Литвин зашёл в кладовку, где когда-то разговаривал с девушкой Мишной — та ныне поднялась, до княгинь допущена. На скамье спал давешний дружинник Коттин, череп выскоблен ножом, борода длинная, белая. Боярин осторожно, ступая мягкими сапогами, подошёл к новичку, прислушался — тот что-то бормотал на чужом языке. Литвин, не дыша, постоял над телом — отдельные слова вроде бы понятны — Агни, веды, Баюн…
Баюн? Боярин задержал дыхание, остолбенело замер. Неужто, этот парень и есть древний оборотень? Кот из сказок предков? Ерунда, какая. До князя идти? Так всем известно его отношение к лешим и русалкам. Ну, не видел он их своими глазами — значит, их и нет на белом свете. Тогда так — сейчас надо бежать к воеводе, поднимать дружину — и брать этого оборотня. Пока он спит. Кстати — а что он в сказках делал? Как нападал и защищался? Вот, дожили до былинных героев! И это в наше просвещённое время, когда многие горожане уже грамоту знают!
Ах, да! Воевода с князем отбыл на прогулку, будь она неладна.
Литвин выскочил из коморки, пробежал до второго крыльца, распугивая мирно пасущихся гусей, за пару секунд. На первом этаже проживала дружина, но она сейчас гуляла в городе, лишь пара старых воинов чинила одежду. Литвин сделал зверское лицо, без слов подозвал их. Старики бросили иглы, подбежали к боярину, на ходу натягивая кафтаны, хватая короткие мечи.
— Векша, беги на торжок, приведи сюда пяток наших, только тихо. Ты, Будан, беги к старому Тарасу, веди старика сюда.
— Случилось что, батюшка? — спросил Векша, вдвое старше молодого боярина.
— Случилось. Кое-что обмозговать надо.
После того, как ветераны выскочили на двор, Литвин поспешил наверх, в девичью. Прикрыв дверь на крюк, он взлетел по лестнице на второй поверх, ткнулся в одну комнатушку, в другую — все бабы и дворовые девки отсутствовали, потом наткнулся на старуху.
— Хава, опять тебя встретил!
Женщина тревожно всмотрелась в боярина, спросила коротко:
— Враги идут или здесь беда?
— Не знаю, что и хуже. Иди в палаты, найди Долгодуба, пусть кличет гридней — княгинь уведите, спрячьте. Пока сам не до конца понимаю, что происходит.
— Ой, боярин! Незнание — ключ к панике…
— Ладно, только молчи. Сдаётся мне, что древний оборотень в городе.
— Тот самый? Но я слышала, что он всегда благоволил к чуди…
— То когда было… Боги, герои. Вечный поход, вечная война. Сейчас же времена мирные, все старинные чудища и духи попрятались, ушли в небытие. Зачем нам людей вводить в искушение?
— Боитесь, значит, крутых поворотов? Всё, ушла, ушла, — Хава поспешила по коридору, нырнула в какой-то чулан — никак там тайная дверь в княжеское крыло…
В казарму влетел Векша, за ним вломилось пять-шесть своих, бросились в оружейную, выскочили с саблями, мечами. Литвин, спустившийся сверху, с девичьей, придирчиво оглядел воинов — глазки блестят, сам угощал, но трезвы — выпили в меру. Только молодой боярин открыл рот, как дверь распахнулась снова. Будан ввёл седого старика, полуслепого, с длинными космами, которые старые люди почему-то перестают стричь, с длинной бородой.
Литвин подскочил к Тарасу, под внимательными взглядами ветеранов, оценивших вежество боярина, подхватил его под руку, подвёл к скамье, усадил на овчину. Дружинники переглядывались, шептали что-то друг другу.
— Здравствуй, дедушка Тарас! — Литвин наклонился к уху старого, — Я боярин Литвин, я тебя по делу призвал!
— Да не ори ты на ухо, — поморщился старик. — Я что, глухой, что ли?
— По делу, говорю, дедушка Тарас!
— Говори, говори, внучек. Про что ведаю — скажу, ничего не утаю, — промолвил Тарас со спокойствием глубокой старости, когда можно вещать правду хоть князю, хоть императору, хоть самим богам.
— Ты, говорят, когда-то памом был? Правда, что ли? Чудно!
— Был, был, внучек. Когда дед нынешнего княжил — тогда тут, в Белозерске, памом и сидел.
— Интересно. Да. Наравне с князем?
— Ну, не рядом, конечно. Сбоку. Оберёги народу творил, с богами говорил. Город тогда ещё мал был — а князю забот на рубежах хватало, — Тарас говорил тихо, задыхаясь от обилия слов. Увидев это, Литвин перешёл к делу, что б ни замучить старика пустыми разговорами.
— Дедушка, ты о древнем Коте Баюне знаешь?
— Ась? Опять что ль пришёл? Мой дед, когда я щеглом ещё малым был, рассказывал, что видел волшебного Кота. Только не здесь — в Кыеве.
— Так, значит, это правда? Он оборотень?
— Не так. Он просто умеет превращаться.
— Он несёт зло?
— Нет, — заскрипел старик, закудахтал. Литвин недоумённо посмотрел на Тараса, потом понял — старый смеётся. — Он не несёт зло. Он когда-то был… нет, не полубогом, а покровителем племён.
— Значит, он не нежить… хорошо.
— Но добро он причиняет так, что хоть плачь. Он просто древний…
— Не понял…
— Добро для народа — расширение земель, укрепление мощи, уничтожение внутренних врагов и слабых… людишек. Сейчас так не мыслят.
— Война… — прошептал Литвин.
— И очищение.
— Спасибо, дедушка!
— Что спасибо? Дурачина молодой! Слушай! К нему как подойдёшь — станет одолевать тебя сильный сон. Это Кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А если уснёшь, то Кот Баюн тебя убьет. А то, как заорёт — в ушах перепонки лопнут. Надень на голову колпаки железные! Кузнецов позови — подскажут… — старик склонил голову — задремал. Все осторожно отошли от лавки, принялись проверять амуницию, прилаживать оружие, набивать колчаны стрелами.
Коттин проснулся сразу — голова была тяжёлой, несмотря на то, что ничего не пил, кроме квасу. На кухне. Сколько же он проспал? Уже почти вечер! Древний странник полежал спокойно, прислушиваясь к своим ощущениям. Очень похоже на сонную отраву. Кто же к нему подбирается? Или это случайность, и он зачерпнул не из той чаши? Если так — то готовится мордобой. Коттин встал, пошатываясь, повесил на крюк за спиной поножи с мечом, лук с колчаном, закинул мешок, продев руки в лямки, прицепил на ремень фляжку из маленькой тыквы. Во фляжке булькнуло. На самом дне. Проворчав что-то на древнем языке, Коттин вышел во двор, направился на поварню — посмотреть на кувшин, из которого плеснул квасное питие.
За окнами стемнелось — но князя не было. В гриднице за столами собралось полсотни народу — дружина, бояре, знатные гости. Не было князя, не было и воеводы Чудеса. Новоназначенный Литвин тоже отсутствовал. Мужчины сидели по лавкам, разговаривали, хвалились подвигами, путешествиями, торговлей. Заглянул дворецкий, сверкнул лысиной, почесал острый нос. Выглянул в окно — небо покрылось серыми облаками, плотными, зимними. Только вдоль горизонта, над лесом, над остриями частокола сияла ярко-жёлтая полоса неба — словно неведомый кузнец вылил прямо в небо чашу расплавленного золота, да забыл задуть горн — потому золото плескалось жидкое, ослепительное. Внезапно из тёмной половины небес вырвалась огненная стрела, затем вторая — заворчал гром, все затихли, заоглядывались — испугались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});