и процветания.
Какие бы варианты ни обдумывал Ксинг, каждый из них не был лишён кучи недостатков.
Отползти прочь, вернуться, предупредить мастера? Даже если тот и станет слушать, то проблему это не решит — хорошо скрывать ци ни наставник, ни его дочь не умеют, а у погони достаточно адептов, мастеров ци и сменных лошадей, чтобы обнаружить добычу и загнать куда угодно.
Бежать прямиком в Жумэнь? Ему, жалкому простолюдину, просто выпишут бамбуковых палок по пяткам за клевету на уважаемого в городе человека и высокий благородный род.
Просто уйти, оставив кузнеца самому расхлёбывать последствия своих действий? Да это хуже всего! После такого презренного поступка Ксингу следует сразу бросить мечту стать героем. Стремиться превзойти учителя тоже, ведь тогда Ксинг превзойдёт его только в одном — в негодяйской подлости.
Но что мог он, грязный дикарь в звериной шкуре, да с одним только цепом в руках? Гао имели преимущество не только в числе, в экипировке и в силе, у них наверняка припрятано множество разных хитрых талисманов, а может, и каких-то артефактов! Ксинг, конечно, все эти годы усиленно тренировался и больше не похож на крестьянина из деревни, на которую сморкаются боги, но пока ещё и не мерзавец-учитель, а ещё лучше — Стремительный Клинок Бао. Те бросились бы на врага не раздумывая, Бао Сяо — чтобы нести добро и справедливость, а подлый презренный учитель — чтобы ограбить Фу и Гао, забрав все деньги.
Да и нападение на имперского чиновника в случае, если останутся свидетели, означает, что он, простой крестьянин, пошёл против Империи. Клясться именем Императора, призывать в свидетели богов, требовать честного суда с использованием талисманов и дознавательных техник, он бы смог, лишь будучи Ханем Нао, а не Ксингом Дуо.
— Время идёт, — поторопил чиновника Гао, — а мы и так порядком задержались.
— Хорошо, поехали, — обречённо ответил Фу.
Время действительно уходило. Следовало что-то срочно предпринять, но особых идей не появлялось. Поэтому Ксинг вновь обратился к мудрости «Боевых стратегий неукротимого дракона»: «Чтобы выйти победителем против стаи волков, следуй в логово тигра».
☯☯☯
Шматок жирной липкой глины ударил чиновнику Фу прямо в лицо и стёк вниз, пачкая его официальные одеяния. Второй кусок, который Ксинг снял со своей шкуры с особым тщанием, залепил глаза главному Гао.
— Предатель Империи Фу и никчемные ничтожества Гао, — загудел Ксинг изменённым голосом, — неспособные на честные победы, только на низость и подлость!
Ксинг старательно направлял ци, заставляя созданный Ветер носить его слова по поляне. Один из Гао сложил руки в затейливый знак, и куст, в котором якобы находился говоривший, вспыхнул зелёным огнём.
— Я всё видел и слышал! — заорал Ксинг. — Видел и слышал, как вы предали Империю и осквернили имя Императора своими грязными языками! Ведь только ими вы и способны сражаться! Бездарные вояки, неспособные удержать меч, только отравленный кинжал, дабы вонзить его в спину тем, кому вы еще вчера лизали пятки! Вы сражаетесь не на поле боя, а в дворцовых спальнях, видать, потому, что даже грязная трусливая свинья по сравнению с вами — образец чистоты и мужества.
Ксинг не был силён в оскорблениях, поэтому просто повторял любимые выражения отца. Видать, горячие слова генерала Гуанга, шагавшего от победе к победе, оставались справедливыми даже сейчас, спустя многие года и большие циклы. Впрочем, в том, что удел Гао — не поле боя, Ксинг уже убедился и на собственном опыте.
Он тихо пробрался сквозь кусты, выбрался к прорехе в растительности, выводящей на дорогу, приоткрыл на мгновение маскировку ци и закричал:
— Я направлюсь в Столицу, обращусь к судье первого ранга, поклянусь именем рода и духами предков! Пройду Взвешивание Слова и попаду на Суд Императора! Готовьтесь, подлецы, к визиту Имперских Теневых Дознавателей!
Ксинг прекрасно понимал, что после этих слов всё, что осталось роду Гао — это либо преследовать его до самих Девяти Преисподень, либо на собственной шкуре познать, что такое Казнь Девяти Тысяч Мук. К сожалению, существовало очень простое решение всех затруднений — убийство Ксинга. Так что он сбросил маскировку и направил ци себе в ноги.
За спиной раздался оглушительный взрыв, и в стороны расплылось ядовито-фиолетовое облако.
— Идиоты! Как мы теперь пройдём? — крикнул Гао. — Очистить воздух!
Ксинг улыбнулся, поблагодарив глупцов за подаренные несколько лишних вздохов и припустил по дороге. Он вкладывал в бег всё, что имел: годы и годы беготни по деревне, отчаянные рвущие жилы тренировки и попытки выживания в Лесу Дюжины Шагов.
К сожалению, больше такого подарка, как заградительная техника длительного действия, подлые Гао не сделали. Ксинг ушёл от нескольких новых атак, когда заметил, что конная погоня порядком подотстала. Это значило одно — следует рискнуть и сократить расстояние.
Он сделал вид, что стал потихоньку выдыхаться. Картинно хватался за бок, тяжело дышал и спотыкался. За это Гао вознаградили его доброй дюжиной разрушительных взрывов. К счастью, Ксинг прекрасно чувствовал направление, в котором движется ци, и заранее уходил вбок, умудряясь делать вид, что не погиб по чистой случайности. Шкуры зверей Леса показали себя в бою ничуть не хуже, чем в кузне. Одежда запросто выдержала не только осколки камней, но и языки знакомого зелёного пламени. Ксинг побежал прочь, старательно припадая на одну ногу.
— Он ранен! Скорее! — послышалось сзади.
Снова вылетело несколько огненных техник, не отличающихся, впрочем, особым разнообразием, и Ксинг стал метаться из стороны в сторону, неуклонно двигаясь в заранее выбранном направлении.
— Не уйдешь! — раздался злой крик в спину.
Ксинг коротко оглянулся и увидел, что погоня растянулась. Чиновник Фу, бросивший свою карету, сидел верхом, но, видимо, был к этому совершенно непривычен. Он быстро выдохся и отстал. Увы, надежды Ксинга, что погоня разделится, чтобы защитить важного союзника, оказались тщетными — охранять Фу остались лишь два Гао из тех, чья ци светилась слабее всех, а погоню продолжили оставшиеся полторы дюжины.
Гао на скаку вскинули луки и выпустили в Ксинга град светящихся от ци стрел. Он захохотал, вскинул свой цеп и, не глядя, короткими взмахами за спину, посбивал те, что грозили пронзить его тело.
«То что надо!» — подумал он, увидав, что дорога выходит из леса и огибает склон отвесной скалы, нависающей над лесной чащобой. Несколько техник ударило прямиком в дорогу, но её, к досаде Ксинга, они не разрушили. Столбы с талисманами, призванные не выпускать из Леса зверьё, похоже, защищали и от обвалов.
— Осторожней, остолопы! — закричал главный Гао. — Иначе он уйдёт!
На этот раз Ксинг не стал уклоняться от летящей в