Хозяина яхты в радиусе моего видения не наблюдалось, и я поймала себя на мысли, что жду встречи с ним. Мои ожидания безусловно не носили романтического характера. Мне казалось, что увидев Алехандро, я наконец-то избавлюсь от того тянущего неприятного чувства, которое занозой сидело в сознании вот уже неделю.
Пока я, стоя в в знакомой компании, обменивалась дружескими приветсвиями все с той же Паломой, Сиеной в костюме медсестры, Антонио в образе Пеннивайза и гибралтарцами, изображавшими Харли Квинн и Джокера, яхта отчалила от берега и направилась к выходу из порта.
Мы все быстрее набирали ход, устремляясь к горизонту, а мне, уже через пять минут уставшей от улыбок и шумной бутафории, хотелось найти место поукромнее, где я бы смогла отдохнуть и заняться своим любимым делом — наблюдением.
Незаметно улизнув из компании, я подхватила бокал шампанского с подноса официанта и направилась палубой выше, где было поспокойнее.
Наблюдая за шумным весельем, я улыбнулась — вся эта пестрая толпа в ярком маскараде Хэллоуина смотрелась забавно, по-детски бутафорно и однозначно до бала Сатаны не дотягивала. Пожалуй, Макартур и другие телохранители, мелькавшие на основной палубе, смотрелись в этом шутовском ворохе единственно натуральными и естественными.
— Ты похожа на Дьяволицу, — услышала я знакомый голос и, резко обернувшись, увидела Алехандро, направлявшегося ко мне.
Я посмотрела в его черные глаза, внимательно изучавшие мое лицо, и поняла — он не только знал о картинах, но и видел их.
Глава 72
Пока Алехандро подходил ко мне, я уняла сердцебиение, отодвинув эмоции на потом, — на данный момент я приняла решение действовать по обстоятельствам. Я почему-то была уверена, что Алехандро сам захочет мне рассказать о том, что знает о картинах, и мне лишь нужно было поддерживать беседу и посмотреть, куда выведет этот разговор.
Поправив на лице светскую маску, я улыбнулась и, бросив взгляд на брюки и расстегнутую на пару пуговиц рубашку с запонками, отметила, что хозяин вечера был вне этой бутафорской вечеринки.
— Красиво выглядишь, — подошел он ко мне и встал рядом. — Что означает эта подкова?
— Подарок на удачу, — ответила я, а про себя добавила: “Подарок Дьявола. Знак принадлежности.”
— Ты выглядишь настоящей в этом костюме.
— В смысле?
— Словно оделась не на Хэллоуин, а на торжественный вечер или бал.
Он был прав — я не хотела превращать вступление в Ноябрь дешевым маскарадом.
— Это может показаться странным, но я не очень люблю традиции современного Хэллоуина, — ответила я.
— Почему же странным, — пожал он плечами и как-то устало добавил: — Я тоже не люблю весь этот цирк.
— Тогда зачем устроил вечеринку?
— Из-за тебя, — спокойным голосом произнес он, продолжая рассматривать толпу.
— Зачем?
Вопрос повис в воздухе, и я наблюдала за нашей компанией на корме яхты, где уже вовсю шла дискотека.
— Мне нужно с тобой поговорить. Наедине, — наконец произнес Алехандро.
Я ждала этих слов. Однозначно, в присутствии Макартура разговора не получится, но я не хотела врать своему телохранителю и оставаться без защиты.
— Макартур, не обнаружив меня в поле зрения, начнет искать.
— Мы можем поговорить в рубке. Скажи ему, что я обучаю тебя навигации. Стекла на капитанском мостике затемненные, но силуэты он видеть будет, если ты опасаешься.
“Не думаю, что мне грозит опасность. А поговорить и правда нужно”, — доверилась я своей интуиции и согласилась. Я улыбнулась Макартуру и, показав ему на рубку, направилась вслед за Алехандро внутрь.
Яхта семьи Медина была гораздо скромнее “Нарушителя” — покомпактнее и без бассейна на основной палубе, но могла похвастаться все той же роскошью внутреннего убранства. Пока мы добирались до пункта назначения, я старалась унять сердцебиение и ловила себя на мысли, что я и боялась разговора, и хотела его, чтобы побыстрее избавиться от неприятного ощущения неопределенности, занозой сидевшего в сознании.
Очутившись в рубке, оформленной под классику, я отметила, что ни здесь, ни в примыкающей зоне отдыха никого не было. Я застыла в центре и осмотрелась по сторонам. Капитанский мостик “Горизонта” был отделан под красное дерево и отличался все той же роскошью и удобством. Массивная отполированная панель управления жила своей жизнью, самостоятельно управляя яхтой, и моя память отбросила меня на несколько лет назад в рубку “Нарушителя”. Если бы не напряжение, то я бы улыбнулась тем приятным воспоминаниям, но сейчас, рассматривая Алехандро, я молча ожидала разговора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Присаживайся, если хочешь, — произнес Медина младший, указывая на кожаное кресло у штурвала.
Я была не против. Обустроившись в низком кресле, я посмотрела на Алехандро, который, упираясь в панель управления бедрами, повернулся ко мне лицом.
— Я видел картины, — начал он с главного.
— Я догадалась, — кивнула я и добавила: — Ибби проболталась?
— Нет, — улыбнулся он. — У меня в “облаке” сохраняется резервная копия всего, что сестра вносит в свой смарт.
— То есть когда мы с тобой встречались на пляже, ты их уже видел? — спросила я, а про себя подумала: “Неужели моя интуиция меня подвела?”
— Нет. Пока я вас ждал, мне позвонил отец, и я проверил фото уже в дороге, когда Ибби спала. Позже она показывала мне фото твоего кота, но картин среди них не было. А это значит, что она их удалила, и удалила по твоей просьбе, потому что все твои изображения она хранит на память.
— Всё так, — кивнула я и, внимательно изучая Алехандро, спросила: — Что ты намерен с ними делать?
— Ничего, — уверенно произнес он. — Я их удалил.
— Спасибо, — поблагодарила я, но, как ни странно, слова Алехандро меня не успокоили — непонятная заноза продолжала сидеть в сознании.
Я внимательно смотрела на него и чего-то ждала, чувствуя, что разговор еще не закончен.
— Знаешь, почему я себе набил тату компаса? — услышала я тихий голос и машинально кивнула, предчувствуя что-то нехорошее.
— Достойный символ для будущего политика, который дает направление, цель, движение вперед, — поддержала я разговор.
Он некоторое время молчал и наконец кивнул.
— Еще несколько лет назад ты бы меня не узнала, — начал он. — Впрочем, я тогда не появлялся на Косте. У меня были дела поважнее. Я травился алкоголем, не брезговал кокаином, не вылезал из ночных клубов и… — он замолчал, — потерял счет девушкам. В общем, забил на семью, на учебу и на все сто нес в массы образ бунтаря и полного придурка.
— Что изменилось?
— Мы как-то компанией ехали из бара в ночной клуб, уже прилично поддатые. Четыре машины. Решили погонять. Типа у кого движок круче. И один из друзей сбил парня. Насмерть. Я наблюдал, как он истекает кровью, корчится в конвульсиях и ничего не мог сделать. Я понимал, что если бы пошел на обгон с другой стороны дороги, убийцей стал бы я. Мне тупо повезло. Друга моего посадили. А я наконец вылез из дерьма, которое мне казалось образом жизни, и взялся за ум, — проговорил он и, на секунду задумавшись, мотнул головой, будто желая стряхнуть морок.
— Да, у каждого из нас есть реперные точки, которые разворачивают нашу судьбу на сто восемьдесят градусов, — вздохнула я, вспоминая свою аварию.
— Не об этом речь.
Я промолчала и вскинула на него внимательный взгляд, готовая слушать продолжение.
— Сейчас ты напоминаешь меня же несколько лет назад. Ты несешься по шоссе со скоростью триста километров в час в никуда.
Я отрицательно покачала головой, понимая, куда он клонит.
— Мы уже говорили об этом, — уверенно произнесла я. — Давай закроем эту тему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И я всё думаю, — будто не слыша, продолжил он, — что должно произойти, чтобы ты ударила по тормозам.
Я бы уже давно встала и ушла, но мне хотелось избавиться от этого ноющего ощущения в висках, которое почему-то все никак не исчезало.
— А ты, значит, задался целью меня спасти, — иронично отметила я.