Постепенно и другие органы туловища были брошены на пол, оставляя кровавые пятна. В безжизненных глазах доктора появился блеск, когда открылись зелёные, как из минералов, хребты. Зубья хирургической пилы впились в кости. Скрежет и вскоре пила ломается, не оставив и царапины.
— А хребет хороший. Десятилетиями использовалась техника укрепления костей, что хребет стал, как из алмаза. Такое можно очень дорого продать на чёрном рынке, как для исследователей всех мастей, так и для подлинных ценителей искусства, чтобы пополнить частную коллекцию. Но я тоже ценитель. Придётся моим коллегам обойтись без крупного пополнения казны с моей стороны в этом месяце, — пальцы в резиновых перчатках с нежностью прошлись вдоль позвоночника. — Изумрудные хребты пойдут на создание моего нового шедевра. И ты тоже.
— Пожалуйста, отпустите меня! — всхлипнула девчонка лет десяти, что с поджатыми коленями всё это время сидела в клетке для животных. Всё видела. Всё слышала. Каждый ужас. — Я вернусь домой и никому не расскажу о вас! Пожалуйста... Родители волнуются...
— Ты волнуешься о родителях? — безжизненные глаза уставились на не пленницу. Не выражая никаких эмоций. Не моргая. Не показывая признаков жизни. — Это очень хорошее чувство. Самую сильную и добрую любовь нам могут подарить только мама и папа. Это не заменит никто. Ни девушка, ни друзья, ни бабушка, ни дети, — хирургическая маска была отставлена в сторону, показывая лицо подростка. Безупречное. Даже слишком. Как у куклы. — Наверное, я всё же отпущу тебя к родителям.
— Большое спасибо! — пленница убрала слёзы рукавом. — Я уйду немедленно!
— Сомневаюсь, что ты сможешь уйти отсюда самостоятельно, — присел возле клетки, заставив пленницу отшатнуться. — Мой новый шедевр никак не закончить без твоего участия, — холодная рука с каплями крови убрала чёлку с перепуганного лица ребёнка, открывая изумрудные глаза, один в один с хребтами на операционном столе. — Ты больше никогда не увидишь родителей, но сможешь чувствовать тепло их тел. Получать объятия без ниточек. Это такое счастье. Ты понимаешь о чём я?
— Нет? — отстранённо покачала головой. — Совсем нет.
— Вот и славно поболтали, — поднялся на ноги и вернулся к хирургическому столу. — Сейчас закончу с этим, потом займусь тобой. Мы не так далеко от населённого пункта. Кричи в темноте имена своих родителей. Если они искренне любят тебя, то обязательно найдут.
В другом углу от свалки человеческих останков открылась воронка вне пространства. Из неизвестности в операционную ступила человеческая нога и тут же скрылась обратно, чтобы не попасть под струю воды под высоким давлением. Ещё немного и нога была бы отрезана.
— Очень невежливо отвлекать маэстро во время творческого процесса, — ладонь хирурга с имплантированной трубкой была направлена на искажение пространства. — Ещё одна такая выходка и я убью тебя, Тоби!
— Ха-ха! Не знал, что ты такой шутник, Сасори! — из воронки показался мужчина в фирменной одежде Акацуки. Лицо его было скрыто оранжевой маской, в единственном отверстии крутился шаринган. — Меня убить? Ахаха! А кишка не тонка? Обычно я за такое сразу хороню под плинтусом, рядом с другими наглецами, но тебя не буду. Потому что ты смешной, Сасори! Один из немногих с кем можно отлично посмеяться!
— Ты пришёл и всё испортил, — живая кукла перевела взгляд на клетку. — Она видела тебя. Она слышала моё имя. Теперь придётся её убить.
— Забудь об этом мусоре! — меткий бросок куная пробивает мозг пленницы, мгновенная смерть, свежая кровь растекается по клетке. — У меня такая идея, что ты будешь сиять как лампочка!
— Знаешь, что меня больше всего злит? — белые перчатки с халатом были сброшены, ибо работать больше не получится. — Не то, что ты явился без приглашения или отвлекаешь от творческого процесса. И не то, что ты ведёшь себя как хозяин в моей обители. Меня глубоко оскорбляет, что спустя столько лет сотрудничества ты только сейчас обратился ко мне. Только сейчас раскрыл свою личность. Тот, кто распространяет боль и отчаяние по всему миру последние пятнадцать лет. Гражданская война в Тумане. Уничтожение клана Учиха. Убийство преемников Цучикаге. Каждое громкое и кровавое убийство. Везде был ты.
— О-хо-хо! И как же ты догадался? Я вроде бы не оставляю визитные карточки.
— Это было несложно, учитывая твой характер. Говорят, что все Учихи безумцы, — пожал плечами, игнорируя красный свет шарингана. — А также ты единственный знакомый мне человек, который может за секунды перемещаться по всей планете.
— Неплохо, мой безмозглый друг! — толсто намекнул на отсутствие внутренних органов в кукле. — Будешь вторым, кто догадался, что хаос в мире не случайно появляется. А наш важный лидер до сих пор верит, что это он всем управляет. Совсем дурачок!
— Или ещё один маэстро, что знает как пополнять коллекцию действительно ценными вещами , — кукольные глаза смотрели на свежий труп в клетке. — Интересно, настоящее тело лидера, которое он от всех скрывает, тоже обладает рыжей шевелюрой, как его мёртвая марионетка?
— Неплохо! Неплохо! — захлопал в ладоши, как ребёнок. — Кукловод видит кукловода издалека, да? — Тоби хлопнул по плечу Сасори. Ощущение, как будто постучал по дереву. — Скажу по секрету, из всех Акацуки, только ты и Итачи догадались, что большой босс боится показать свою прыщавую морду. Как будто, светить трупом со штырями на всю харю намного привлекательнее.
— Только ты можешь управлять сборищем самых опасных психопатов на планете, Тоби, только ты, — кукольное тело Сасори не способно улыбаться, но выделил иронию интонацией. — И вот ты решил обратиться ко мне. Почему?
— Мне стало скучно. Существует один мальчик, такой озлобленный на весь мир хулиган, им манипулировать также просто, как кататься на велосипеде. У меня было на него несколько шуток, но без искры, если ты меня понимаешь, — оранжевая маска безумия получает кивок от маэстро. — А недавно мальчик сменил тёплые лучи солнца на холодные сумерки и начал дружить с кровопийцами ночными. С каждым закатом солнца он всё больше становится вестником страха. Это так интересно! А вчера я стал свидетелем душещипательного семейного разговора. Как услышал, сразу вспомнил о тебе. И-хи-хи! Лучше один раз показать!
Свет выключается, пасы руками и на стене операционной показывается видеозапись, как от проектора. На кадрах битва братьев Учиха в небе над горящим селением Звука. Когда младший брат висел вверх-ногами на лассо в лапе гигантской вороны.
— «Даже после прочтения отчёта, ты веришь, что я абсолютное зло?»
— «Я верю в маму и папу!»
— Разве это не мило? — воскликнул Тоби. — Мальчик спустя столько лет верит в честность своих родителей. Хранит их светлый образ в глубине своего чёрного сердца. Разве тебе не хочется вскрыть Фугаку и Микото Учиха? Разрезать их брюхо и вывернуть все грехи на голову их сына?
— Если мы прикоснёмся к бизнес-проекту Итачи, то он убьёт нас обоих. Хотя не спорю, — не мигающим взглядом смотрит повтор, как мальчик сквозь боль, преодолевая самое сильное гендзюцу в мире, продолжает настаивать на невиновности родителей. Такая сильная любовь. — это выглядит интересно.