать, что ему следовало сказать давным-давно:
– Я… люблю тебя.
Сказал – и почувствовал, как его окутывает ласковый свет глаз Хэ Су и её застенчивой улыбки. А вслед за этим ощутил мимолётное прикосновение её губ к своим и, не успев удивиться, услышал, словно издалека:
– Никогда больше не забывайте эти слова.
Не помня себя от нахлынувшего счастья, Ван Со привлёк Хэ Су к себе и обхватил так крепко, словно она могла исчезнуть, ускользнуть лёгким, неуловимым облаком. Но нет, она была его, только его – это читалось в её доверчивом взгляде вместе с позволением, которого принц так долго и терпеливо ждал.
Это был не сон и не обманчивая иллюзия.
Хэ Су оказалась в его объятиях, отдавшись им сама, без принуждения и слёз.
Наконец-то он смог с полным правом коснуться шёлка её волос и нежной кожи щёк, порозовевших от смущения, чувствуя, как Хэ Су дрожит в его руках от предвкушения и желания, которое захлестнуло и его самого. И Ван Со приник к её губам, жадно и трепетно, погружаясь в это ощущение всем своим существом, всей изголодавшейся по любви душой…
А когда её руки обняли его в ответ, в этот миг за спиной Ван Со раскрылись те самые невидимые крылья, которые удерживали его над бездной, куда он столько раз мог упасть, если бы не Хэ Су. И теперь эти крылья, распахнувшись, обвили её, защищая от всего дурного, укрывая от беды и навсегда привязывая её к нему.
Навсегда.
***
Как же глубоко и безнадёжно заблуждается тот, кто полагает, будто Небеса щедры и великодушны! Это не так, что бы ни думали себе те, кто смотрит на них из юдоли забот и скорби. И справедливость – это тоже не о них. По крайней мере, в ничтожном человеческом понимании.
Небеса ведут каждого из нас по лезвию судьбы босиком, без поддержки и баланса, а то, что кажется нам опорой, – обманчиво и эфемерно. Любое испытание страданием или счастьем, как внезапное дуновение ветра, способно покачнуть и свергнуть совсем не туда, куда стремится душа. А пресловутая надежда на деле оказывается не сильнее целебного травяного отвара, который лишь притупляет боль, но не уничтожает её источник.
Молиться, роптать или сопротивляться особого смысла не имеет. И уповать можно лишь на пару мгновений счастья, на крохи блаженства, которые Небеса бросают нам, словно птицам.
Не больше.
И нужно суметь насладиться ими сполна, с благодарностью Небесам или без – неважно. Поймать и вкусить, пока можешь.
Иного не дано.
– Чжи Мон!
Ответа не последовало.
– Чжи Мон, ты меня слышишь? Что с тобой? – Ван Со дёрнул за рукав астронома, который минуту назад увлечённо показывал ему модель бамбукового акведука, расписывая его преимущества перед системой искусственных каналов с водопадами, но вдруг выпрямился и застыл, глядя в одну точку на абсолютно пустой белой стене и побледнев, как эта стена.
– Не может быть! –