Не спрашивая, Гарвин высушил ее волосы, но тут же несколько виновато пояснил:
— Ну вдруг простудишься.
— А что это со мной было?
Гарвин покачал головой.
— Не знаю. Боюсь, что моя магия. Ты прости…
— А лучше было бы, чтобы нас достало их оружие? — удивился Маркус. Привычно так удивился. Они это обсуждали.
— Долго я?
— Долго. Девять дней. Ты говорила что-то — никто из нас не понимал. Даже шут. Нас будто не видела и не слышала. А если вдруг и смотрела осознанно, не понимала, что мы говорим.
— Я тебя не чувствовал почти, — прошептал шут. — Где ты была?
— А я и подавно. Я осматривал тебя… Знаешь, все нормально. Совершенно все. Здоровая женщина. Так что скорее всего магия. Наверное, нельзя сочетать твою и нашу. Или твою и мою.
Девять дней они за ней ухаживали. Тут судна нету и памперсы не водятся… А даже Дарующие жизни… того… Вот ужас-то какой.
— Почему ужас? — удивился Гарвин. — Ты за нами можешь ухаживать, а мы за тобой — нет? Интересная логика. Женщина может за мужчинами горшки выносить, а…
— Да заткнись ты! — засмеялся Маркус. — Она уже краснеет. Делиена, не переживай, шут нас к тебе не подпускал, разве что одеяло подоткнуть. Ему ведь можно, правда?
* * *
Они были на острове, со всех сторон, как и положено, окруженном водой. Но пресной. Даже острейшее эльфийское зрение не позволяло увидеть на горизонте ничего, кроме воды. И даже с помощью магии. Они не чувствовали здесь разумной жизни. Неразумной тоже было мало: рыба, которую можно было брать голыми руками, и какие-то водные твари, выползавшие на берег. Вкусные, если панцирь пробить. Трилобиты или кто-то в этом роде, вяло подумала Лена, увидев осколки огромной витой раковины. Но при мысли, что надо сделать Шаг, ее просто вырвало. И не один раз. Мужчины наперебой расхваливали здешний климат, всяко демонстрируя, что вовсе не возражают провести здесь сколько угодно времени, вот просто ничего не делая. Так приятно иногда поваляться на чистом песочке кверху животом, погреться на солнышке, рыба, опять же, вкусная очень, а в лесу растут такие здоровенные орехи, что одним можно наесться до отвала, а еще есть какие-то штуки, похожие на грибы, но размером с небольшое деревце: жарили — вкусно. Ну, пряников нет, так Лена вроде и не сластена… Они отчаянно фальшивили: достала их эта робинзонада, им мяса хотелось, и хлеба, и пряников, и вина, и компании, и пусть даже драки. Они мечтали убраться в населенный мир — любой, даже тот, где не любят эльфов или людей, лишь бы убраться. Гарвин на всякий случай успокоил ее: магия здесь очень даже действует, а раз действует эльфийская, то и ее сработает — но когда она захочет. Как он ни бодрился, был подавлен, считал себя виноватым в ее болезни, да и остальные тоже считали. Не знают они, что пуля пострашнее арбалетного болта.
Они усиленно откармливали Лену, выбирая куски рыбы посимпатичнее и «трилобитов» помельче и помягче, тщательно обжаривая на огне «грибы». Маркус даже не поленился растереть в кашу орех и перемешать его со сладким соком какого-то растения, и кормил ее чуть не принудительно, считая, что сладкое придает силы. Ее заставляли купаться по сто раз в день (нечего стесняться, кто тут тебя увидит, кроме рыб, а мы отвернемся), и вода была ласковая и теплая, почти как шут. Они часами сидели на берегу, глядя на воду, и шут не мог насмотреться на бескрайность этой воды, чистой и совершенно синей, потому что в ней отражалось небо без единого облачка, гладкой, потому что здесь не было ветра и, похоже, не было течения, а Лена не могла вот так насидеться с ним рядом, и чувствовала, что силы прибывают вовсе не от нуги производства Маркуса Гарата.
Остров был не особенно велик. Шут, как самый ловкий, взобрался на вершину вот того деревца (Лена послушно задрала голову, но вершину не увидела, она терялась где-то в небе), осмотрелся — ну не больше Сайбы. Тишина бы пугала — ведь не пели птицы и не шуршали насекомые, если бы Гару не создавал шума. Ему было скучно. Птичек погонять не получалось, потому он гонял людей. Устраивал охоту, например, бросался из засады на эльфов, страшно рыча и скаля зубы, или налетал на Маркуса, заваливал его на спину и радостно вертел хвостом. Шут играл на аллели. Петь он пока не мог, горло все еще побаливало, но музыку слушали охотно. Мужчины ходили в одних штанах, купались нагишом, входя в воду за кустами, играли в какие-то сложные игры и зверели от безделья. Разговаривали. Много — что еще было делать, обо всем, с удивительной откровенностью случайного попутчика при осознании, что попутчики-то они как раз навсегда — ну так и что друг от друга скрывать.
Ну чего, все загораешь?
Мур…
Мур. Он самый. Силы прибавилось?
Да.
И славно. Ты, это… почаще с остроухим сиди в обнимку.
Мне не показалось? Он дает мне силу?
Не показалось. Не все ж тебе давать, можно и брать.
Что со мной было?
А как думаешь?
Магия Гарвина?
Да. Ничего, ты уже поправилась. Теперь они будут помнить, что при твоем Шаге может быть только твоя магия. И начнут прикрывать тебя спинами, что, может, опаснее для них, но безопаснее для тебя. Тю! Слезы? Дура. Жизнь сурова, пора б запомнить.
уж. почему ты не появлялся. я звал. я знаю, что ты слышал.
Знаешь, стало быть? Это хорошо, ушастый.
у меня маленькие уши. даже для полуэльфа.
А я не уж и даже не ящерица. Усек? Я знаю, что ты звал, но уж извини, не до тебя было.
разве я о себе.
А ей я бы не помог. И никто другой. Само должно пройти, а это место — лучше всякого другого. Тихо, спокойно и первобытно. Начало мира. Ладно. В утешение добавлю: ты уже можешь идти куда хочешь. Все в порядке, девочка.
Ты был в моих галлюцинациях.
С чего ты взяла, что это галлюцинации?
— Что это? — удивился шут, показывая рукой на воду. — Плавник?
Лена посмотрела, тут же подтянулись остальные и тоже посмотрели. Лена заставила их спрятаться на кустами, прижала голову Гару к песку. Это был не плавник. Это был перископ. Когда он скрылся под водой, Лена скомандовала:
— Полчаса на сборы.
Они удивились, даже не обрадовались, слаженно начали собираться и готовы были раньше, чем через полчаса. Перископ. Вместе с прилагающейся к нему подводной лодкой. Огромная туша вынырнула из синего зеркала, когда Лена взяла за руки Шута и Гарвина и сделала Шаг.
Сидевший на высоком берегу реки мужчина вздрогнул и оглянулся. Нет, это же надо! Лена шагнула было к нему, да ноги покосились, Гарвин едва успел ее подхватить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});