— Мими, эй, Мими, да иди же ты сюда! — вытащил он за руку восторженную Медузу из очередной палатки с туниками, гиматиями, плащами и прочим трикотажем, названия которому он не мог и предположить.
— Что? — крайне неохотно позволила она извлечь себя из самого сердца женского рая.
— Я говорю, если ты хочешь посмотреть оракул, мы должны торопиться — там всегда толпа народу, и, кроме того, нам надо еще украс… купить жертвенного барана.
— Конечно хочу! — встрепенулась горгона. — Что же ты молчал! Пошли быстрее!
— Идем вон туда, к навесам направо — жертвенной скотиной торгуют только там.
Скученность искателей предсказаний вокруг оракула превзошла все ожидания Волка. Если бы он не был здесь раньше, он не сумел бы найти даже ворота в ограде.
— Мими, держись, потеряешься! — предупредил он горгону и заработал локтями изо всех сил. — Пропустите! Пропустите, говорю! Позвольте пройти, дедуля!.. Дамочка, осторожней — у вас кошелек упал вон там!.. Пропустите женщину с ребенком!.. Как где — посмотрите на нас! Какая разница, кто из нас кто!.. Какое место — ваше? Ничего, сейчас мы пройдем дальше и освободим ваше место, ничего с ним не случится!.. Пропустите!.. Да подвиньтесь же вы, бараны!.. Причем тут вы, я вон им говорю… Но вы тоже подвиньтесь. О, Господи! Да откуда же вас тут столько набежало-то!.. Праздник у вас тут какой, что ли?!..
— Лучше! — обернулось к нему простодушное загорелое лицо стеллийской национальности со щербатой улыбкой. — Сегодня весь народ собрался поглядеть, как молодой царь Пасифия…
— Едет!!!..
— Едут!!!..
— Посторонись!.. — завопили откуда-то сзади, и вся толпа колыхнулась как тяжелая океанская волна, пытаясь одновременно не попасть под колеса парадной колесницы черного и красного дерева и рассмотреть как можно ближе того, кого они ждали здесь чуть не самого утра.
— Ура!!!..
— Да здравствует!!!..
— Будет славен!!!..
— А-а-а-а!!!..
— Ой-й-й!!!..
— Поберегись!!!..
— Славься!!!..
— С дороги!!!..
— Помогите!..
Серый закрутил головой, стараясь засечь, откуда исходит угроза быть перееханым, и, на всякий случай, покрепче схватил горгону за запястье.
— Баран!.. Ликандр!.. Они задавят бедного барашка!!!..
— А-а, да чтоб его мухи съели!.. — раздраженный Волк быстро намотал веревку на кулак и ухватил свободной рукой барана за шкворник.
Слева от него прошло какое-то движение. Зеваки, стиснутые как беломорины в коробке, тем не менее ломанулись направо и налево, роняя и давя менее поворотливых, спеша дать дорогу царскому кортежу.
Медуза бросилась направо.
Баран — налево.
И Серый вдруг понял, что стоит нарастопырку прямо посредине очистившейся дороги и как раз перед монаршей колесницей.
— С дороги!!! — заорал на него возница, и лошади встали на дыбы. — Зашибу!!!..
— Щаз!.. — печально констатировал факт Волк.
— Ликандр!!! — осознав, что с ее приятелем происходит что-то неладное, бросилась к нему Медуза.
— Что это вы себе позволяете?! — гневно подбоченясь, обратилась она к вознице, и узамбарские косички на ее голове слегка зашевелились. — Вы что — не видите, что тут люди ходят?!..
— Вон, быдло! Заткнись! — и ретивый возница махнул на горгону кнутом.
Он так и не понял, что в последние мгновения своего существования в виде белкового тела человеку лучше всего было бы найти более смиренное занятие.
Толпа ахнула.
Им было глубоко все равно, что таким образом на их глазах создавались бессмертные произведения искусства, по которым о них будут судить и восхищаться бесчисленные поколения потомков.
Им стало страшно здесь и сейчас.
— Что происходит?! — перекрывая разбегающуюся кругами по людскому морю панику прозвучал сильный мужской голос. — Эй, кто там стоит на пути?
— Нет, это ты скажи, кто тут народ лошадьми давит! — внахалку попер на седока Волк, чувствуя за собой каменную стену поддержки Мими. — А, ну-ка, иди сюда!.. Царь тут нашелся!.. Вырядился!..
Если бы не баран, все еще привязанный к левой руке Серого, его атака выглядела бы весьма эффектно.
— Это что еще за наглец? — выглянула из-за плеча юного монарха в золотом плаще суровая женщина.
— Ликандр!..
— Что?..
— Ликандр!!! Ты меня не узнаешь?!.. — царь всплеснул руками.
— Нет?..
— Мы же с тобой вместе были у оракула!.. Ты наступил мне тогда на ногу! Помнишь? Это же я, Язон!!!..
— Язон?.. Язон… Язон!!!..
Не дожидаясь, пока царь слезет вниз брататься, Волк, стряхнув, наконец, злополучного барана, заскочил в колесницу, и давние знакомые радостно облапили друг друга.
— Язон!.. Я вижу, ты успел с тех пор жениться!
— Да, — широчайшая улыбка расплылась по всему лицу царя, и даже залезла слегка на уши. — Это моя любимая жена Паллитра. Я привез ее из нашего похода за золотым руном! И она сама стоит своего веса в золоте! Но если бы ты знал, какие испытания мы пережили, прежде чем я смог попросить ее стать моей царицей!.. Если бы не наш златоуст Ион, на ее острове сложили бы головы все герои Стеллы!.. В гневе она страшна!..
— Наверное, только люди с крайнего севера знают, что женщин надо убеждать не мечом, а лаской, — игриво улыбнулась мужу Паллитра.
— А кто эта девушка с тобою рядом, Ликандр? Неужели и ты тоже…
— Нет! — не дал ему договорить Серый. — Это моя приятельница Мими. Мы вместе путешествуем. Знакомьтесь.
— А, кстати, что случилось с нашим возницей и лошадьми? — осознал вдруг Язон.
— А что случилось с толпой? — отсутствие движения и звука вокруг при присутствии нескольких перепуганных тысяч человек обратило на себя внимание Серого.
Женщины поймали взгляд друг друга, брат по оружию признал брата, несмотря на то, что оба они оказались сестрами, и идентичные лукавые улыбки скользнули по их губам.
— Ступор после несчастного случая, — ответила за себя и за горгону молодая волшебница. — С полной последующей потерей памяти.
— Я уверена, что с лошадьми не случилось ничего необратимого, — добавила от себя Мими.
Озадаченный Язон постучал согнутым пальцем по спине изваяния.
— Хм-м… Когда его товарищи сегодня утром сказали, что у него каменное сердце, я не думал, что это распространится по всему организму так быстро… Как горгона над ним пролетела…
Медуза захотела было что-то сказать, но Серый быстро подал ей тайный знак молчания (наступил ей на ногу и исподтишка показал кулак).
— А, кстати, Ликандр, смотри, как забавно — еще месяц назад я никогда не слыхал такого имени, как твое, а сегодня знаю уже о двух людях с таким именем!
— Да? — вежливо поинтересовался Волк.
— Да. Это, во-первых, ты, а во-вторых, наш чудесный царевич Ион, который согласно полученному от одной колдуньи предсказанию уплыл сейчас с друзьями на осаду Трилиона, ищет человека с таким именем!
— ИОН?!
— Ну, да. А…
— Такой мечтательный, культурный, с большим старинным серебряным кольцом с нефритом на правой руке?
— Ну, да. А откуда ты его знаешь?
— ГДЕ НАХОДИТСЯ ЭТОТ МИЛЛИОН?
* * *
— Корабли приближаются! Корабли приближаются!
— Видим, не слепые.
— Сколько их?
— Пять… Шесть… Шесть!
— Клянусь Дифенбахием, это наши доски!
— Да уж пора бы! Чем раньше начнем, тем теплее будет зимой!
— Десятый год подряд в палатках на ветру продуваться! Дудки!
— А ты доспехи не снимай!
— Умный какой нашелся! Сам не снимай! Даром что всего пятый год тут воюешь — а уже в доспехах, небось, только малину собирать ходишь!
— Да сам-то!.. Сам-то!..
— Ну, хватит вам! Приготовились разгружать!
— … да и где она, малина-то… Три года назад последнюю вытоптали… Хоть какое-то развлечение было… А сейчас одна радость — если Семафор с Одесситом подерутся — ставки делать…
— Трилионцы ведут себя нечестно!
— Если ты украл чужую жену — поступай как порядочный человек! Защищайся! Делай вылазки, карательные экспедиции, назначай сражения, поливай осаждающих кипятком, бросай в них гнезда диких пчел, горящие бочки со смолой!.. Делай же что-нибудь!..
— Правильно! Они нас ни во что не ставят! — Три тысячи человек ожидают их уже десять лет — а им хоть бы что!..
— Пользуются тем, что мы не можем достать их там!..
— Трусы! Спрятались за стенами — и думают, что им это сойдет с рук!
— Так сходит ведь…
— Но есть справедливые боги! Рано или поздно наша все равно возьмет!
— Возьмет, возьмет… Возьмет и уйдет… Посидев тут еще лет сорок…
— Брюзга!
— Дурак!
— Сам дурак!
— От дурака слышу!
— Эх, досочки наши хорошенькие!.. Такие дома отгрохаем — хоть еще десять лет под этим треклятым Трилионом сиди, хоть пятьдесят!..
— Типун тебе на язык!..
— Дома!.. Бабские нежности!
— Никогда бы не поверил, что чтобы отрубить голову одной неверной жене надо десять лет времени и три тысячи войска!