гребаный волшебник.
Майк натянул улыбку. Он не хотел говорить про Кэтфиша Байбла.
– Для протокола: только одну из моих сестер надо выручать. И – да, я служу своей матери верой и правдой, потому что она всю жизнь трудилась не покладая рук и она достойна этого.
Андреа заставила себя не отводить от него взгляд.
– Мне не стоило говорить этого. Всего этого.
– А ты правда так думаешь?
Она покачала головой:
– Нет. Я люблю твою маму. И у тебя замечательные сестры.
Их взгляды на секунду встретились, прежде чем Майк вернулся к раковине. Он намочил свежее полотенце.
– Я никогда не спасал тебя. На самом деле, если ты как следует подумаешь о том, что произошло два года назад, ты увидишь, что заткнула меня за пояс. Я вообще не понимал, что происходит.
Андреа покачала головой, потому что единственное, что она помнила, – это чувство абсолютной потерянности.
Он продолжил:
– Ты пережила травму, Энди. Любой другой бы сдался. Меня поразило, что ты выбралась живой.
Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Она отчаянно хотела, чтобы это было правдой.
Майк снова подошел к ее кровати. Он начал протирать ей руки, хотя она их уже помыла.
– Я понимаю, почему ты бросила меня. Все было плохо. Тебе нужно было время, чтобы разобраться, кто ты и что тебе делать со своей жизнью. Я хотел дать тебе это время. Я знал, что ты стоишь того, чтобы ждать. Но ты так и не вернулась.
Андреа закусила губу и почувствовала привкус крови.
– Те слухи, о которых говорил Байбл… – Майкл осторожно взял ее руки в свои. Он нервничал. Она никогда раньше не видела, чтобы он нервничал. – Я совсем раскис, когда ты исчезла. Все подшучивали над тем, что я сохну по какой-то девчонке, но правда в том, что ты вроде как разбила мне сердце.
Андреа сильнее прикусила губу. Она совершила огромную невыносимую ошибку.
– Ну, не то чтобы я ночей из-за тебя не спал или что-то такое, – Майк попытался скрыть свою уязвимость за одной из своих ухмылок, но в ней не было его обычной дерзости. – Да, я написал несколько стихов, но не бродил бесцельно по улицам с твоим именем на устах.
Андреа рассмеялась, но только чтобы сожаление, сдавившее ей грудь, нашло хоть какой-нибудь выход.
Он пожал плечами:
– Все, что мне оставалось, – броситься в омут беспорядочного секса с головой.
На этот раз она рассмеялась по-настоящему.
– Не пойми меня неправильно. Я был благодарен за каждый секс. Я многому научился. – Его игривый тон вернулся. – Благодаря стюардессе снова начал вести дневник. Балерина поработала над моим выразительным танцем. А с матерью-одиночкой с улицы моей бабушки все было очень нежно. И супермодели. Было очень много супермоделей.
Андреа переплела свои пальцы с его. Ее сердце билось так сильно, что она могла поклясться, что слышит его.
– Удивительно, – сказала она. – Я справлялась с расставанием точно так же.
Майк выгнул бровь.
– Мужчины-супермодели или женщины-супермодели?
Она пожала плечами:
– Когда ты на оргии, там уж как получится.
– Конечно. Не хотел показаться грубым.
Андреа поцеловала его.
Ее руки легли ему на плечи. Ноги обхватили его талию. Все в его теле казалось новым, но одновременно очень знакомым. Его борода была именно такой роскошной, как она себе представляла. Его рот на вкус был как мед.
– Майк, – у Андреа перехватило дыхание, когда она нашла в себе силы отстраниться, – прости, я была такая глупая, мне так жаль.
Занавеска резко отодвинулась.
– Пора идти, ребята. Нам нужны койки. – Медсестру, кажется, вообще не заботило, что она испортила романтический момент. Она бесцеремонно выдернула капельницу из руки Андреа. – Если будет сильная хрипота, продолжительные приступы кашля, спутанность сознания или затрудненное дыхание, сразу звоните 911. Это ваш муж или партнер?
– Все сложно, – ответил Майк.
– У нее легкое сотрясение мозга. – Медсестра держала планшет с бумагами. – Мне нужно, чтобы кто-то, но не она подписал это.
– Я подпишу, – сказал Майк.
– Дыхательные упражнения. Делайте их каждый час. – Она поставила галочку в документах. – Не курите и не пейте ближайшие семьдесят два часа. Используйте леденцы или спрей от боли в горле. Тайленол при необходимости. Никаких тяжелых физических нагрузок.
– Она может работать? – Этот вопрос задала шеф Сесилия Комптон. Она все еще была в своем синем деловом костюме. Руки были скрещены на груди. – Или ей нужно взять отгул?
– Офисную работу можно выполнять, если она сама к этому готова. – Медсестра сунула руку в карман и протянула Андреа несколько леденцов от кашля. – Тайленол нужно принимать каждые шесть часов. Не принимайте больше четырех тысяч миллиграммов в сутки.
Андреа готова была бы принять героин, если бы он помог от боли в горле. Она развернула один леденец.
– Спасибо.
– Оливер? – сказала Комптон. – Не пройдете со мной?
Майк помог Андреа встать с постели. Она держала его за руку, пока ей не пришлось ее отпустить. А потом она вынуждена была побежать, чтобы догнать Комптон.
– Я рада, что Майк был в городе. – Руки Комптон раскачивались, когда она быстро шла по коридору. – Леонард работал с ним несколько лет назад. На Майка можно положиться. Я никогда не верила слухам. Ни одна женщина в здравом уме не разобьет ему сердце.
Андреа катала во рту леденец.
– Так вот, – Комптон снова перешла в режим начальника, – идиотская миссия Байбла по спасению попугая закончилась травмой. Мне все равно, что сказала медсестра. Вы оба на больничном до конца недели. Поспите. Прогуляйтесь по пляжу. Я вызову другую команду для охраны судьи и ее семьи.
Андреа должна была привыкнуть к разочарованиям, но мысль о том, что она будет сидеть в мотеле, пока Дин Векслер с удовольствием занимается своими больными преступными делами, была словно удар под дых.
Комптон почувствовала ее настроение.
– Байбл подробно пересказал мне ваши беседы с Рики Фонтейн и Мелоди Брикел. Жаль, что ничего не вышло. Но что-нибудь обязательно выстрелит. Так всегда бывает.
Ничто не выстреливало уже двадцать лет. Сорок, если считать Эмили Вон. Андреа не была готова сдаться. Она стала маршалом не для того, чтобы плохие люди продолжали делать плохие вещи.
– Мэм, я…
– Подождите. – Комптон громко постучала в дверь мужского туалета. Она спросила Андреа: – Вы не против задержаться еще ненадолго?
Прежде чем она успела ответить, дверь в туалет распахнулась. В отличие от Андреа, Байбл выглядел не хуже, чем обычно. Единственным намеком на то, что он побывал в горящем доме, была белоснежная повязка на правой руке.
Он поднял руку, чтобы показать Андреа:
– Куриные мозги.
– Тихо, – скомандовала Комптон.
Байбл подмигнул Андреа: