Кот разгадал хитрость боярина, когда на землю упал первый шлем. «Аж три шлема надел, а я думал, они не помнят, как со мной бороться!» — удивился древний странник. Литвин сделал выпад, и Кот, увернувшись, налетел на наковальню. Схватившись лапой за кованое железо, Баюн зашипел — наковальня была заколдована, как и прочие наковальни в царстве Скифов. Кованое железо доставляло Коту болезненные ощущения, даже если их ковала чудь. К счастью меч Индры и кинжал, приобретённым Котом много веков назад в Багдаде, этим свойством не обладали — железо происходило не из Мидгарда.
Литвин нанёс очередной удар, воспользовавшись тем, что волшебный Кот замолчал, и чуть было не попал — Баюн шарахнулся, громко фыркнув. Третий удар заставил Кот Баюна запрыгнуть на наковальню. Зверь открыл пасть, чтобы издать вопль, но из горла донеслось лишь какое-то кудахтанье — заговорённое железо лишило Кота убийственного дара.
Баюн с ужасом почувствовал, что его одолевает страшная слабость. Он захотел спрыгнуть с наковальни, но его держало заклятие. Возможно, Агни, Славуня, или кто-то из иных древних наложил его на заре времён в интересах кузнецов — наводить колдовство на мечи, отличать золотые монеты от фальшивых, оборотней от людей. Когда-то, ещё до Рима, в Индии, его, Коттина, поймали похожим способом — в образе Кота посадили на железный столб, и он также лишился дара трели — только мурлыкал, наводя дрёму, да рассказывал байки принцессе Марьяне. Или Оксане? Забыл…
Боярин Литвин пошарил вдоль стены, схватил металлический прут, кованный давеча кузнецом — прут оказался железным. Обойдя горку камней — болотной руды, чуть не налетев на плавильную печь, Литвин замахнулся и огрел вялого, сникшего Кота. Кот вздрогнул, втянул большую башку в плечи. Литвин огрел Кота ещё раз, затем ещё. После четвёртого удара прут сломался — в нём был изъян, и кузнец откинул его для перековки. Литвин схватил другой прут, на этот раз медный, ударил Кота поперёк спины, но прут выскользнул из руки боярина, улетел во тьму. Третий прут при ударе обвился вокруг туловища оборотня, Литвин подивился — прут был лёгким, гибким, по всей видимости, оловянным. Кот вздрогнул, промолвил тихо:
— Чего тебе надобно, боярин?
— Ты будешь служить мне, Кот Баюн! — заявил боярин.
— А ты знаешь, что делать? — удивился древний странник.
— Знаю! Не все тут дураки! Царство Скифов погибло, народ погряз во тьме и болотах Севера!
— А как же светлый князь?
— С твоей помощью я сам поведу народы навстречу новому царству!
— Эх, Литвин, — пропел Кот, морщась от боли. — Я сам привык вести народ…
Тут же Баюн получил ещё один удар оловянным прутом, зашипел.
— Поклянись, что будешь служить мне, и в моём лице всей чуди! — грозно сказал Литвин.
Ещё один удар сотряс тело Кота, из-под куртки брызнула тёмная кровь, Баюн застонал.
— Клянись, древний Кот! Я знаю, у тебя всё быстро заживает! Клянись, или будешь сидеть на этой наковальне сто лет!
— Я клянусь … — начал, было, говорить Баюн, решивший принести присягу боярину, а там — посмотреть, что будет, но тут, же захлопнул огромную пасть — Литвин падал на него с остекленевшими глазами. Из спины боярина торчала стрела.
— Закончи клятву, — закричал Коту Стефан, сжимая лук. — Сам знаешь — так положено!
— … привести чудь к новому царству! — закончил Кот Баюн ритуал.
Стефан разбежавшись, прыгнул на окровавленного Кота, схватил его в охапку, повалился вместе с ним на груду шлака. Выплёвывая куски пустой породы, Кот хихикнул:
— Как хорошо, что ты не пьёшь после Гранёнок, даже на пиру! А где князь, почему сюда не набежала вся дружина? Упились?
— Эх, названый брат! Тут такое происходит!
— Говори! — рявкнул вдруг Кот, шерсть его встала дыбом.
— Я вижу, ты сам кое-то заметил, — тихо прошептал Стефан.
— Кваску на кухне попил, потом полдня спал. Боярин про меня догадался. Видишь — изготовился ловить. Хорошо, я всех дружинников уложил.
— Зачем? — ужаснулся потомок готских королей.
— Хотел заставить служить, — зевнул Баюн. — Да ты ему уже услужил…
— Куда его спрятать? — вдруг испугался юноша. — Бежать надо!
— Ну и побежим, дел-то, — проворчал Кот. — Всё равно — что-то здесь, в Белозерске, пока не сложилось, не склеилось. В городе между людей порча какая-то. Побежим в Тотьму. Погоди-ка, брат! А что это ты забеспокоился? С Мишной слюбился?
Стефан густо покраснел, и только полутьма спасла его от любопытных глаз Кота. Но Баюн всё, же кое-что понял — он хмыкнул, хлопнул когтявой лапой Стефана по спине — прошёл гул, будто в лесу упало дерево.
— Молчишь — значит, я угадал, — пропел древний странник. — Ну и что делать будем? Отправим её с Ариантом в лес?
— Как скажешь, братец.
— Воевода сказал светлому князю, что поручит тебе отправить мальчика домой. Сам же Чудес сегодня сопровождает князя на прогулке. Кстати, где они? Уже ночь!
Названые братья посмотрели друг на друга с возрастающим беспокойством.
— Давай-ка я сейчас превращусь назад, в человека, и мы потихоньку всё разведаем, — пропел Кот, используя последние магические свойства жидкости, разлившейся в крови.
Стефан закрыл глаза, но даже сквозь веки увидел вспышку, услышал шипение Кота, переходящее в стоны человека. Когда он открыл их вновь, то увидел Коттина, который, подняв рубаху, рассматривал фиолетовый рубец.
— Скоро рассосётся, — беззаботно произнёс странник, сжимая и разжимая пальцы рук. — Что, говоришь, тут происходит?
И Стефан рассказал Коттину, что своими глазами видел, как дружину и купцов, сидевших в княжеской гриднице, вязали, а бояр и того страшнее — душили.
— Как же ты уцелел? — прищурился Коттин.
Стефан всё-таки покраснел так, что Кот заметил, — В чулане сидел, — наконец выдавил юноша.
Бывший Кот, взяв мешок, долго шарил на дне, наконец, что-то нащупал — вытащил бронзовый наконечник, найденный возле развалин Гардара. Подошёл к телу боярина, перевернул его. Из груди мертвеца торчала стрела. Коттин деловито снял с неё новый наконечник, насадил древний, позеленевший.
— Пусть голову сломают, — проворчал он. — Ну, и как ты убежал?
— Меня, ясное дело, на пир не позвали, я и решил подглядеть в щёлочку. Не видел же пиров-то!
— Очень интересно, и где ж та щёлочка? — усмехнулся бывший Кот.
— В доске, а ты думал где? — отбился Стефан.
— Так ты ж говоришь, что в чуланы снесли спящих дружинников. Да и трупы бояр тоже.
— Мне Мишна показала тайный лаз.
— Ага. Всё ясно. Скрытая дверь в девичью.
— Нет-нет! — замахал руками юноша. — Это для того, чтоб, в крайнем случае, бежать из княжеского крыла! Если, к примеру, выход на двор будет перекрыт!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});