Естественно, что защита возмущалась и делала по этой причине заявления, поскольку подобного рода действия представителей стороны обвинения противоречили закону. Можно говорить об этом с уверенностью, так как ранее уже выносилось судебное решение по подобному поводу, и оно доводилось до сведения руководства Генеральной прокуратуры РФ. «…Свидетели… прямо показали, что их перед судебным заседанием вызывали на допрос в Генеральную прокуратуру РФ и допрашивали по тем же обстоятельствам, которые у них должны были выясняться в суде. Данные действия сотрудников Генеральной прокуратуры РФ суд расценивает как давление на свидетелей, подлежащих допросу в судебном заседании». Это фрагмент частного определения, вынесенного 10 июня 2004 г. Московским окружным военным судом в адрес Генерального прокурора РФ по делу об убийстве журналиста Холодова[77].
Однако негодование защитников было пропущено мимо ушей. Более того – когда данный факт выявился в отношении свидетельницы Надежды Шек и адвокаты пытались выяснить детали, воспрепятствовал этому активно поддержанный судьей Валерий Лахтин, напомнивший женщине об угрозе уголовной ответственности за разглашение данных предварительного следствия.
Отметим здесь же, что допросы важных для выяснения обстоятельств дела свидетелей велись, как правило, не один день. Им предъявлялись представителями сторон различные документы, по инициативе прокуроров под предлогом выявленных противоречий регулярно оглашались их показания на предварительном следствии, в том числе с прослушиванием аудиозаписей, по ходу допроса возникали все новые и новые вопросы. Так, свидетели Узорников и Авалишвили давали показания в Хамовническом суде по три дня, Рыбин и Гулин – по четыре, Голубович – семь, Анилионис – шесть, и так далее.
Если перейти к разговору о свидетелях со стороны защиты, то прежде всего следует отметить, что составленный еще на предварительном следствии список, включавший несколько сотен человек, был стороной обвинения беспардонно отвергнут вопреки четким предписаниям по этому поводу в законе. В дальнейшем, уже в суде, приходилось на каждую группу определенных нами свидетелей заявлять отдельное ходатайство и выслушивать возражающие возгласы прокуроров.
Естественно, что защите хотелось бы увидеть в стенах Хамовнического суда побольше бывших юкосовцев, занимавшихся в нефтяной компании теми видами деятельности, которые затем были заклеймены прокуратурой как хищения и легализация. Но проблема состояла в том, что ЮКОС уже был разгромлен и разыскивать таких свидетелей было делом весьма непростым. Конечно, координаты определенного числа менеджеров мы знали, но далеко не всех, кто был нужен. Вот тогда созрело предложение подготовить обращение Михаила Ходорковского и опубликовать его в тех изданиях, которые с высокой долей вероятности представляют интерес для бывших сотрудников компании. Выбор пал на «Ведомости», «Новую газету» и сайт khodorkovsky.ru.
Текст появившегося в апреле 2010 года обращения был таков:
«Уважаемые коллеги!
Сейчас в абсурдном процессе, где меня и П.Л. Лебедева обвиняют в хищении 350 млн тонн нефти, наступил этап представления доказательств защиты. Мы с Платоном Леонидовичем понимаем возможные опасения наших бывших коллег и не будем настаивать на вызове тех, чьи показания не используются стороной обвинения. Однако мы будем благодарны каждому, кто найдет время и возможность прийти в суд. Это нам поможет отстаивать доброе имя всего ЮКОСа.
Готовых дать показания просим связаться с адвокатами, чтобы скоординировать время прихода в суд.
Спасибо всем за поддержку.
М.Б. ХодорковскийКонтактные телефоны:…»
Результат превзошел ожидания, и помощники адвокатов, сидевшие на телефонах, в некоторые дни еле успевали составлять списки желающих выступить на суде. Звонили преимущественно москвичи и жители тех регионов, где находились предприятия группы ЮКОС. Порой доходило до смешного – одним из звонивших оказался человек, уже давший показания в качестве свидетеля обвинения. А теперь он выразил готовность выступить как свидетель со стороны защиты. Но от этого предложения пришлось отказаться – у него адвокаты уже имели возможность выяснить на процессе все возникшие вопросы.
Целый ряд энтузиастов пришлось огорчить, поблагодарив их за предложение помощи. Среди них были те, кто работал в ЮКОСе до инкриминированных Ходорковскому и Лебедеву временных периодов или не был непосредственно связан с производственной или финансовой деятельностью, описывавшейся в обвинительном заключении. Либо это были представители сторонних организаций, сотрудничавших с ЮКОСом, что заранее обрекало их возможные показания на малую информативность для нашего дела.
Если же, по предварительной информации, обратившийся гражданин представлял интерес для защиты, то с ним обязательно встречался кто-то из адвокатов, чтобы более детально выяснить сведения, которыми тот располагал.
Но свидетелей со стороны защиты, как и специалистов, государственные обвинители непременно встречали в штыки. Заведомая необъективность их показаний объяснялась тем, что «почти все свидетели защиты – бывшие работники “ЮКОСа”, либо осужденные за отмывание денег или воровство»[78]. Это наглядный пример применения двойных стандартов, поскольку и в числе свидетелей обвинения преобладали юкосовцы; были там и имевшие процессуальный статус обвиняемого по расследуемому в отношении него уголовному делу. Имелись и такие, судимость которых за хищения не помешала суду сослаться на их показания в приговоре.
И тем не менее среди приглашенных защитой имелись люди, чей высокий авторитет был непоколебим навешиванием на них разных ярлыков или обвинениями в предвзятости, неосведомленности и прочих прегрешениях, чем так активно занималась сначала прокуратура в ходе судебного разбирательства, а затем и Хамовнический суд в приговоре. Назовем бывшего премьер-министра России Михаила Касьянова, бывшего председателя Центрального банка РФ Виктора Геращенко, депутата Государственной думы РФ Илью Пономарева, экс-министра нефтяной промышленности СССР, президента Восточной нефтяной компании Леонида Филимонова, управляющего «Юганскнефтегаза» Тагирзяна Гильманова, управляющего «Самаранефтегаза» Павла Анисимова. Да и все остальные, добровольно явившиеся по инициативе защиты в суд, не давали никаких поводов сомневаться в их искренности и правдивости.
Особо здесь хотелось бы выделить упомянутых бывших руководителей дочерних нефтедобывающих предприятий ЮКОСа. Двое из них – Анисимов и Гильманов – благодаря усилиям органов прокуратуры на момент дачи свидетельских показаний уже имели судимости. Однако это, как и возможные будущие неприятности, не остановило этих людей от того, чтобы выступить в защиту Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Они, как и Леонид Филимонов о «Томскнефти», рассказали о деятельности возглавлявшихся ими нефтедобывающих компаний, вхождении тех в структуру ЮКОСа, своих полномочиях, существовавших правилах ценообразования, порядке составления и реализации договоров на продажу нефти, ее оплате покупателями, существовавших формах контроля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});