оттолкнувшись ногой и взлетая выше немалой ограды, после чего рванул по дороге, поднимая столб пыли.
— Вернись! — заголосила Цзе.
— Держи вора! Разбойника! — прогремел голос Гонга.
— Украл самое ценное! — подхватила Цзе слова отца. — Моё сердце!
Ксинг мчался, с досадой уставившись на зажатое в руке оружие. Возвращаться назад, чтобы собрать накопившиеся за два года пожитки, было бы глупо. Всё, что у него осталось — собственноручно созданный цеп да одежда, скроенная из шкур обитателей Леса. У него имелись, конечно, и приличные одеяния, но они остались там, в поместье кузнеца. У этого наряда было множество достоинств — к примеру, его не мог прожечь ни огонь в кузне, ни брызги расплавленного металла, но клочковатый мех не блистал красотой, и Ксинг выглядел в нём, как дикарь и оборванец.
Можно было всё-таки вернуться, чтобы забрать свои вещи, но… Ну не драться же с тем, кто учил его два года, и с той, с кем он так здорово проводил время! Из двух вариантов, «дерись или женись», Ксинг выбрал третий. И на этот раз не степенный, полный достоинства уход, как это было с родной деревней, а позорное отчаянное бегство. Впрочем, «Боевым стратегиям неукротимого дракона» имелось что сказать и на этот случай: «Бесчестье — не в своевременном отступлении, но лишь в бессмысленной гибели». А позволять погибнуть своим амбициям Ксинг не собирался.
Пусть он стал учеником Гонга Бунтао и даже закончил обучение, но объявить об этом во всеуслышание теперь не получится. Ведь наставник так и не вручил ему нефритовую табличку с отпечатком своей ци, ну а на слово четырнадцатилетнему сопляку, пусть он выглядел на все семнадцать, не поверил бы никто в мире. Вряд ли кузнец кому расскажет, что ученик сбежал, не дав себя женить на его дочке, скорее всего огульно обвинит в краже какой-то ценности, которых в его поместье хватало. Вышло очень некрасиво, Ксинг искал славы, но вовсе не такой. Может, выждать, пока наставник не отбросит глупую идею женитьбы и не придёт в себя, и послать какое-нибудь письмо с извинениями?
Ксинг раздумывал прямо на бегу, тщательно скрывая ци, чтобы его не отследили ни кузнец, ни стражники, ни дочка. Он, конечно, совершенствовал свои умения, но кто знает, может, и они не сидели без дела. Ему хотелось то ли похвалить себя за предусмотрительность — после покупки топоров в Жумэне и перед походом к Дубу свои деньги он закопал на хорошей укромной поляне неподалёку от дороги, да так и не удосужился потом выкопать. То ли обругать последними словами — ведь желания Цзе он знал и намерения Гонга мог прекрасно предугадать, но к побегу так и не подготовился.
Сделав несколько петель, чтобы сбить возможных следопытов, пробежавшись по ветвям деревьев и пройдя вверх по течению глубокого ручья, Ксинг сделал крюк через Лес, где выпустил облако специально преобразованной ци, такой привлекательной для лесных обитателей. За два года походов в лес он придумал немало трюков, но сейчас использовал это нелепое подобие техники не для быстрой добычи еды и не чтобы отвлечь сильных тварей в сторону, не доводя до схватки с ними, а для сбития погони со следа.
Ксинг раздумывал о дальнейшем маршруте, взвешивая имеющиеся варианты. Одно он знал точно: в Жумэнь идти нельзя! Ведь там придётся бросить вызов не Небесам, а городской страже, а затем и гарнизону воинов Императора.
Подбегая к заветной поляне, Ксинг нахмурился. Он не ожидал тут встретить даже одинокого заезжего путника, а уж тем более множественные огни сильной ци. Не то чтобы до поляны неудобно было добираться с дороги, но никто тут, на окраине Леса, в здравом уме останавливаться бы не стал — ведь стоило проехать ещё несколько часов, и путник заночевал бы под защитой стен Жумэня. Проделки наставника Бунтао и его дочки? Вряд ли, будь у того столько воинов, у Ксинга ни за что не получилось бы сбежать. Новый заказчик, ещё не добравшийся до кузнеца? Опять-таки, не было ни малейшего смысла останавливаться здесь, в двух шагах от цели, ну а если, к примеру, поломалось тележное колесо, то не починить его прямо на дороге. У кузнеца Гонга была масса связей, он мог устроить Ксингу очень невесёлую жизнь, но никто бы не успел прибыть так быстро, да и засаду устроил бы уж точно не здесь.
«Надо разобраться», — решил Ксинг и решительно двинулся к поляне.
Он припомнил, что где-то тут должен течь небольшой лесной ручеек с глинистыми берегами. Найти его не составило труда, так что Ксинг испачкал грязью лицо, обмазал глиной одежду и обвалялся в опавших листьях. В подобной маскировке, конечно, показываться на люди нельзя — те примут его за лесное чудовище, но и являть себя возможным противникам в планы Ксинга не входило. Он ещё сильнее приглушил ци и, не хрустнув ни единой веточкой, прокрался к поляне.
Там он упал на траву и, сливаясь с местностью с помощью стихии Земли, прополз почти к самому краю обрамляющих поляну зарослей. Обострив до предела зрение и слух, выглянул из кустов.
— …Бунтао не так прост! Знаете, кто у него заказывает оружие?
— Не волнуйтесь, уважаемый Фу! Кто бы это ни был — не влиятельней нашего рода!
— Вашего! Вот именно, вашего рода! А не моего! Если всё раскроется…
— Не раскроется! Ведь позаботиться об этом обещали лично вы. Или с печатью что-то не так?
— Нет-нет, всё в порядке! Это настоящая печать! Но знали бы вы, чего и сколько мне стоило, чтобы отвлечь Второго Яшмового Судью и ненадолго оказаться у него в кабинете!
— А вот это, уважаемый Фу, похоже на настоящий разговор! И сколько? Мы готовы щедро компенсировать ваши тяжёлые труды. Только учтите, мы и так даём вам очень немало. И лишняя жадность влечёт за собой лишние, пусть и очень недолгие печали.
Послышался шелест ткани и характерное тихое позвякивание монет, которое невозможно было спутать с лязгом металла. Ксинг прополз чуть ближе, полагаясь на свою маскировку, хотя стоило одному из людей на поляне сделать десяток шагов, тот наступит ему прямо на голову. Толстяка в одежде чиновника городской управы Ксинг видел несколько раз в ресторанах Жумэня и преисполнился подозрений уже тогда. Ведь не может же человек, смешивающий во время трапезы горную утку в капустной подливке с бирюзовой форелью с Лиловых гор, не оказаться подонком!
Воины, сопровождавшие карету чиновника, не были похожи ни на городских стражников, ни на воинов Императора, ни даже на наёмную охрану. Хорошие лошади, доспехи, отличное