Читать интересную книгу Скиппи умирает - Пол Мюррей

Мальчик, задумавшись, созерцает собственные ботинки. Потом, подняв голову, он смотрит — долго смотрит — на священника покрасневшими глазами; а затем он говорит — но что же он говорит? Отец Фоули никак не может разобрать. Но общий смысл ему ясен.

— Да, конечно, — говорит отец Фоули.

Вначале мальчик неподвижно остается на месте, а потом поднимается со стула, выходит из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь.

Бесшумно: проходит некоторое время, прежде чем отец Фоули осознает это. Раньше эта дверь поворачивалась с ужасающим скрипом. Он постоянно требовал от лодыря сторожа, чтобы тот смазал петли. Он поднимается из-за стола и ковыляет к двери. Открывается — закрывается. Открывается — закрывается. Ни звука. Гм. Должно быть, сторож все-таки смазал петли, пока отец Фоули проходил курс лечения. Открывается — закрывается.

Вернувшись к столу, отец Фоули сцепляет руки за головой, откидывается назад и несколько минут с удовлетворением смотрит на притихшую дверь.

— Добровольцем?

Священник, с которым Скиппи стоит наедине в классе, похоже, бурлит энергией: он стоит неподвижно, но кажется, будто он во все стороны машет четырьмя призрачными конечностями — как паук-привидение.

— Да, отче.

— Ну, разумеется, я всегда рад новой паре усердных рук — конечно… — Эта звенящая вежливость входит в противоречие с его горящими черными глазами — они будто угли, тлеющие в пустоте. — Чем больше рук, тем легче труд, верно?

Скиппи стоит, ничего не отвечая, словно узник, ожидающий приговора.

— Превосходно, превосходно… Что ж — я планирую объезд на эти выходные, так что… Приходите ко мне в кабинет, ну, скажем, завтра после уроков, в четыре тридцать.

Завтра после уроков! Когда он собирается встречаться с Лори!

Но ведь упаковка корзин не может продолжаться до утра, верно?

Да и разве у него есть выбор?

— Хорошо, отче.

Он уже поворачивается уходить, но отец Грин снова окликает его:

— С вами все в порядке, мистер Джастер?

— Да, отче.

— У вас такой вид… как будто немного заплаканный.

— Нет, отче.

— Нет? — Сверлящий взгляд. — Ну, хорошо. — Его рука поднимается, чтобы взъерошить волосы Скиппи: мертвые пальцы, как будто у мумии или у чучела. — Что ж, ступайте, мистер Джастер, ступайте.

Он размашисто шагает обратно к доске; Скиппи уходит, а он яростно стирает призрачные следы французских существительных и глаголов, словно они пятна на его душе.

Пообедав в столовой, они идут с Рупрехтом в пончиковую “У Эда”. Он так и не нашел добровольцев для “Операции ‘Сокол’” и смирился с мыслью, что отвоевывать свою установку ему придется в одиночестве.

— Ты полезешь через пожарную лестницу, как в прошлый раз?

Рупрехт качает головой.

— Слишком рискованно, — объясняет он с набитым ртом. — Установка теперь может находиться где угодно. Что мне нужно — это какой-нибудь предлог, чтобы я мог не только проникнуть туда, но и ходить там повсюду, не вызывая ничьих подозрений.

Все морщат лоб.

— А что, если ты скажешь, что уничтожаешь грызунов? — предлагает Джефф. — Скажешь монахиням, что выведешь им всех мышей. Тогда они позволят тебе ходить по всей школе и никто не будет тебе мешать: монахини же боятся мышей!

— Но для настоящего истребителя мышей он как-то ростом маловат, — возражает Найелл.

— Ну а может, он истребитель-карлик, — стоит на своем Джефф.

— А где я раздобуду спецодежду для карлика-истребителя? — спрашивает Рупрехт.

Джефф соглашается, что это нелегко.

— Может, тогда ты притворишься телемастером-карликом? — предлагает Марио.

— Или водопроводчиком-карликом?

— Давайте уже оставим эти разговоры про карликов, — говорит Рупрехт.

— Безошибочное решение: торговец вибраторами, — заявляет Марио. — Монахини не только пропустят тебя, но еще и скупят весь товар.

— Слушай, Скип, а о чем это с тобой говорил Ватные Уши, а? — спрашивает Деннис.

— Да ни о чем. Так, о карьере. Чепуха.

— Какой же ты врун, — говорит Деннис.

Скиппи, вздрогнув, поднимает голову.

— Просто он хочет отбить тебя у отца Грина, правда? — продолжает Деннис. — Он хочет, чтобы ты принадлежал только ему…

— Ха-ха, — говорит Скиппи, встает и уходит.

По дороге в школу он снова пытается звонить Лори. Он притворяется, что хочет сообщить ей об упаковке корзин. Но на самом деле ему просто хочется услышать ее голос. У него уже появилось ощущение, что что-то не так: как будто он сидит в машине, которая постепенно разгоняется и несется все быстрее, быстрее, и хотя всем вокруг кажется, будто все идет нормально, ты-то знаешь, что тормоза не работают. Она не берет трубку, он оставляет ей сообщение, просит перезвонить.

За ночь приходит новый холод — такой, что, пока спишь, пронизывает кости насквозь, такой, что, придя, уже не уйдет до весны. Армады листьев распускают паруса с каждым новым порывом ветра, синеют пальцы, сжимающие рюкзаки и портфели, и школьные двери еще издали кажутся, против обыкновенного, благословенной гаванью, к которой следует поспешить.

— Не пошел на тренировку? — спрашивает Рупрехт, с удивлением обнаружив, что Скиппи встает только сейчас.

Нет, не пошел: не стал вставать до рассвета, раздеваться в ледяной раздевалке, наказывать собственное тело, так чтобы каждая мышца болела еще до завтрака. Вместо всего этого — еще один час снов, а потом приходишь в столовую, все еще сонный…

— Эй, Джастер, какого хрена, а? Что это ты? — подваливает Сидхарта в паре с Дуэйном Греаном.

— Что? — переспрашивает Скиппи, как будто не понимает.

— Ты опять пропустил тренировку. — Веснушчатое лицо Сидхарты порозовело от злости. — Соревнования уже завтра, лодырь ты хренов! Почему ты не пошел на тренировку?

Скиппи ничего не отвечает, просто стоит себе на ветерке, который поднялся вокруг него в коридоре, — суровый и молчаливый.

— Это просто черт знает что такое, — продолжает кипятиться Сидхарта. — Тренер не должен был тебя выбирать. Ты просто его любимчик, вот почему он это сделал. — Дуэйн, стоящий чуть поодаль, смотрит на Скиппи без всякого выражения. — Жопа! — в качестве прощального выстрела говорит Сидхарта.

— Ты сегодня не ходил на тренировку? — спрашивает Джефф, когда эти двое уходят.

— Мне не хотелось, — уклончиво отвечает Скиппи.

— А-а, — говорит Джефф и больше уже ни о чем не расспрашивает.

В обеденный перерыв они идут в торговый центр. Там уже водрузили рождественскую елку с серебристыми иголками, так что люди, поднимающиеся и опускающиеся по эскалатору вокруг нее, кажутся крошечными елочными украшениями — ангелками в анораках и теплых флисовых куртках.

— Куда ты идешь сегодня со своей девушкой, Скиппи?

— Не знаю. Может быть, в кино? Она должна мне позвонить.

— Кино — это хорошо, — одобрительно говорит Марио. — Я много раз бывал в кино на свиданиях — но не смотрел фильмы!

— Потому что занимался сексом, — добавляет он через несколько секунд, на тот случай, если до кого-то не дошло. — Прямо в кинотеатре.

Вчера она так и не перезвонила. В холле для самостоятельных занятий на столе кто-то вырезал новую надпись: КАРЛ КОНЧИЛ В РУКУ ДЕВЧОНКИ ЕЩЕ ДО ТОГО, КАК ОНА ПОТРОГАЛА ЕГО ЧЛЕН.

Но вот, словно для того чтобы развеять сомнения, в кармане Скиппи звонит телефон. Наверное, это она! Он выбегает за дверь магазинчика видеоигр и торопится раскрыть телефон. Нет, это всего лишь отец.

— Привет, пап. — Он старается прогнать из своего голоса разочарование.

— Привет, Дэниел. Я тут подумал — позвоню-ка тебе, узнаю, как у тебя настроение накануне завтрашних заплывов.

— В порядке.

— Да? Волнуешься?

— Ну да, пожалуй.

— Что-то по голосу не похоже.

Скиппи пожимает плечами, но потом до него доходит, что отец-то этого не видит, и говорит:

— Да нет, волнуюсь.

— Ладно, — говорит отец.

Скиппи слышит отдаленный звуковой фон: жужжание принтера, телефонные звонки. Следует странная долгая пауза: отец шумно сопит.

— Послушай, Дэнни, — наконец говорит он. — Вчера вечером нам позвонили.

— Да? — Скиппи напрягается, поворачивается лицом к рифленой стене.

— Да. Нам позвонил мистер Рош, твой тренер по плаванию.

Скиппи замирает на месте.

— Да, — протяжно говорит отец, словно обдумывает слово, которое нужно угадать для кроссворда. Однако голос у него напряжен, как будто его мучают. — Он сообщил мне, что ты ушел из команды.

Скиппи застывает у стены рядом с магазином кухонных приборов.

— Дэнни?

— Да.

— Честно сказать, я был потрясен тем, что услышал. Ну я же знаю, как ты мечтал об этих соревнованиях.