переживания?» Отсюда, наверно, следует необходимость более широкого, универсального
определения любви, цель которого — в развитии личности каждого, в которой есть и
взаимная поддержка, и обмен переживаниями и которую способны одинаково переживать и
женщины, и мужчины
52
341
Заключение
Любовь и дружба в нашем обществе, пожалуй, являются важнейшими магистралями
самопознания, наряду с сексуальностью (о чем пойдет речь в следующей главе). «Любовь
дарит нам идентичность, добродетели, роли, через которые мы определяем себя и своих
любимых, чтобы разделить с ними наше счастье, упрочить наши ценности, поддержать нашу
самооценку и компенсировать анонимность, безличность и возможные фрустрации
общественной жизни», — пишет Роберт Соломон. Друзьями, указывает Лилиан Рубин, «нам
кажутся те, кто пробуждает в нас лучшее, что в нас есть, даже если они принимают и нашу
темную сторону»53.
Все же дружба — вещь ненадежная. В отличие от брака, пишет Лилиан Рубин, дружба
«держится исключительно на эмоциональных связях. Без общественного договора, без
ритуального скрепления, без залога верности и преданности, дружба в наше время стала менее
значимой и очень часто самой хрупкой формой социальных отношений». Это же можно
отнести и к любовным отношениям, которые требуют большей заботы и внимания друг к
другу в мире, который стал казаться полным бесконечных ухищрений и уверток. Еще более
хрупкими стали сексуальные отношения, дающие нам лишь мимолетное обещание прочной
эмоциональной связи.
Чтобы устроить нашу жизнь, чтобы испытать всевозможные удовольствия, достичь глубины
эмоциональных связей с любимыми и друзьями, мы должны помнить, что тендер, конечно,
определяет нашу эмоциональную жизнь, но не полностью. Утверждать, что женщины и
мужчины произошли с разных планет, значит обрекать всех нас в лучшем случае на
космическое путешествие без карт, без переводчиков и технического обслуживания. Пусть
переводчики останутся дома, и давайте учиться познавать себя. Любовь и дружба — глубоко
личностные переживания, в которых нужно обходиться без посторонней помощи. Великий
британский романист Э.М.Форстер как-то написал о страсти: «Мужчины и женщины
способны на длительные отношения, а не просто на снятие напряжения».
Глава 10
Гендеризованность сексуальности
Сексуальность мы создаем сами.
Мишель Фуко
Если кого и относить к нетрадиционной ориентации, то тех, кто никого не любит.
Рита Мэй Браун
Нигде в нашей интимной жизни тендерное различие не выражается так сильно, как в
сексуальных отношениях. Но даже здесь, как мы увидим, наметились признаки к сближению.
Если дружба и любовь «феминизировались», в том смысле, что модели принятого поведения
стали походить на то, что традиционно отождествляется с «женской» моделью близких
отношений, то сексуальность стремительно «маскулинизируется». «Маскулинизация секса»,
т.е. стремление к чистому удовольствию, преувеличенное внимание к оргазму, множество
сексуальных партнеров, интерес к сексуальным экспериментам и отделение секса от любви,
— явилась отчасти результатом соответствующих технологических изменений (от контроля за
рождаемостью до Интернета), отчасти следствием сексуальной революции, обещавшей
большую сексуальную свободу с меньшими эмоциональными и физическими последствиями.
Главным итогом сексуальной революции был отказ от викторианского двойного стандарта,
бывшего, по сути, лишь версией межпланетной тендерной теории XIX в. Согласно авторам
того времени, женщины и мужчины относились к разным биологическим видам. Знаменитый
французский историк Жюль Мишле писал в 1881 г.*:
«[Женщина] все делает не так, как мы [мужчины]. Она думает, говорит и действует по-
другому. Ее вкусы отличаются от наших вкусов. Даже кровь у нее течет в венах не так, как у
нас, —- время от времени кровь мчится через ее тело подобно пенящемуся горному потоку...
Она ест не как мы — не так
Ошибка автора, поскольку Ж.Мишле умер 9 февр. 1874 г. Прим. ред.
343
много и не те же самые блюда. Почему? В основном потому, что она переваривает все не так,
как мы. Переваривание ею пищи каждое мгновение омрачено только одним — женщина
тоскует этими самыми кишками. Глубокая чаша любви (которую называют женским тазом) —
это море меняющихся эмоций, пре-пятствущих регулярности пищевой функции»1.
Секс неизменно считался вредным, нездоровым и безнравственным для женщин, а для
мужчин — не только приемлемым, но и полезным. «Большинство женщин (к их счастью) не
слишком обеспокоены сексуальными чувствами», — писал один врач (понятно, мужчина) в
1890-е гг. 2
Даже когда после Второй мировой войны Альфред Кинси предпринял свои пионерские
исследования сексуального поведения, двойной стандарт все еще не сдавал своих позиций.
Кинси писал в 1953 г.:
«Мы еще не поняли, насколько похожими могут быть сексуальные реакции женщин и мужчин
идо какой степени они могут различаться. Мы сохранили старые традиционные взгляды, что
женщина медленнее отвечает на чувство, что на теле женщины больше эрогенных зон, что
женщинам свойственно более раннее сексуальное развитие, и придерживаемся представлений
о фундаментальных различиях в природе оргазма женщин и мужчин, о большей
эмоциональности сексуального поведения женщины и других убеждений, которые не
основаны на научно собранных данных и кажутся неправильными. Теперь оказывается, что
сама метода, положенная в основу руководств по вступлению в брак, и древних, и
современных, породила некоторые различия, которые мы теперь считаем неотъемлемыми
свойствами женщин и мужчин»3.
Кинси полагал, что мужчинам и женщинам свойственны одинаковые физиологические
реакции, но на мужчин сильнее влияют психологические факторы. Обратите внимание на его
утверждение, что именно советы экспертов фактически порождают многие различия между
женщиной и мужчиной. Исследование учебников по гинекологии, изданных между 1943 и
1972 гг., это подтверждает. Во многих учебниках утверждается, что женщина не способна
испытать оргазм во время полового акта. Один автор писал, что для женщины «сексуальное
удовольствие совершенно неважно иона его не испытывает»; другой писал о «почти всеобщей
фригидности женщин». Учитывая сказанное, неудивительно, почему женщинам
рекомендовали симулировать оргазм: они же не способны по-настоящему его испытать!
«Следует рекомендо-
344
вать женщинам воспользоваться невинным симулированием; фактически многие женщины,
желая доставить удовольствие мужьям, научились прибегать к такому безобидному обману»,
— так рекомендовалось в учебнике гинекологам решать проблемы своих пациенток4.
Двойной стандарт сохраняется и сегодня, возможно, в меньшей степени в том, что мы делаем,
чем в том, как мы думаем о том, что делаем. В результате сексуального эпизода мужчина
приобретает уважение, женщина — его теряет: он — самец, одержал еще одну победу; она —
потаскуха, «слаба на передок». Юношу учат тому, как вступить в половой контакт; девушку
— как помешать его попыткам. «Вся игра направлена на то, чтобы заставить девушку
отдаться, — говорил один юноша социологу Лилиан Рубин. — Ты ждешь, что она будет
сопротивляться; ей это необходимо делать, чтобы не потерять репутацию. Но ты
продолжаешь добиваться. Отчасти это возбуждает, когда ты трогаешь, тебя трогают, но надо
признать, что дело и в победе тоже, и в том, что ты расскажешь парням в школе наследующий
день». «Я думал, что должен желать этого как можно чаще, — вспоминал другой мужчина. —
Думаю, потому, что если ты — парень, то все думают, что ты все время хочешь»5.
Двойной стандарт в сексуальных отношениях — это не просто разные, но равные сценарии
сексуальности, один — для марсиан, а другой — для жительниц Венеры. Двойной стандарт
сексуальности сам по себе — продукт тендерного неравенства, сексизма — основанного на
тендере неравенства в распределении власти. Тендерное неравенство усиливается благодаря
нашим мыслям о том, что мужчины более сексуальны, чем женщины, что мужчины всегда
стремятся к сексуальным победам для доказательства своей мужественности, а женщины —
точнее, «леди» — либо не имеют сильных сексуальных чувств, либо должны постоянно их
контролировать, чтобы не потерять честь. С такими взглядами секс становится не средством в
развитии отношений, а соревнованием, в котором в сексуальном удовольствии видят его