А потом он уйдет в душ, и она догонит его на пороге, и вдвоем они сломают все полочки с многочисленными тюбиками и флаконами, обрушат полотенцедержатель и едва не свернут голову крану. И он будет целовать тонкий шрам меж грудями, а она запрокидывать голову, царапая ему ногтями затылок…
— Ты порвал мое любимое платье, — еле внятно пробормотала Марина, устраиваясь у него под мышкой.
— Ты прокусила мне плечо, — так же сонно ответил Дима, — так что один-один. Ничья.
— Оно заживет, а платье? — спросила она.
Парень улыбнулся и повернулся к ней, подминая под свое еще неостывшее тело.
— А я тебе машинку куплю, хочешь? Швейную! «Зингер»!
Он опять начал ее целовать, а она завозилась недовольно под ним.
— Что? Опять?
— А что? Не понравилось?
— О-о, сжалься надо мной, я только из больницы, — протянула жалобно Маришка.
— Я ее любил! — вдруг сказал Дима.
Девушка распахнула глаза и уставилась на него, забыв сразу обо всем.
— Я ее очень любил. Думал, что разлюбил, пока ты… Наверно, я до сих пор ее люблю, — ответил он. — Почему ты спросила… о ней?
— Ты иногда зовешь ее во сне. Я даже думала, что ты мне изменил.
— Я? Изменил?
— Ну, а что мне было думать?
Дима откинулся на спину, а Маришка пристроила свою голову ему на плече, и он чмокнул ее в макушку.
— Она умерла? — вдруг спросила девушка.
— С чего ты взяла? — удивился он.
— Ну, вы не вместе…
— Она вышла замуж за моего лучшего друга.
— Что???
— Слушай, Мариш, мне ужасно не хочется говорить об этом. В голове только-только мысли в порядок пришли. Ни к чему весь этот разговор.
— Дим, а меня ты любишь? —вдруг спросила она.
Дима прижал ее к себе, еще такую горячую, с ее тонкой, прозрачной белой кожей, с таким упоительным запахом винограда и лаванды от волос, которые в день знакомства навеяли ему мысли о зеленых берегах Ирландии.
— Ты моя Ундина, — ответил он, целуя. — Конечно, я люблю тебя, хотя и не так, как сам бы того хотел.
— Спасибо за честность, — пробормотала Маришка и скоро уснула. А он еще долго лежал без сна, перебирая в руке волосы девушки. Меньше всего он думал о такой желанной еще утром женитьбе.
Глава 14.
Они оба сделали вид, что этого разговора просто не было. О кольце Дима тоже забыл, вспомнил лишь, когда потащил пиджак в химчистку. Сотрудница химчистки, смущаясь, протянула ему красную коробочку, и он даже не сразу вспомнил, что там. Свой подарок он всё же отдал Марине, но просто как подарок, без какого-либо подтекста. Девушка сделала вид, что никакого подтекста и не было…
Сколько бы еще вот так продолжались их отношения, неизвестно. Всё решил случай.
Маринка улетела в Питер к подруге на свадьбу. Там она собиралась еще немного пожить, посетить музеи, потрогать «Аврору» и побродить по аллеям Петергофа. Дима к тому времени совсем успокоился и даже не вспоминал… о той. Он хлопотал по поводу открытия автомойки. Набирал сотрудников, готовил помещение. В конце первого рабочего дня он привез на автомойку выпивку и закуску, чтобы с рабочими отпраздновать день открытия. Он и сам пил со всеми. Дальнейшее парень с трудом помнил.
Утром в голове звенели молоточки. Дима замычал, натягивая на голову одеяло. Рядом сопела Маришка, но только какая-то маленькая, даже странно стало. А молоточки всё звенели и звенели, прямо над ухом. Парень с трудом разлепил глаза и в ту же секунду увидел перед собой стакан, в котором что-то лихорадочно размешивала… Марина, отчаянно ударяя ложкой о стенки стакана.
— Мариш, ну ты что? С ума сошла? И так звенит в башке, — пробормотал он, отрывая чугунную голову от подушки.
— Знаю, — просто ответила девушка. — Вставай! И ты тоже! — проговорила она, обращаясь за спину парня.
Тот как подстегнутый сел. А ведь рядом он действительно кого-то ощущал, дернулся ближе к краю, пялясь на комок подле себя. Одеяло рядом закопошилось, и оттуда выглянула миловидная мордашка какой-то девицы. Дима вытаращил на нее глаза, моментально приходя в себя. Вскинул на себе покрывало и заскрипел зубами: голый! Девица уставилась на него.
— Привет, — произнесло небесное виденье.
Он начал отползать на кровати, пока не грохнулся на пол. В голове что-то лопнуло, и наступила острая и чудовищная ясность: он надрался вчера так, что хватило ума приволочь с собой девку и завалиться с ней на Маришкину кровать.
Та же бесцеремонно пялилась на него и ухмылялась.
— Ты кто? — зачем-то спросил Дима.
Но барышня ответить не успела.
— Я даю ровно три минуты на сборы! — рявкнула на кухне Мариша, и девчонка поменялась в лице. Видимо, уж больно долго друг на друга пялились любовники, что у хозяйки квартиры лопнуло терпение. Она распахнула дверь.
— Я тебе сказала, выметайся отсюда немедленно!
Девчонка струхнула, соскочила с кровати, и Дима застонал про себя. Его случайная знакомая — хотя имени он так припомнить и не мог — была совершенно голой. Она лихорадочно собирала вещи по комнате, а парень что-то говорил, вернее мычал, в свое оправдание.
— С тобой позже, — пригвоздила его взглядом к полу Марина.
Она подтолкнула барышню вперед себя и прикрыла дверь, Дима же стал быстро одеваться.
— Ты кто? — начала допрос хозяйка.
— О-оля, — ответила девица.
Она слышала о Марине, но вот так вот, как говорится вживую, не видела ни разу. Та возвышалась над ней больше, чем на голову. А уж про взгляд и говорить нечего: она им просто испепеляла.
— Как ты сюда попала?
— Меня Дмитрий Арнольдович привез.
— Откуда?
«Неужто шлюху снял?»— мелькнула в голове мысль.
— Я работаю на новой автомойке…
— Работала, — поправила Марина.
— Что? — не поняло небесное создание, хлопнув ресницами.
— Работала, с сегодняшнего дня ты уволена. А теперь быстро и четко, как на исповеди! Будешь врать, я позвоню своему брату Паше, и он так разукрасит твое смазливое личико — мать родная не узнает! Усекла?
Глаза девицы