открытки на Рождество. В таком большом и дорогом ресторане Рита была впервые. Она даже оробела. «Я – девочка из сибирского городка – здесь!» – подумала она. Винсент снял свою драную курточку и оказался в пиджаке и рубашке с галстуком.
– Я только что с работы, – объяснил он, поправляя галстук, – терпеть не могу галстуки, но в суд без него не пускают.
– Мне нравятся мужчины в костюмах и галстуках, – сказала Рита, останавливая его руку, пытающуюся снять галстук.
«Надо как-то заставить его купить новую куртку», – подумала она.
Они сидели напротив друг друга за красиво сервированным столом с белой скатертью, смотрели друг на друга и улыбались.
– У меня к тебе есть одна просьба, – сказал Винсент, – называй меня Тинк.
– Тинк? Почему? – удивилась Рита.
– Моего отца тоже звали Винсентом, но друзья и родственники называли его Тинк. Я не знаю почему. Меня тоже родственники зовут Тинком.
– Хорошо, Тинк, – легко согласилась она. – А как звали твою маму? Кто она была?
– Гертруда. Она была машинисткой в военном ведомстве, где служил отец. Гораздо моложе его, на 14 лет. Он почти не ухаживал за ней. Сделал ей предложение перед уходом на фронт. Они поженились, и она осталась его ждать. Он писал ей каждый день такие трогательные письма! Я нашел их после смерти отца в ящике его комода. На фронте отец получил генеральский чин. Когда он вернулся, мать перестала работать. Ее главное занятие было каждый день ходить в «Файлинс Бейсмент». Домом занималась прислуга, детьми – няня. Отец любил приглашать на выходные своих друзей. Дом всегда был полон военных. Они пили, ирландцы любят пить, плясали, пели песни. Мама наряжалась, она была такая красивая. Отец гордился ею. Ты напоминаешь мне ее манерами, характером.
«Только я работаю, как лошадь, а не хожу в магазины за нарядами каждый день», – добавила про себя Рита.
– Я понял за эти дни, что мне трудно без тебя. Я хочу тебя видеть каждый день. Спасибо, что ты позвонила. Я боялся сам позвонить тебе. Он накрыл Ритину руку своей и сжал ее пальцы. Встретил ее взгляд и посмотрел на нее с нежностью. Рита замерла от счастья, боясь спугнуть его словами. Официант принес два блюда с креветками и овощами. Очарование исчезло, они принялись есть.
На следующий день Винсент забрал Риту в 12. Они пообедали гамбургерами в маленьком кафе, потом он пригласил ее посмотреть, свою комнату. Они приехали на Мальборо стрит. Рита знала от Инны, что это очень богатый район. Дом, где жил Винсент, был старинный, трехэтажный, из красного кирпича. Они поднялись на второй этаж по широкой лестнице, покрытой ковровой дорожкой. Винсент открыл дверь, и они очутились в очень маленькой каморке. Справа от двери у стены стояла двуспальная кровать, спинка ее упиралась в высокое окно. Впритык к противоположной спинке стоял комод, на котором возвышался большой телевизор. Возле левой стены находилось старинное бюро и маленькая тумбочка. Между бюро и кроватью мог протиснуться только тощий человек. Пахло нежилым помещением, с потолка спускалась паутина, на всем лежал слой пыли, пол был грязный.
– Мое холостяцкое жилище, – смущенно сказал он. – Здесь нам двоим не поместиться. Я хочу, чтоб мы жили вместе и собираюсь купить дом или кондо для нас. Что ты предпочитаешь?
– Конечно дом, – без колебаний ответила Рита.
– Тогда поехали.
– Куда,
– Смотреть дом. Дом продается рядом с моей работой в Милтоне. Хочешь посмотреть?
– С удовольствием! У тебя есть ножницы?
Он удивился, но нашел ножницы.
– Давай куртку, я лохмотья обрежу. Ты можешь купить новую?
– Я не умею выбирать. Мне и в этой хорошо.
– Ты адвокат, должен выглядеть соответственно.
– Ну на следующие выходные сходим, – сдался он.
Ехали они минут 25. Милтон находился на границе с Бостоном. Границей была речка, протекающая между городами. Эта часть Бостона называлась Дорчестер. Проезжая через него, Рита заметила, что почти все население черное.
– Это что, гетто для черных? – спросила она.
И Винсент поведал ей печальную историю:
– До конца 60-х Дорчестер и Маттапан были традиционным местом жительства евреев. Это были красивые, процветающие и самые безопасные города с хорошими школами. В апреле 1968 года был убит Мартин Лютер Кинг. Начались восстания негритянского населения. Мэр Бостона Кевин Уайт огласил новую программу помощи малоимущим негритянским семьям в покупке домов. Банки давали ссуду под маленький процент, и не требовалось платить даже первый взнос. Место для заселения черных выбрали здесь не случайно. Ирландцы и итальянцы кулаками защитили свои города, а евреи были народом мирным. Белых домовладельцев принуждали к продаже домов, им угрожали. К 1970 году все евреи уехали из этих городов. Черные вселились в дома, но денег платить за заем и налоги у них не было. Их выселяли из домов, больше половины домов было разрушено. На улицах – свалки и грязь. Более 80 процентов преступлений совершается в этих городах.
– Да, печальная история. Но Милтон же через речку от Дорчестера. Там не опасно?
– Нет. Там на границе всегда полиция дежурит, да они и сами в Милтон не ходят.
Рита немного успокоилась. «А в Союзе всегда говорили о том, как белые угнетают черных. Кажется, все наоборот», – подумала она.
Белый двухэтажный дом оказался небольшим по сравнению с рядом стоящими. Задний двор его выходил на торговую плазу. Маленький дворик был засыпан старой листвой, сквозь которую виднелись цветочные клумбы. У забора – несколько деревьев, без листвы не понять каких. Чтобы посмотреть внутри, надо было договариваться с брокером, продающим дом. Винсент сказал, что они посмотрят его, когда у Риты будут следующие выходные. Дом Рите понравился. Единственная проблема – он находился далеко от метро. Пешком до станции надо идти минут 45. Они проехали по городу. Винсент сказал, что это ирландский город. Потом заехали в булочную, где выпили кофе и съели по свежей булочке.
Вернувшись в Бостон, они пошли в небольшой ресторанчик, хозяйкой которого была давняя знакомая Винсента. Он предупредил ее по телефону, и она встретила их.
– Зой, – представилась она, протягивая Рите руку.
– Маргарита. Рада познакомиться.
– Маргарет? – переспросила Зой.
– По-вашему, да.
– Рада познакомиться.
Зой оглядела Риту цепким взглядом, по-мужски оценивая ее фигуру. «Бывшая пассия, – подумала Рита. – Привел показать. Интересно, что она ему скажет?» Дамы мило улыбались друг другу, испытывая обоюдную неприязнь.
Когда они вышли из ресторана, Рита спросила, почему Зой так разглядывала ее и пыталась узнать все подробности личной жизни. Винсент смущенно ответил, что она была его клиенткой, и сейчас он снова ведет ее дело. Дом, где находится ее ресторан, идет