Естественно, я принял все меры к тому, чтобы информация о моих расхождениях с Гитлером не вышла из флотских кругов и не стала достоянием общественности. На карту было поставлено не более и не менее как единство флота. С начавшейся в 1939 году войной все мои мысли об отставке ушли в сторону. Как командующий флотом я не мог бросить флот во время такого кризиса.
Однако были еще две другие сферы моих конфликтов с Гитлером и нацистской партией, которые затрагивали мои личные убеждения настолько глубоко, что я знал, что компромисса в них быть не может. Я чувствовал, что рано или поздно наши пути разойдутся. Этими двумя сферами были нападки нацистов на христианскую церковь и их отношение к евреям.
Глава 14
Флот и религиозный вопрос
С дней своего раннего детства я обрел в доме родителей твердую и неизменную веру в Христа и в христианскую церковь. Мои родители регулярно брали нас с собой на церковные службы и обсуждали с нами религиозные вопросы в семье, но больше всего они привили нам христианское отношение к жизни своим собственным примером. Я всегда был благодарен им за заложенные ими в моей душе те основы христианства, которые дали мне силы выполнять обязанности, возложенные на меня в ходе моей флотской карьеры, и которые превыше всего дали мне внутреннюю опору, чтобы вынести трудные дни Нюрнбергского процесса и десять лет моего заключения в стенах тюрьмы Шпандау.
Значимость веры и христианской церкви для сплочения народов и стран, вне зависимости от границ государств и политических разногласий, я познал с самого начала моей жизни. Никакие исторические события, никакие войны, никакие завоевания и никакие философские течения не преобразили наш мир столь глубоко, как это сделало христианство. Возможно, даже не осознаваемо каждым отдельным человеком, воздействие учения Христа проникло в самую глубину нашей жизни и приняло на себя ответственность за моральные убеждения и общественную культуру, в которой мы жили. Именно оно сформировало основу всего западного общества.
Основой государства, подобного нашему, я в этом уверен, являются христианские убеждения. Поэтому государство должно поддерживать и содействовать церкви и через нее способствовать религиозному пониманию своего народа. Не менее верно это утверждение и в отношении вооруженных сил.
В старом императорском флоте, как я знал это по своему собственному опыту, религиозные службы были вопросом официального регулирования, что нашло свое отражение в 1903 году в форме уставов лютеранской и католической служб на военно-морском флоте. Требование к личному составу присутствовать на религиозных службах давало каждому человеку возможность обратиться мыслями к вопросам веры. А тесное взаимодействие между церковью и вооруженными силами служило узами, скрепляющими общую христианскую веру.
На старом флоте имелись как лютеранские, так и католические капелланы, все большее число которых служило на борту кораблей постоянно растущего флота. Лютеранские и католические капелланы трудились бок о бок в тесном сотрудничестве, причем их взаимная зависимость друг от друга в корабельной жизни служила гарантией от возможности раскола, происходящего от разницы в вероучениях. Службы на борту проводились для приверженцев каждого из вероучений, а если штатный капеллан по тем или иным причинам отсутствовал, то старшие офицеры корабля проводили службу самостоятельно. Командуя крейсером «Кёльн», я часто проводил лютеранские службы. У нас существовал корпус штатных морских капелланов, которые прекрасно знали все реалии военно-морской службы и были искренне уважаемы на флоте. В ходе Первой мировой войны они более чем оправдали такое отношение к себе, трудясь на своих постах под огнем неприятеля, и были отмечены воинскими знаками отличия. Капеллан Роннебергер (впоследствии старший капеллан флота) служил на борту дивизиона кораблей, интернированных в Скапа-Флоу, в течение всего периода их пребывания там.
Но после войны, в Веймарской республике, возобладала совершенно другая концепция: религия есть личное дело каждого. Вооруженные силы уже не могли приказывать офицерам и рядовым присутствовать на религиозных службах или на уроках изучения Библии. Единственным способом влияния на личный состав флота в религиозном отношении оставался теперь личный пример.
По Версальскому мирному договору нашему флоту было все же разрешено иметь шестерых военно-морских капелланов: четверых лютеран и двоих католиков, и эта квота всегда была заполнена. Старые Церковные уставы 1903 года были пересмотрены и утверждены в 1929 году в переработанном виде под названием Уставы лютеранской и католической военной службы. Поскольку теперь было запрещено приказывать военнослужащим присутствовать на религиозных службах, то эти уставы требовали лишь предоставлять им «личное время» для участия в них, если они этого желали. Кроме того, было отведено так называемое «казарменное время», которое давало возможность тем военнослужащим, кто хотел этого, обратиться к капеллану за советом по религиозным и моральным проблемам.
С принятием в 1929 году программы обновления флота, вызвавшей увеличение потребности в капелланах, должности военных капелланов были учреждены на всех кораблях, в особенности на учебных, совершающих долгие заграничные плавания. В иностранных портах наши военно-морские капелланы часто проводили религиозные службы для германских граждан, живших в этих портах. Они освящали браки и крестили детей, а в некоторых случаях, если задерживались на стоянках в этих портах, даже организовывали школы для подготовки молодежи к первому причастию.
Они были прекрасно подготовлены ко всему этому: до производства во флотские капелланы кандидаты должны были иметь практический опыт служения в качестве пасторов в гражданских приходах на берегу.
Капелланы, служа на кораблях или на берегу, проводили те же службы, которые гражданские священники совершают для своей паствы. Там, где не было штатных флотских капелланов, наши моряки либо посещали гражданские службы в береговых церквах, либо гражданские пасторы проводили для них службы по особо согласованному расписанию.
Мой особый интерес к духовному благополучию личного состава флота, возможно, объясняется влиянием старшего капеллана флота Фенгера. Он весьма отважно вел себя в битве при Скагерраке и, несмотря на полученные раны, продолжал служить на флоте еще долгие годы. Я всегда считал, что самым важным качеством каждого военного командира является склад его личности и что твердый и надежный характер человека не может сложиться без религиозной основы. Те священники, которых моя жена и я имели честь знать, проповедовали подлинное и понятное всем христианство, с которым я был целиком согласен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});