— Мне, например, — Лэн ухмыляется. — Я могу подумать о ком-то еще, кто тоже не будет рад. Может быть, мне стоит написать этому кому-нибудь, чтобы он оценил твое стимулирование красноречия.
— Папа… — говорит Илай без всякого юмора. — Помнишь, я говорил, что хочу, чтобы Лэн ушел?
— Да, постоянно.
— Я все еще хочу, чтобы он ушел.
— Жаль, что я здесь, чтобы остаться, — Лэн скорчил гримасу. — И перестань просить отца о помощи, как маленькая сучка. Сколько тебе лет? Шесть?
— Ты играешь с огнем, мудак.
— Горю, дорогой кузен. Горю.
— Мальчики, — говорит Леви, ущипнув себя за переносицу. — Когда же вы вырастете из этого бессмысленного соперничества?
— Пусть будет так, — Эйден улыбается. — Это забавно.
Выражение лица Лэна меняется с игривого на жгучее, когда он замечает меня с матерью.
Он подходит, чтобы проводить меня, его рука ложится на мою спину, когда он ведет меня в центр гостиной.
Илай одаривает меня своей очаровательной улыбкой.
— Мы снова встретились, Мия.
— Привет.
— Не пора ли тебе решить, что вот этот вот человек не стоит твоего времени?
— Не обращай внимания на эту пустую трату места, — Лэн даже не обращает на него внимания. — Дядя, познакомься с Мией. Будущей королевой моего королевства.
Мои щеки пылают, и я надеюсь, что это не так очевидно, как мне кажется. Что это за ярлыки сегодня?
Я протягиваю руку.
— Приятно познакомиться, мистер Кинг.
— Пожалуйста. Зови меня Эйден, — он отвечает крепким, но коротким пожатием. — Должен сказать, что ты очень смелая девушка, раз терпишь такого человека, как Лэн.
— Я говорю это уже несколько месяцев, — соглашается Илай.
— Эй, — Лэн кажется обиженным. — Ты должен быть на моей стороне, дядя.
— Нужно иметь мужество, чтобы терпеть тебя, поэтому, конечно, я должен отдать ей должное, — он наклоняется. — Позвони мне, если у тебя возникнут проблемы с ним.
— И мне тоже, — говорит Леви.
— Папа! — Лэн смеется.
— Оставьте моего мальчика в покое, — Астрид обнимает его за талию, а он ухмыляется, а потом делает вид, что ранен.
— Видишь, мама? Никто не понимает моей ценности.
— Я добавлю свой номер на горячую линию Лэндона, — говорит Илай, почти слишком взволнованно.
— Не может быть больше народу, чем на горячей линии Илая, — отвечает Лэн. — Я знаю, потому что уже много лет занимаюсь ликвидацией последствий.
Илай бросает на него взгляд, а Лэн просто вздергивает брови.
Эйден и Леви обмениваются взглядами, а затем почти с досадой качают головами.
Я только познакомилась с этой семьей, а уже полюбила их.
Они отличаются от моей. Я всегда думала, что мы самые дружные, но то, что сделала Майя, все разрушило.
Мы не торопимся, но я учусь ее прощать. После того случая она опустилась на самое дно. Видимо, как я и предполагала, она была сильно влюблена в Илью, старшего телохранителя Джереми, и, возможно, даже завязала с ним тайные отношения.
Но, видимо, она сделала что-то настолько непростительное, что он порвал с ней. Потом случилась история с миссис Пратт, и я порвала с ней отношения.
У нее было психическое расстройство.
Я была рядом с ней. В отличие от того, что я могла бы подумать, я не могла просто наблюдать за ее разрушением. Она все еще мой близнец, и, как сказал Брэн, в нашей ДНК заложено любить своих близнецов, что бы они ни делали.
Наша семья исцеляется, но я не уверена, как долго этот процесс будет продолжаться. Думаю, как сказал семейный консультант, это может занять столько времени, сколько необходимо.
Положительным моментом является то, что Николай еще раз извинился за то, что игнорировал меня в тот день, и пообещал впредь не вмешиваться в мои отношения с Лэндоном. Любовь между ними не появилась, но я приму любое предложение мира, которое смогу получить.
— О чем ты думаешь? — шепчет мне на ухо Лэн, когда мы отстаем, пока все остальные идут в столовую.
— Как мне нравится твоя семья.
— Все, кроме надоедливого Илая, ты имеешь в виду! — выкрикивает он последнюю фразу.
— Единственный надоедливый здесь – это ты, урод! — Илай, не задумываясь, кричит в ответ.
— Эй, Лэн, — я останавливаюсь перед ним и обхватываю его за талию.
Больше, чем его великолепные статные статуи, он – брутальный красавец, который всегда, без сомнения, крадет мое внимание.
— Да?
— Спасибо, что впустил меня в свой мир.
— Спасибо, что ты стала моим миром.
— Спасибо, что помог мне вернуть голос.
— Спасибо, что позволила мне услышать его.
— Серьезно, ты слишком хорошо усваиваешь уроки Брэна.
— Никакие уроки не нужны. Кроме того, это Брэну нужны уроки, а не мне.
Прозвенел звонок, и он нахмурился.
— Мама, мы еще кого-то ждем?
— Я пригласил кое-кого, — входит Илай.
Как только он открывает дверь, Глин бросается обнимать Лэна.
— Сюрприз!
Сюрприз, конечно, в том, что она привела с собой Килла.
Я вздрагиваю. Это такая ужасная идея.
Неважно, сколько перемирий существует между Язычниками и Элитой. Лэн и Килл не могут вынести друг друга даже ради спасения собственных жизней.
— Твоего присутствия недостаточно, так что ты добавил еще одно несносное присутствие? — спрашивает Лэн у Илая.
— Конечно. Чем больше, тем лучше, я прав, Килл?
— Верно, — мой кузен ухмыляется, когда я обнимаю его. Когда я отстраняюсь, его лицо возвращается к привычной холодности. — Лэндон.
— Киллиан, — говорит он с той же разрушительной энергией. — К твоему сведению, ты мне по-прежнему не нравишься.
— Ты мне тоже не нравишься.
— Решение простое. Оставь мою сестру.
— Только если ты оставишь мою кузину.
— Нет.
— Тогда договоримся на этом.
Я встречаюсь взглядом с Глин, которая выглядит так, будто ей уже надоело это дерьмо, и мы обе закатываем глаза.
— Мои любимые психи, — Илай хватает каждого из них за плечо, но они расступаются. Лэн хватает меня за руку, а Киллиан делает то же самое с Глин. — Невежливо, — бормочет Илай себе под нос.
— Давай уберемся отсюда, — шепчет мне на ухо Лэн.
— Нет. Я не собираюсь бросать твоих родителей. К тому же, здесь весело.
— До тех пор, пока это тебя забавляет, — он выглядит недовольным, но определенно притворяется.
Я встаю на носки и целую его в щеку, а затем бормочу:
— Я люблю тебя, Лэн.
— Черт, — он улыбается искренней улыбкой, от которой замирает сердце. — Ты точно знаешь, как успокоить зверя внутри меня, маленькая муза.
И я всегда буду это делать.
Неважно, как мир воспринимает Лэндона.
Он может быть сумасшедшим, но он – мой сумасшедший.
Эпилог 2. Лэндон
Два года спустя.
Помните ту вещь, над которой я работал некоторое время? Возможно, я немного сбился с пути, и работа затянулась.
Точнее, на два года.
Но какая же победа без нескольких трудностей на пути к ней, не так ли?
На самом деле, я не прав. Я знаю, что это редкость, но иногда такое бывает. Это бессмысленное гребаное препятствие беспокоило меня некоторое время.
Но вот я здесь. Наконец-то. В центре моей собственной выставки.
Если говорить начистоту, то еще со времен учебы в университете мне неоднократно поступали предложения от известных отечественных и зарубежных художественных галерей провести мою первую персональную выставку.
Я отказался от каждого из них, потому что, как я уже говорил, я был просто не готов.
И хотя это может показаться слабым оправданием, на самом деле это правда.
Лэндону двухлетней давности нужна была небольшая встряска и пинок под зад, чтобы он собрался с мыслями и наконец-то создал шедевр, ради которого он был создан на этой земле.