А что? Вполне себе интересно! Нужно же знать, где живешь, чем дышит предприятие, где ты, пусть и в клубе, работаешь.
А потом был непосредственно концерт. И все участники отвели свои номера без особых ляпов. Особенно понравился Ивану Ганин. Вот же где самородок русский! Стоя в проеме малых дверей, возле подъема на сцену, Иван и сам не заметил, как стал подпевать заводному баянисту.
- Подставляй-ка губки алые,
Ближе к молодцу садись!
Играл и пел Николай все больше русские народные, но здорово же! Здорово! Спел он и новую песню, про «зореньку». И Иван видел, как улыбаясь, вытирали глаза, зрительницы в зале. Значит и эта песня – понравилась.
Свои с Ильей песни они отыграли… нормально. Людям тоже нравилось! Уже после концерта, к ним подходили и сам директор совхоза с парторгом. Хвалили, жали руки. И другие люди тоже благодарили за хорошо поставленный концерт, и за песни. Ну… возможно, что люди просто не избалованы зрелищами. Хотя Ивану хотелось думать, что все-таки – концерт был и впрямь неплох.
Иван был на кураже, да и по рюмашке коньячку они уже приняли. Может потому, когда к нему, улучив момент, подошла учитель музыки Елизавета Николаевна, и спросила, когда же он напишет что-то для школы, Косов, придвинулся к ней, положил руку на… попу, прошептал:
- Елизавета Николаевна! Красавица Вы наша! Но как бы поэта… вдохновить на творчество! Я бы Вам… определенно что-то придумал.
Женщина сначала так опешила, что даже руку его не сразу убрала, а потом, покраснев, прошипела:
- Вы, Иван, редкостный нахал! И… кобель блудливый! За каждой юбкой волочится готов! Вон… у Вас… девушка Ваша в зале! И еще… ходят тут к Вам!
Потом чуть успокоилась:
- Руку убери! Не было бы здесь людей… я бы тебе по наглой смазливой морде нахлестала, хам!
- Ну что Вы, Елизавета Николаевна?! Ну что Вы так-то? Я же… просто Вы очень интересная женщина. А я… после концерта… взбудоражен. Так что… извините, если что не так. Но… ведь правда же, что Вы – красивы!
Отодвинувшись друг от друга, они с натянутыми улыбками пропустили мимо себя людей, кивками поприветствовав тех.
- Знаешь, Иван… Я сначала даже подумала, что ты… очень приятный, образованный молодой человек. А получается, что ты самоуверенный сопляк! Я чуть не вдвое тебя старше, а ты мне такие предложения делаешь!
- Ну, если уж начистоту, Елизавета… Николаевна! Вы очень привлекательная женщина. Я бы даже сказал – молодая, привлекательная женщина. А для таких женщин… возраста нет. Ну пусть… женщина бальзаковского возраста. И извините, если обидел.
Она успокоилась, хотя щечки еще были розовыми.
- Давай так, Иван! Сделаем вид, что ничего не было, и ты мне… ничего не говорил. А может ты пьян… немного? Вот и не сдерживаешь свои порывы?
- Хорошо… пусть так. Я немного пьян, и не смог сдержать своего восхищения от твоей, Лиза, красоты! Прощу меня простить за несдержанность!
Потом он чуть наклонился к ней:
- Но, Лиза… попа твоя и впрямь очень хороша, как и вся ты! И я бы… очень хотел… познакомиться с тобой поближе.
Не дожидаясь гневного ответа от вновь ошарашенной женщины, он поспешил в зал, где стали готовить зал для танцев, убирали скамьи, открыли для проветривания форточки окон.
- Ты о чем это так с той старушкой шептался, Косов?! – он не увидел, как сзади к нему подкралась Зина. А вот ее щипок… очень болезненный, надо признать! не почувствовать было невозможно!
- Ну что же ты так, Зиночка?! Больно, ей богу! И ни о чем мы с Елизаветой Николаевной не шептались. Она напоминала мне, что я обещал ей песню для детей. Вот я… и пообещал! Ай! Ну что опять-то?! Зина! Это уже неприличным становится, люди же увидят! Да и больно…
- Вот выведешь ты меня, Ваня! Я тебя поколочу! А чтобы тебе больнее было, я еще Кирочку позову.
- Вдвоем с Кирой? Душа моя! Так я уже согласен! Когда и где? Я весь в томлении!
- Клоун! Вдвоем с Кирой?! Похотливый ты… козел! Я вот еще и Сергею сейчас расскажу, он тебе морду начистит!
- Не… Не хочу, Зина, с Сергеем! Он мне не нравится. Я вообще… не по этому делу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хорошо, что они с Зиночкой… общались шёпотом. А то бы – что люди бы подумали?
«А про то, как Лиза сказала «ходят тут к Вам!», это не иначе Лидия все же видела, как к нему приезжала Вера. В первый-то ее приезд Лидии не было, а вот второй раз… библиотека была открыта, ага! Вот же… женщины! Это получается, они ему косточки-то уже перемыли!».
Зачем он все это сделал с Лизой, Иван и сам не смог бы себе ответить. У него, как он уже не раз замечал, на эмоциях могло быть такое-этакое... Шизофрения… она такая.
А десятого, пройдя с Ильей и Тоней в колонне работников совхоза по Красному проспекту, они направились в гости к Каухерам. Парни тащили купленный торт, и «жинтыльменский» набор, состоящий из бутылки коньяка, бутылки водки, и двух бутылок вина, красного и белого.
Из разговоров Ильи и Тони, он понял, что отец Киры с месяц назад вернулся из командировки. Причем Тоня говорила об этом с каким-то пиететом.
«Это о чем они?».
На вопрос, где в командировке был Каухер-старший, ребята с удивлением поглядели на него.
- Иван! Ты что, с Луны свалился? Он же в Монголии был! – Тоня была даже возмущена неведением Ивана.
«Бляха… муха!».
А как он мог это пропустить? Нет… в газетах-то промелкивали сообщения о конфликте с японцами в Монголии. Но все как-то… мельком и невнятно! Типа – пограничный конфликт… воинские формирования Монгольской народной армии, при участии советских военных специалистов… еще что-то.
«Вот же – погрузился в текущую жизнь, подготовка клуба, личная жизнь, то-сё! Как говорил один Карл – «Бабы и вино доведут да цугундера!». А может и у нас там… сначала также особо не распространялись о конфликте? Или же – здесь это по-другому шло?».
Елизаров, конечно же, был в курсе данного исторического события, там, у себя, в истории. Но только в общих чертах. И уж точно не был знаком с тем, как советская пресса тридцатых освещала эти боевые действия.
«Получается, батя-то у Киры – боевой мужик?!».
В центре Красно-Сибирска, и по Красному проспекту, и на соседних улицах были расположены районы новой жилой застройки. В будущем это бы назвали жильем класса «премиум». Ну да, новые дома; квартиры по три, четыре, а то и больше комнат, полностью благоустроенные; с лифтами в подъездах, а в фойе домов – консьерж. Сейчас здесь так живут очень и очень немногие люди. Вот и пара-тройка домов, относящихся к жилью командного состава Сибирского военного округа, были из этого разряда.
Они подождали, когда консьерж созвониться с квартирой Каухеров, уточнит по гостям, а потом поднялись на лифте на третий этаж.
«Ну да… светлый холл; чистые, широкие лестницы. Лифт опять же… чистый и даже с зеркалом. И расположение квартир – интересное! Получается, на этаже – три квартиры: с одной стороны две, и с другой стороны площадки – еще одна квартира. И даже лестничной площадкой это назвать… сложно. Скорее, тоже – холл. Даже картины на стенах висят и вдоль стен – диванчики стоят, пусть и деревянные, но все-таки! И еще – какие-то цветы в кадках. Неплохо живет комсостав!».
Из холла имелись застекленные двери в изрядную по размерам лоджию, которая, судя по всему, выходила во двор дома. Интересно!
Встреча и толкотня в прихожей квартиры была немного сумбурной. Их встречали Кира и Виктор. Девушки – почмокались в щечку, парни обменялись рукопожатиями.
- Проходите, проходите! Папы и дяди Зураба, с дядей Васей еще нет. Ну – там понятно, пока парад закончился, да пока части в казармы вернулись… Они чуть позже будут. А я пока Вас с мамой и с женщинами познакомлю, - Кира была одета в темно-синюю юбку, чуть ниже колена, и голубую блузку. Ей очень шло!
Иван опять заставил себя не пялиться на девушку.
- Кира! А куда торт и спиртное… определить? – он не знал, куда деть коробку и бумажный сверток с бутылками.
- Пойдем! Я тебе покажу. Нет, не надо разуваться!