Читать интересную книгу Кристальный грот - Мэри Стюарт

— Я ведь сказала, что от тебя ничего не утаишь. Ты правильно подобрал слова. Я и сама думала обо всем этом. Но я надеялась, что послав за тобой, смогу найти прощение себе и королю.

— Если темная мысль облечена в слова, она оказывается на свету. Ты давно могла бы достичь желаемого — будь ты одной из «многих женщин», и король мог бы, будь он только мужчиной. — Я помолчал. Комната приняла, наконец, свой прежний вид. Ясные слова приходили ко мне, приходили ниоткуда, и я не раздумывал над ними. — Если пожелаешь, я скажу тебе, как ты можешь принять любовь короля на твоих и его условиях, не причиняя бесчестья ни себе, ни ему, ни своему мужу. Если я скажу тебе это, согласишься ли ты встретиться с ним?

Глаза ее расширились, когда я говорил, в глубине ее зрачков вспыхнула искра. Но даже теперь она немного подумала.

— Да.

Ее голос ничего не выражал.

— Если ты послушаешься меня, я смогу это сделать, — продолжал я.

— Скажи, что я должна делать.

— Значит, ты обещаешь мне?

— Ты слишком спешишь, — сухо заметила она. — Разве ты сам заключаешь сделку до того, как увидишь, какую цену с тебя спросят?

Я улыбнулся.

— Нет. Что ж, хорошо, слушай меня. Когда ты притворилась больной, чтобы залучить меня сюда, что ты сказала мужу и своим женщинам?

— Лишь то, что я чувствую слабость и недомогание, и не хочу более быть в обществе. Что если уж я обязана появиться на коронации рядом со своим мужем, то сегодня вечером меня должен осмотреть лекарь и дать мне лекарство. — Она улыбнулась, но улыбка вышла безрадостной. — Этим я также подготовила путь к тому, чтобы не сидеть рядом с королем во время пира.

— Пока что все хорошо. Ты скажешь Горлойсу, что беременна.

— Что я беременна?

Впервые за все время разговора голос ее сорвался. Она потрясенно смотрела на меня.

— Такое возможно? Он стар, но я думал…

— Это возможно. Но я… — Она прикусила губу. Немного погодя она спокойно произнесла: — Продолжай. Я просила твоего совета, поэтому должна выслушать тебя.

Раньше мне не приходилось встречать женщины, с которой не приходилось бы выбирать слова, с которой можно было говорить, как с мужчиной. Я продолжил:

— У твоего мужа не может быть оснований подозревать, что ты беременна от кого-то другого, а не от него самого. Поэтому ты скажешь ему так и добавишь, что опасаешься за здоровье ребенка, которому может повредить, если ты и дальше будешь оставаться в Лондоне в постоянной тревоге из-за сплетен и знаков внимания короля. Скажи ему, что хочешь покинуть Лондон, как только закончится коронация. Что не хочешь идти на пир, чтобы оказаться там осыпанной милостями короля и стать центром всеобщего внимания и сплетен. Ты уедешь с Горлойсом и корнуэльскими войсками завтра, прежде чем ворота будут закрыты на закате солнца. Эту новость король не узнает до пира.

— Но, — она снова напряглась, — это же безумие. Мы могли уйти в любой момент на протяжении трех последних недель, если бы не страшились навлечь на себя гнев короля. Мы обязаны находиться здесь, пока он не разрешит нам покинуть его двор. Уйди мы так, то, какова бы ни была причина…

Я прервал ее речь:

— Утер ничего не сможет сделать в день коронации. Ему придется остаться здесь еще на день, чтобы присутствовать на пиру. Не думаешь ли ты, что он предпочтет оскорбить Будека, Мерровия и других собравшихся здесь королей? Вы будете уже в Корнуолле еще до того, как он сможет что-либо предпринять.

— А потом предпримет. — Она нетерпеливо взмахнула рукой. — И начнется война, а ему сейчас нужно строить и исправлять, а не ломать и жечь. И он не сможет победить: если он победит на поле брани, то утратит верность западных королевств. Победит он или потерпит поражение, Британия будет разделена и снова погрузится во тьму.

Да, это была бы настоящая королева. Она так же страстно хотела Утера, как и он ее, но не утратила способности думать. Она была умнее Утера, четче мыслила и, по-моему, духом была сильнее его.

— О, да, предпримет. — Я поднял руку. — Но выслушай меня. Я переговорю с королем еще до коронации. Он будет знать, что рассказанная тобой Горлойсу история — ложь. Он будет знать, что это я посоветовал тебе отправиться в Корнуолл. Он прикинется разъяренным и публично поклянется отомстить Горлойсу за нанесенную им при коронации обиду… И будет готов отправиться за тобой в Корнуолл, как только закончится пир…

— А тем временем войска наши спокойно покинут Лондон. Да, ясно. Я не поняла тебя сразу. Продолжай. — Она спрятала кисти рук в рукава голубого платья и взяла себя за локти, грудь ее при этом оказалась как бы в колыбели. Не такой уж она была холодной и ледяной, как казалась, эта госпожа Игрейна. — А потом?

— И ты будешь дома в безопасности, — сказал я, — и честь твоя, а также честь Корнуолла не пострадает.

— В безопасности, это верно. Я буду в Тинтагеле, и даже Утер не сможет прийти ко мне туда. Видел ли ты эту крепость, Мерлин? Скалы у того берега высоки и обрывисты, и от них ведет узкая скалистая перемычка, это единственный путь на остров, где стоит замок. Мост этот так узок, что пройти по нему может лишь один человек за раз, даже для коня там не хватает места. Тот конец моста, что обращен к суше, охраняется крепостью на главной скале, а съестных припасов и воды в замке хватит на год. Это самая мощная крепость Корнуолла. С суши ее не взять, а с моря не подойти. Если ты хочешь навеки спрятать меня от Утера, то лучшего места не подобрать.

— Так мне и говорили. Значит, туда-то Горлойс и отправит тебя. Если Утер последует за вами, госпожа, станет ли Горлойс сидеть за крепостными стенами вместе с тобой целый год, подобно пойманному в клетку зверю? И можно ли туда провести его войска?

Она покачала головой.

— Их туда не проведешь, и как военную базу этот замок использовать нельзя. Там можно лишь пересидеть осаду.

— Значит, ты должна убедить его, что если он не хочет отсиживаться, пока войска короля опустошают Корнуолл, то должен находиться за пределами этой крепости, там, где сможет бороться.

Она сжала ладони.

— Это он сделает. Он не сможет ждать, скрываться и оставить Корнуолл на произвол судьбы. Однако план твой непонятен мне, Мерлин. Если ты пытаешься спасти от меня твоего короля и свое королевство, то так и скажи. Я могу прикидываться больной, пока Утер не будет вынужден отпустить меня. Мы сможем уехать домой без оскорблений и кровопролития.

Я резко сказал:

— Ты сказала, что выслушаешь меня. У нас мало времени.

Она снова замолчала.

— Слушаю.

— Горлойс запрет тебя в Тинтагеле. Куда отправится он сам, чтобы сражаться с Утером?

— В Димилиок. Он в нескольких милях от Тинтагела, дальше по побережью. Это добрая крепость и там удобно воевать. И что потом? Думаешь, Горлойс не станет драться? — Она подошла через комнату к очагу, села, и я заметил, что она, впившись пальцами в колено, пытается унять дрожь в руках. — Или что король сможет прийти ко мне в Тинтагел, все равно, там Горлойс или нет?

— Если ты сделаешь, как я прошу тебя, то вы с королем сможете поговорить и насладиться обществом друг друга. И сделать это без опаски. Но, — добавил я, когда она резко вздернула голову, — это уже моя забота. Здесь я применю магию. Доверься мне в остальном. Просто доберись до Тинтагела и жди. Я приведу к тебе туда Утера. И обещаю от имени короля, что он не станет давать Горлойсу сражение и что после вашей с королем встречи королевские войска с миром покинут Корнуолл. А что будет потом, то в руках бога. Могу лишь открыть тебе то, что ведомо мне. Какая бы сила ни была во мне теперь, она у меня от бога, а все мы в его руках, чтобы строить и разрушать. Но я могу также сказать тебе, Игрейна, что явилось мне в видении пылающее пламя, а в нем корона и стоящий на алтаре, подобно кресту, меч.

Она вскочила на ноги и впервые в глазах ее появилось что-то похожее на страх. Приоткрыла рот, будто собираясь заговорить, затем опять сжала губы и повернула назад, к окну. И снова, как в прошлый раз, остановилась, немного не дойдя до него, но сейчас я заметил, что она чуть приподняла голову, как бы стремясь взмыть в воздух. Ей бы родиться с крыльями. Если она провела юность в стенах Тинтагела, неудивительно, что ей хочется летать.

Она подняла руки и откинула волосы со лба. Заговорила, как бы обращаясь к окну и не глядя на меня.

— Я все сделаю. Если я скажу ему, что у меня будет ребенок, он отвезет меня в Тинтагел. Там родились все герцоги Корнуэльские. А потом мне останется лишь полагаться на тебя.

Тут она повернулась и посмотрела на меня, руки ее безвольно упали.

— Если бы мне хоть раз поговорить с ним… хотя бы поговорить… Но если через меня Корнуолл постигнет кровопролитие или последует гибель моего мужа, я проведу остаток моих дней в молитвах всем богам, какие только ни есть, чтобы и ты, Мерлин, умер, преданный женщиной.