еще и слова не сказала, а ты уже знаешь, что это я, — проник в ухо бархатистый, глубокий голос.
— Я даже могу сказать, где ты и во что одета, — ответил мужчина, — и мне необязательно тебя при этом видеть.
Марина рассмеялась.
— Ладно, давай тогда так: если ты угадаешь, то… ну, не знаю, я что-нибудь для тебя сделаю, ну, рекламу там на телевидение толкну или… Короче, сам выберешь. А если не угадаешь, значит, мою «Оленьку» ты отремонтируешь бесплатно.
Дима засмеялся.
— Ладно, если я угадаю, то ты для меня споешь «Ой, мороз, мороз»!
— Нет, я петь не умею!
— А то я не знаю! Так и я тоже могу не угадать. Только, чур, не врать.
На другом конце обиженно засопели.
— Не дуйся, — проговорил он.
— А я не воздушный шарик, чтобы дуться, — последовал ответ.
— Значит, согласна. Ты сейчас дома, лежишь на диване, как обычно теребишь уши той самой псине, что мы купили в Японии. На тебе старая пижама, ну, голубая такая, с облаками и медведями.
— Это пчелы!
— Ладно, ладно, пчелы так пчелы! А еще у тебя карандашей штук восемь в прическе, ну или девять. Угадал?
Маринка молчала, Дима даже взглянул на трубку, не прервалась ли связь. Нет, всё было в порядке.
— Мариш, ку-ку! Ты там не уснула?
— Да нет. Просто задумалась.
— О чем?
— Никогда не думала, что ты меня так хорошо изучил!
— Ну, ты что, учебник, что ли, чтоб тебя изучать? — Дима даже обиделся.
— Не учебник, конечно. Но, честно говоря, всегда считала себя девушкой непредсказуемой! Этакой неугадайкой, а тут ты.
— Что? В яблочко?
— Я бы даже сказала: в самое оно!
— А карандашей сколько?
— Восемь, — со вздохом ответила девушка, — девятый в руке верчу.
Дима захохотал, и тут ему в ухо понеслись какие-то завывания.
— Э нет, нет! Ишь, ты хитренькая какая! Машину она бы мне пред очи явила, а песню я должен так слушать! Нет уж! Ты чем сегодня занимаешься?
— Буду думать, как и чем помочь Вальке.
— Вальку отставить! Мы с тобой лет триста не виделись, пригласи меня на ужин и сделай мясо по-французски.
— Слушай, как там тебя по фамилии, это — наглость! — закричала Маринка. — И даже свинство с твоей стороны! Нет чтоб даму в ресторан пригласить, так он еще и у плиты меня хочет поставить!
— Так это ты проиграла, а не я! Так что жди, часа через три приеду. Тогда и песню послушаю!
— Дима, Дима! — завопила девушка, но мужчина быстро отключил телефон.
На душе стало еще светлее и теплее. У него было много друзей, но Маринка была особенной. Необыкновенной, и если бы не его глупость, возможно, они до сих пор были бы вместе…
С Мариной они остались верными и преданными друзьями. Он как-то раз взялся ремонтировать ее старую, побитую «девятку», а когда девушка приехала за машиной, то ее поджидал практически новый «Oпель»! Маришка ни в какую не хотела принимать такой подарок, но Дима настоял, к тому же ее колымагу он уже сбыл с рук. Марина называла свою машину ласково «Оленькой». Дима периодически брал автомобиль девушки на профилактику, а после возвращал, и Марина знала, что где-нибудь спрятан для нее подарок.
Вот и сегодня он заехал за мартини, — не страшно, если что, останется у нее на ночь — купил сок и мандарины. И тут же, представив такие родные зеленые глаза, улыбнулся. Всё-таки здорово, что они остались друзьями. Дима бросил всё в машину, заехал на автомойку, покрутился еще по делам и поспешил на встречу. Маришка звонила раза три за это время и даже прислала четыре сообщения с одним текстом: «Я забыла рецепт!!!» Дима улыбался на это, но трубку не брал и не перезванивал.
Заскочил за сестрой в музыкальную школу, та сразу нашла собаку и всю дорогу теребила ей уши так, что брат всерьез переживал: доживут ли они на голове у псины хотя бы до вечера? Кристинка болтала и болтала. Рассказала о злюке Мартышке, учительнице по сольфеджио, о подруге Катьке и о том, как же ей хочется живую собаку. Она всегда начинала издалека о своих тайных желаниях и всегда просила только брата. Наверно, понимала, что именно в его власти дать ей такого желанного щенка. Дима кивал, но соглашаться не торопился, объясняя, что за собакой нужен уход, а сестра даже постель за собой порой не заправляет. Но он подумает, посмотрит, и может быть… В следующий миг Кристинка уже была готова его задушить в объятьях, благо ремень безопасности крепко держал девицу. Ей ли не знать, что ответ брата «подумаю» означает «получишь к следующему празднику»?! Но тут девочка приметила мандарины и сок.
— Ага, к Марине поедешь? — улыбаясь, спросила она.
— Угу, — ответил Дима.
— Вы помирились?
— Мы и не ссорились.
— Ну она же тебя выгнала!
— Ишь ты, мелкая! Не выгнала, а разъехались!
— А зачем опять к ней едешь?
— А чтоб ты спросила, козявка любопытная!
— Я не козявка!
— Зато любопытная!
— Не хочешь говорить, так и не надо! — буркнула девочка и уставилась в окно. Парень потрепал ее по шапке, и подумал, что вот такую манеру выпытывания она переняла у матери. Та тоже, когда не могла добиться чего-то от детей, произносила эту фразу. Детям становилось стыдно, и они сами всё выкладывали начистоту. С матерью этот номер проходил всегда, а вот с сестренкой нет. Она и сама это прекрасно понимала. Посопела, посопела и опять стала говорить о такой желанной собаке.
Дима передал сестру с рук на руки маме и, отказавшись от ужина, поехал к Маришке: та успела прислать еще три послания. На сей раз говорилось о плохой духовке, об отсутствии сыра и даже о том, что вместо мяса будет курица. Парень, стоя на светофоре, успел сбросить ей язвительное: «Так вы, душенька моя, всё же вспомнили рецепт?» В ответ на это прилетела грозная рожица с надписью: «Берегись».
Парень крутил руль, слушал радио и даже что-то подпевал, как вдруг