Выкинув из курса несущественные мелочные подробности, Иван Петрович сумел также распределить возможно более отчет ливо фармакологический материал, расположив, как специалист физиолог, все вещества по их физиологическим свойствам. Та ким образом, почти весь материал был систематизирован в наи более ясном и возможно легко запоминаемом порядке. Слуша тели сразу увидели, что фармакологический материал можно распределить на средства, возбуждающие и парализующие не рвные центры, те или другие периферические нервные окон чания, на возбуждающие и парализующие мышцы, притом раз личные средства — различные мышцы (поперечнополосатые, сердечную мышцу и гладкие), на средства, возбуждающие и па рализующие различные секреторные ткани, и т.д. Сам предмет фармакологии при таком распределении сразу получил в глазах слушателей легко усваиваемую цельность, так как подразделение по каждому из обозначенных гру основывается при таком положении на известном студентам 3го курса систематизирован ном материале физиологии.
Хотя невозможно распределить весь фармакологический ма териал в строго систематизированном порядке, исходя только из точки зрения физиологического действия, но несомненно, что гру ировка, принятая Иваном Петровичем, давала начинаю щим наибольшую возможность легко разобраться в изобилии лекарственных средств.
Но главной отличительной чертой преподавания Ивана Пет ровича помимо живости изложения было возможно широкое применение эксперимента как для демонстрирования полезно го действия медикамента, так, в особенности, для разъяснения механизма этого полезного действия. Иван Петрович не стеснялся заявлять студентам, что слушание лекции не дает возможно сти овладеть предметом, что то, что студенты услышат на лек ции, они могут найти в книгах, но чего последние не могут дать, это той ясности, которая получается от непосредственного учас тия слушателей в происходящем на их глазах эксперименте. Уже один вид опыта несравненно больше, чем самая добросовестная теоретическая лекция или удачно составленное руководство. Но если присутствующий при опыте вникает в детали опыта, если опыт вызывает в голове те или другие вопросы или мысли, то при такой постановке можно ожидать наибольшей пользы для уча щегося. Желая заставить слушателей не только присутствовать при опытах, но приучить молодых людей физиологически мыс лить, желая возбудить в них интерес к научному мышлению и к научной постановке вопросов медицинского исследования, Иван Петрович не жалел труда и средств на демонстрацию действия медикамента и на анализ этого действия. Видя предназначение профессора не только в исполнении определенной, установлен ной программы, но и в живой деловой связи учителя с ученика ми, Иван Петрович всегда просил своих слушателей не стесня ясь обращаться к нему с различными неясными для начинающих вопросами, причем повторял, что его можно прервать на любом слове, в любой момент лекции или операции; он сочтет за при ятную обязанность разъяснить все, что может вызвать интерес в слушателях.
Придерживаясь возможно наглядной передачи фармакологи ческих фактов, Иван Петрович не скупился на опыты. Если для демонстрации действия сердечных средств он признавал полез ным показать на теплокровных животных замедление ритма сердечных сокращений и повышение кровяного давления, то для этого показывались кроме валового эффекта действия сердечно го средства на кураризированной собаке различные другие опы ты, имеющие целью расчленить валовый результат, подвергнуть его подробному анализу; с этой целью на другой собаке с перере занным спинным мозгом и со вскрытой грудной клеткой демон стрировались удлинение времени систологического сокращения сердца, и на третьей собаке отдельно демонстрировалось сосудо суживающее влияние наперстянки на кровеносные сосуды ко нечности, изолированные от слияния центральной нервной сис темы. Эти опыты не представляют особенной трудности для производства в лаборатории, но для того, чтобы демонстрировать их перед аудиторией, необходимо действительно быть проник нутым желанием служить всеми помыслами учащейся молоде жи, так как демонстрирование в аудитории подобных опытов при имевшихся в то время средствах и притом параллельно с чтени ем лекций представлялось делом довольно трудным.
Отдавая должное острым опытам, т.е. таким, для которых животные не подготавливаются исподволь и где эксперимента тор не заинтересован собственно тем, чтобы показать действие фармакологического вещества при возможно нормальных усло виях организма, Иван Петрович в очень многих случаях считал необходимым демонстрировать изменение тех или других функ ций органов на животных, находящихся в условиях, близких к нормальным, когда эффект, вызываемый медикаментом, дей ствительно можно было бы отнести именно к влиянию последне го, а не влиянию того оперативного вмешательства, которое само может изменить функцию того или другого органа. И если в производстве острых опытов Иван Петрович не имел соперников, то что же сказать о тех оперированных животных, над которы ми можно было производить некоторые фармакологические опы ты, только следуя методам, выработанным самим Иваном Пет ровичем. Как, например, мог бы фармаколог демонстрировать влияние атропина на рефлекторную отделительную деятельность желудочного сока, не пользуясь для этого животным с желудоч ной фистулой и перерезанным пищеводом? Такой опыт был бы немыслим, если бы не был выработан безупречный способ опре деления влияния рефлексов с полости рта на отделение желу дочного сока, а ведь этот способ выработан Иваном Петровичем. При этом необходимо заметить, что, не говоря уже о мысли, воз никшей у Ивана Петровича и осуществленной его рукой, даже повторение такого опыта доступно далеко не всякому экспери ментатору. Понятно, что аудитория, наблюдая у такой собаки прекращение отделения желудочного сока под влиянием атро пина, в связи с другими острыми опытами, создаст себе ясное представление о характере и механизме действия атропина, при чем студенты получали полное научное убеждение в механизме действия атропина и, зная, что эти факты могли быть обнаруже ны только благодаря находчивости такого экспериментатора, как Иван Петрович, нередко во время опыта выражали своему учи телю живое одобрение, награждая профессора дружными руко плесканиями.
Аудитория любила Ивана Петровича, любила не за одну ка кую-нибудь черту, а за совокупность многих качеств, которые так любит молодежь. Прежде всего особенно нравился студен там способ чтения лекций. Вообще живой от природы душевный склад, не умещающийся ни в какие рамки рутины или форма лизма, отражался и на характере чтений. Иван Петрович читал лекции в форме живой разговорной речи, причем некоторые выражения, несмотря на всю их простоту, замечательно врезы вались в память слушателей и освещали дело так просто и вме сте с тем так ярко, как ни одно другое выражение мысли, выс казанное строгою стройностью книжной речи. Подчас Иван Петрович прибегал к простой народной русской речи, и можно было видеть, что большинству слушателей нравятся такие невы чурные выражения, метко характеризующие положение дела. Студенты ценили также простоту Ивана Петровича в обращении с ними, ценили отсутствие формализма, они чувствовали, что перед ними увлеченный научным делом страстный работник, а не чиновное лицо в известном ранге, мечтающее о своем вели чии, и не сухой педант, поставивший чувство призрачного дол га бездушного преподавания выше товарищеских отношений к своим ученикам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});