Сумасшествие чистой воды, но Гарри, не принадлежащий ему, не должен принадлежать кому-либо другому. А еще Том знал, что все эти его безумные мысли Поттер знает тоже. И, тем не менее, несмотря ни на что, он сейчас обнимает его в ответ.
Ланч проходил в тишине. Морфин мечтательно смотрел куда-то в окно, видимо, личное счастье улыбнулось не только его племяннику. Долохов перебирал какие-то бумаги, иногда забывая класть в рот вилку с ростбифом. Том обдумывал в очередной раз свои чувства к Гарри. По его мнению, что-то в той истории с убийством четы Поттеров было не совсем так. У него екало сердце, когда в воображении его взрослая копия наводила палочку на крошку Гарри. Том был убежден, что не мог сделать этого! НЕ МОГ! Единственная причина, по которой он мог навредить Гарри – страх лишиться его, увидеть ненависть в его глазах. И хотя логика подсказывала, что тот Том Реддл не был знаком с Лордом Певереллом, не валялся с ним в одной постели, не причесывал ему волосы черепаховым гребнем, не знал досконально всех его привычек… Там не было Марволо Мракса и Найджелуса Певерелла, там были Том Реддл и Гарри Поттер, который даже ходить как следует в ту пору не умел. Он упорно твердил себе это, потому что это было разумно, но что-то во всем этом было не верно, юноша чувствовал, но не мог объяснить даже самому себе, что ему казалось неправильным.
Обрывая мысли волшебников, в столовую, громко хлопая крыльями, влетела сова. Птица была рыжая, наглая и встрепанная.
– Из Хогвартса, – сразу поняли все. Ни один хозяин не позволил бы своей питомице путешествовать в таком виде. В школе за сов отвечали сами совы. Птица уселась перед наследником и протянула ему лапку, одновременно с этим хитро оглядев стол. Стоило Тому забрать у посланницы конверт, как она стремительным движением утащила из его тарелки кусок мяса и с огромной скоростью заглотала его. Быстро отпив вина из бокала Долохова, сова ухватила еще один здоровый кусманище прямо у Морфина из-под носа, и, раскрыв огромные крылья улетела, оставив шокированных хозяев.
Гарри захохотал первым, бросив на стол вилку и нож. Долохов брезгливо отодвинул от себя кубок, все еще слишком удивленный, чтобы веселиться. Морфин с глупым видом смотрел сове вслед. Тому ничего не оставалось, кроме как засмеяться тоже. Секунду спустя дядюшка разразился ругательствами в адрес хитрой воровки.
Когда все успокоились, Том прямо за обеденным столом вскрыл конверт. Из него ему на ладошку выпал небольшой серебряный значок.
– Значок старосты, – довольно протянул Морфин. – Поздравляю!
– Нужно будет отпраздновать, – кивнул Гарри и поцеловал воспитанника в щеку. Конечно, все присутствующие уже знали об их отношениях, но молодому лорду не хотелось заострять их внимание на этом. – Разрешаю пригласить друзей и закатить вечеринку, но на этот раз никаких ложных помолвок.
– Обещаю, – усмехнулся Том.
Как и говорил Мишель, скандал в обществе вышел немалый, однако не настолько громкий, чтобы утопить их. Делакур не слишком много знал о Найджелусе Певерелле, главным образом потому, что все его знания были почерпнуты из детских писем Тома, который в то время сам знал не много. Знания, которые он получил, рассказывали немало личного, но не давали общей картины. Мишель и не предполагал, что Блеки после недавнего скандала со свадьбой Регулуса захотят защищать Певерелла, что Принц и другие деловые партнеры сочтут выходку Тома незначительной по сравнению с выгодой от дружбы с Найджелусом, что, наконец, влияние молодого лорда на саму семью Мишеля окажется настолько сильным, что они пренебрегут выгодами от такого родства и предпочтут как можно скорее замять скандал. В прессе все еще трепали их имена, давали интервью друзья, иногда появлялись язвительные шпильки в адрес репутации лорда Певерелла вообще. На светских приемах на них часто презрительно и недовольно косились. Все считали, что Найджелус слишком часто влипает в скандалы, и не уважает общественное мнение. Все это было неприятно, унизительно, но терпимо.
– Нужно просто подождать, придет другая сплетня и все всё забудут, – пожимала плечами будущая леди Блек.
Юноша уже собирался покинуть взрослых, чтобы отправить письма друзьям с сообщением о том, что стал старостой. Хотя, конечно, никто и не сомневался, что значок пришлют именно ему, когда в столовую вошел нежданный посетитель, появление которого и реакция Гарри заставили Тома опуститься на свое место и в прищур уставиться на гостя.
– У вас сегодня неожиданно весело, – натянуто улыбнулся Регулус Блек и недружелюбно осмотрел Долохова. Тот послал ему в ответ наглый самоуверенный взгляд и демонстративно поудобнее устроился на стуле.
– Здравствуй, Регулус! – радостно улыбнулся Гарри. – Садись с нами. Марволо только что получил письмо из Хогвартса. Его назначили старостой.
– Ну, мы никогда и не сомневались, что он им станет, – кивнул Блек.
Присутствующие не сводили с него враждебно-настороженных взглядов. Они не знали, что он и Найджелус уже вполне в состоянии общаться мирно. Регулус неохотно сел рядом с Долоховым. Он не сомневался, что этот тип, который официально является секретарем, на самом деле любовник Ная, и как себя с ним вести понятия не имел. Это была столовая, где он принимал пищу много лет подряд. Люди, с которыми Блек жил под одной крышей несколько лет подряд. Человек, которого он любил и считал своим мужем, опять дружелюбно улыбался ему. И теперь Регулус считал, что Найджелус отказался от него, потому что любил его. Ох, Мерлиновы кальсоны, у него было полнейшее ощущение нереальности происходящего. А соседство Антонина заставляло чувствовать себя не вовремя вернувшимся мужем.
– Я бы хотел переговорить с тобой наедине, – попросил он хозяина дома.
– Нет! – одновременно среагировали Том и Тони. Долохов справедливо опасался, что Регулус спросит Найджелуса о письме, которое он сжег, а хозяин, конечно, догадается, кто виновен в пропаже. Том же не собирался допускать ситуаций, в которых у Гарри появится соблазн изменить ему. А присутствие бывшего горячо любимого мужа, определенно, было соблазном.
– Конечно, поднимайся ко мне в кабинет, – кивнул Гарри. Он помнил, что обещал Блеку разговор не так давно, и он слишком много задолжал его семье, чтобы отказывать в таких пустяках. Регулус послушно вышел. Он прекрасно помнил, что и где находится в поместье.
– Что ты натворил, Тони? С чего бы это тебе опасаться такого разговора? – поинтересовался Гарри, как только дверь за братом лорда Блека закрылась.
– Ничего, – отмахнулся легкомысленно Долохов. – Просто забочусь о его здоровье. А то сядет однажды обедать, а салат цикутой вместо соли приправлен.