— Теперь ясно, — сказал Асо.
— Что — ясно?
— Что курдюки на месте.
Белые зубы Ашота блеснули в полутьме:
— А куда им деваться?
— Куда? Ведь если зимой овцы остаются на морозе, у них может отмерзнуть курдюк. А в такой пещере и с человеком ничего не станется.
Они вышли на воздух и, щуря глаза, начали осматривать местность.
— Куда же все-таки могли деться овцы?
— Где-нибудь в траве прячутся, — предположил Асо. — Иди-ка сюда.
Они поднялись на высокий конусообразный выступ скалы. Весь луг был у них как на ладони.
— Вон, вон, погляди, как они там устроились! — горячо зашептал Асо, разглядев расположившихся в чертополохе, несколько ниже тропинки, овец.
Можно было и не обладая острым зрением разглядеть бурую спину овцы, четко выделявшуюся на желтом фоне травы. Рядом стояли две белые овцы — одна с кривыми рожками, другая безрогая, с маленькой головкой.
Животные несомненно заметили ребят и, подобно своим диким родичам, замерли на своих местах, инстинктивно рассчитывая, что так их не увидят. Но вот им стало ясно, что на них смотрят, и, шлепая жирными хвостами — курдюками, они кинулись влево, к единственному выходу из ущелья.
Значит, Асо еще там, у родника, правильно все определил. Действительно, тут была одна большая овца, семи-восьмимесячная овечка и молодой баран.
— Ох, да ведь это наша Чернуха! Чернуха, Чернуха! Гыди, гыди, гыди, Чернуха! — вдруг закричал пастушок.
И бежавшая позади всех бурая овца, услышав свое полузабытое имя, остановилась, оглянулась и жалобно заблеяла. Остановился и молодой баран, но — вдалеке, посреди каменистой тропинки, так, чтобы при необходимости пуститься наутек. А овечка несколькими легкими прыжками перескочила через ребро горы, отделявшую Овчарню от Барсова ущелья, и оттуда снова показала свою маленькую головку. Казалось, она удивлена поведением матери, которая не убегает от этих страшных двуногих существ.
Чернуха пошла к своим детям — не побежала, а именно пошла, медленно и спокойно.
— Что это за Чернуха? — недоумевал Ашот.
Он был очень взволнован: три овцы! Да ведь это спасение! Теперь они наверняка не погибнут от голода.
— Чернуха — это овца с нашей фермы. В прошлом году, в апреле, когда мы вели овец с муганских зимовий, она отбилась, а с нею и четырехмесячный ягненок. Когда овец гонят с равнин в горы, ягнят от матерей не отделяют. Мы с отцом взяли собак и пошли на поиски. Искали, искали — так и не нашли. Это было странно. Ведь если бы волк съел, хоть косточки остались бы… А она, оказывается, вот где! Кому бы в голову пришло искать ее тут! Брру, брру, гыди, гыди! — снова звал пастушок овцу и издавал такие звуки, от которых у непривычного человека мороз бы побежал по коже.
Но Чернухе эти звуки были знакомы, она истосковалась по ним, и, может быть, они вызывали в ее затуманенном мозгу сладкие воспоминания о веселой сумятице, царившей на ферме, о тысячах подруг, вместе с которыми она так спокойно, безмятежно паслась на горных лугах.
— Хорошо, но как же она попала сюда? И откуда же у нее снова появился детеныш? — спрашивал Ашот.
Пастушок только улыбнулся, таким наивным показался ему сейчас его «ученый» друг.
— Я расскажу тебе, как это произошло… Вероятно, когда Чернуха отстала от своих, она встретилась с дикими козами, не разобралась и пустилась вслед за ними. Овцы, сам ведь знаешь, глупы, случается — и за волком припустятся. Ну, а те бежали в Барсово ущелье. Пожила она с ними на богатых хлебах, попаслась вволюшку, а к зиме так одичала, что уже могла и сама о себе позаботиться.
— Молодец, Асо! — одобрил Ашот рассказ пастушка. — Сегодня вечером ты расскажешь обо всем этом ребятам.
Асо смущенно улыбнулся и переменил тему разговора.
— Вот удивятся-то на ферме, когда мы приведем обратно Чернуху, да еще с двумя детьми!
— Зачем мы их приведем? Что же мы есть будем?
Асо долго не отвечал.
— Нет, у меня рука не поднимется, — наконец сказал он.
— Что ж, ты не убьешь — я убью.
— И ты не сделаешь этого, — тихо сказал Асо.
— Почему?
— Разве не видишь? Ведь у нее не сегодня-завтра еще детеныш будет. Посмотри, она метет брюхом землю, едва ходит.
— Значит, и ягненок у нас будет?
Ашот так обрадовался, что, кажется, запрыгал бы, если бы не считал, что это несолидно.
«Хорошо, — думал он. — Чернуху оставим пока в покое — до тугих времен, а тех двух нам хватит на месяц. Молоко же…»
Он обрадовано делал в уме подсчеты и нетерпеливо ждал, к каким же способам прибегнет пастушок Асо, чтобы заполучить в руки такую замечательную добычу.
А пастушок медленно шел впереди и, издавая языком звуки, понятные одним только овцам, убеждал Чернуху не бояться, не уходить от него. Но овца-мать больше и не пыталась скрыться. Она шла медленно, неуверенно. Звуки, которыми зазывал ее Асо, взволновали Чернуху. Что ей делать теперь? Подчиниться приказам своего старого хозяина или идти к детям?
И все же инстинкт матери одержал верх. Чернуха решительно пошла вперед, и теперь уже никакие призывы Асо на нее не действовали.
Тогда пастушок решил прибегнуть к более сильному средству. Он сел на камень и, вынув из-за пояса свирель, заиграл волшебную пастушью мелодию — ту самую, которая заставляет останавливаться и замирать на месте целые стада. «Чабан-баяти» называют в горах эту нежную песню пастуха.
Свирель Асо запела, да так, что прослезились бы и камни, будь у них сердце.
Аи, овечки мои черно-бурые, Осиротевшее стадо мое…
Чернуха снова остановилась и жалобно заблеяла. Сделав несколько шагов назад, к Асо, она опять остановилась, а пастушок, продолжая играть, медленно двинулся ей навстречу. Заметив это, Чернуха вздрогнула, отпрянула и заторопилась к своим детенышам.
— Что же нам делать, Асо? — разволновался Ашот. — Ведь у нас нет другой дороги. Если мы уйдем по той же тропинке, по которой пришли, овцы сбегут в Барсово ущелье, а там опасно. Кто знает, что может случиться там с ними.
Ребята растерялись. Но за время, что они стояли, раздумывая, что же предпринять, вдруг появились два огромных орла и обрушились на овец, собираясь похитить ягненка. Баран и овечка стремглав кинулись назад.
Здесь, наткнувшись на ребят, они свернули и сторону и сбежали вниз, в ущелье. За ними поспешила и бурая овца.
— А если звери почуют их запах, придут ночью и съедят? Что делать? — с мольбой в голосе спросил Асо.
— Что?:. Что? — смущенно пробормотал Ашот. — A вот что, — быстро нашелся он: — разведем в самом узком месте тропинки огонь.
Ребята побежали домой за огнем, и Асо уговорил Ашота остаться в пещере.