чувствую, что становлюсь увереннее, движения все легче. Вот как на меня влияет музыка, надеюсь, со Стеллой она делает нечто подобное.
— Серьезно, так и сделай. Кричи в микрофон. Здесь только мы.
Я начинаю петь, и Стелла визжит от счастья, дергая меня за подол футболки. Ее выходки заставляют меня смеяться на протяжении части песни, что вынуждает и ее присоединиться к моему веселью. Приближаясь к припеву, я улыбаюсь, глядя сверху вниз, и ободряюще поднимаю брови. Она делает глубокий вдох, а затем расслабляется.
Кнопка не преувеличивала: она совсем не умеет петь. Но то, как она вступает в песню, энергично дергая округлыми бедрами, смотрится потрясающе. Мне нравится петь со Стеллой, наблюдать за тем, как ее увлекает это занятие. Когда я дохожу до части с мощным соло, она спрыгивает со сцены и пускается в пляс, широко разведя руки и кружась.
Ее радость просачивается в меня и наполняет музыку. Я много раз испытывал схожий кайф, выступая перед многотысячной толпой и слыша, как мне кричат поклонники. Но сейчас это нечто большее. Я не знал тех людей, они оставались безликой массой. Стелла же — мое все. Выступать для нее — это подарок, в котором я даже не подозревал, что нуждаюсь.
Песня заканчивается, перетекая в следующую. Впервые я играю для нее свою музыку, пою свои тексты, придерживаясь быстрого темпа, чтобы Кнопка могла продолжать танцы. Когда я перехожу к «Апатии», она кружится и подпевает фальшиво, но от души. Стелла до сих пор в синем платье, которое надевала на ужин, юбка кружится вокруг ее бедер, периодически поднимаясь и являя на мгновение ее розовые трусики.
На концертах в меня бросали бюстгальтерами, перед глазами мелькали самые разнообразные девушки. Ничто из этого не заводило меня так, как желание еще разок увидеть сладкую попку Стеллы.
Наши глаза встречаются, и Кнопка покачивает бедрами, в которые я влюблен с того момента, как она украла поцелуй и изменила мой мир. Пальцами пробегаю по струнам, и заканчиваю петь. Каким-то образом мы останавливаемся одновременно. Грудь Стеллы поднимается и опускается с каждым прерывистым вдохом.
Мое тело гудит, по коже стекает пот. Ее щеки вспыхивают, волосы на висках от пота кажутся более темными. Изо рта выскальзывает кончик языка, чтобы облизнуть нижнюю губу. Этого достаточно, чтобы я стал твердым. Не прерывая зрительного контакта, я снимаю с плеча ремень от гитары и медленно ставлю ее на стойку.
Взгляд Стеллы затуманивается от страсти.
— Сними футболку.
Живот сводит от болезненного томления, когда я тянусь руками за голову, хватаю горловину футболки и стягиваю ее. Стелла покачивается, словно это зрелище волнует ее и выбивает почву из-под ее ног. По моей коже разливается жар, дыхание ускоряется.
А потом полностью прерывается, когда Стелла стаскивает платье по плечам и бросает его на пол. Следующим слетает бюстгальтер. Я низко рычу, глядя на ее затвердевшие, возбужденные розовые соски.
— Иди сюда, Джакс Блэквуд, — хриплым от желания голосом требует она.
Кнопка хочет поиграть, и поэтому сейчас я Джакс. Спрыгнув со сцены, приближаюсь к ней. Схватив ее за сочную попку, поднимаю на руки, и наслаждаюсь тем, как по голой груди скользит шелк ее кожи. Приоткрыв губы, Стелла крепко обнимает мою талию ногами. Ее поцелуй отзывается в коленях, на головке члена, который рвется внутрь нее.
Ситуация слегка выходит из-под контроля. Мы натыкаемся на диван, падаем на прохладную кожу, и нежное тело Стеллы накрывает мое. Она нужна мне. Кожа к коже, губы к губам. Она — воздух, вода и жизнь. Обхватываю руками ее изящную спину и притягиваю еще ближе, даже когда она скользит языком глубже, пробуя меня на вкус нетерпеливыми облизываниями.
Ее крохотные шелковые трусики трещат от моей хватки, и я стону, когда влажность соприкасается и трется о низ моего живота. Стелла протягивает между нами руку и расстегивает пуговицу на моих джинсах, а потом я приподнимаю бедра, чтобы высвободить член. Но так и не могу оставить в покое ее сочный рот. По позвоночнику горячей волной пробегает чистая похоть, когда она наконец обхватывает мой член.
Опускается, захватывая меня в тугой влажный жар своей киски. Я толкаюсь, подбрасывая ее бедрами, а Стелла извивается, двигаясь так, как ей хочется, используя меня для своего удовольствия. И мне это нравится, я тащусь от того, как покачиваются полушария груди, от упругой мягкости ее попки в моих ладонях.
Стелла ускоряется, и вот уже наши бедра сталкиваются с громкими шлепками. Она выгибает спину, склоняя голову набок. А потом притормаживает, прикрывая веки. Никогда не видел ничего красивее.
В тот же миг она распахиваются глаза, встречаясь со мной взглядом, как будто слышала мои мысли. Стелла наклоняется, обвиваясь вокруг меня, и раскрывает свои мягкие губы. Беру в плен эти губы и целую, словно в последний раз. Мы движемся беспорядочно, рвано, сосредоточенные на ощущениях, а не на технике. Мне безумно хорошо с ней, в ее влажной и горячей глубине. Чувствую, долго я не продержусь.
— Ты близко? — спрашиваю, задыхаясь. — Скажи, чего ты хочешь.
Но Стелла лишь стонет, хмурясь и продолжая объезжать мои бедра. Дрожащей рукой я ныряю между нами и прижимаю большой палец к ее налившемуся клитору — жестко, именно так, как она любит, — и Кнопка со стоном взрывается. Ее тело расслабляется и оседает. Стелла погружается в свой оргазм, позволяя ему захватить себя и полностью доверив мне свое тело.
Зрелище кончающей девушки, ритмичная пульсация мышц на моем члене заставляют меня кончить так сильно, что забываю, кто я и где. Остается только наслаждение и Стелла. Всегда только Стелла.
Очнувшись, до сих пор чувствую себя ошеломленным. Стелла лежит сверху, влажная и задыхающаяся, расслабленная от удовольствия. Мне приходится приложить нечеловеческие усилия, чтобы поднять руку и погладить ее по волосам.
— Если мое выступление творит с тобой такое, — произношу хрипло, — то я буду делать так каждый гребаный день весь остаток нашей жизни.
— Договорились, — негромко фыркает она.
Стелла слегка сдвигается, и по моим бедрам растекается влага. Мы оба напрягаемся. Кнопка поднимает голову, и я не понимаю, как правильно истолковать ее взгляд. Не испуганный, но в нем явно читается шок.
— Мы забыли презерватив, — тихо констатирую я.
Несмотря на то, что Стелла краснеет, с ее губ срывается негромкий виноватый смешок.
— Я о нем даже не подумала.
С кривоватой улыбкой я убираю с ее щеки прядь волос.
— Как и я. Это… я так никогда не поступал. Ни разу. Мысль о защите даже не посетила мой разум, и это впервые.
Стелла кладет