дает мне ясное представление о том, что мы в пяти минутах от того, чтобы попросить чек и свалить отсюда. К черту душевные раны, он вполне способен залечить их.
— Уверена, что Джакс тебя удовлетворяет? — спрашивает Уип, врываясь в наш уютный мирок. — Вполне очевидно, что мы с тобой фанаты игры одной рукой, не стоит даже упоминать, что я горячее и намного талантливее этого парня.
Джон отталкивает его.
— Разве только в твоих мечтах. И с этого момента, чувак, держи свои руки так, чтобы мы их видели.
— Поддерживаю, — вклинивается Джулс.
Я смеюсь вместе со всеми, и это наполняет меня теплым сиянием чистого счастья. Счастья и удовольствия. У меня никогда не было такого опыта. Я понятия не имею, что с этим делать. И именно этот момент выбирает судьба, чтобы спустить меня с небес на землю.
Каким-то образом миновав охрану, в кабинку проникает мужчина. Судя по всему, никто кроме меня этого не заметил. Кажется, весь мир замедляется, когда я узнаю этого человека. Я мечтала о нем, вела с ним беседы в своей голове и так долго ждала от него хотя бы слова признания, что мой внутренний ребенок опасается, будто это мираж. Повзрослевшая и заматеревшая я надеюсь, что так оно и есть.
Помимо того, что немного постарел и вырастил окладистую бороду вместо гладко выбритого лица, выглядит он точно так же. Жилистый, крепкий, с выцветшими рыжими волосами и холодными голубыми глазами. Он смотрит прямо на меня, без угрызений совести и колебаний, как будто прошли не годы, а всего несколько минут. И ведет себя настолько уверенно, что это заставляет меня на миг задохнуться.
Сидящий сбоку от меня Джон поворачивается посмотреть, что меня так расстроило, и я чувствую, как он дергается.
— Дерьмо, — выдыхает Джон.
Сидящий напротив Рай тоже поворачивается и бледнеет.
— Вот черт.
Их слова медленно проникают сквозь мое оцепенение. Они решили, что это прорвался фанат?
Но потом я поднимаюсь и прохожу мимо сидящей с краю кабинки Бренны. В висках пульсирует, когда я приближаюсь к нему.
Отец улыбается и широко разводит руки.
— Стелла, моя дорогая.
Чувствуя себя сплошным комком боли, я отстраняюсь и обхватываю себя руками. Спиной натыкаюсь на что-то твердое и теплое. Джон. Опустив ладони на мои плечи, он крепко сжимает их.
Папа замедляет шаг, и его улыбка становится натянутой.
Смутно осознаю, что мы привлекли всеобщее внимание. Вокруг нас суетятся охранники, но Джон поднимает руку, чтобы остановить их. Они тормозят, но не выходят. А я все это время таращусь на отца, словно застряла в ночном кошмаре. Потому что и другие мысли уже начинают мелькать в голове. Он здесь… там, где находится группа, и это означает, что он в курсе, с кем я.
Осознание накрывает, словно бетонной плитой: он пришел не за мной, а за деньгами.
Глава 25
СТЕЛЛА
Отец здесь. Мой отец. Не могу поверить. Долгие годы я старательно готовила речь для встречи с ним, представляла, как поведу себя. Сценарии я рисовала себе разные: иногда кричала на него, иногда плакала. В моменты особой ранимости фантазировала, как буду обнимать его и умолять не бросать меня снова.
Сейчас, когда он наконец-таки объявился, все, что я могу — это молча сидеть в оцепенении на заднем сиденье массивного внедорожника Джона. Понятия не имею, как мы здесь оказались. Помню лишь, как Джон вывел нас с отцом из ресторана. А потом просто шла, а в ушах звенело настолько громко, что я ничего не слышала.
Теперь я в машине, посередине сидит Джон, буквально став барьером между мной и отцом. Хорошая идея, но она не работает.
Отец подается вперед.
— Со…
— Ни слова, — перебиваю его хриплым голосом. — Не говори мне ни слова, пока мы не доберемся до…
Черт, а куда мы едем?
— До моего дома, — мрачным тоном подсказывает Джон.
Его тело напряжено не меньше моего. Меня радует, что он сочувствует мне, но я все равно чувствую себя паршиво и абсолютно выбитой из колеи.
— Достаточно далеко, — замечает отец, пожав плечами, как будто это не имеет значения.
Меня пробирает дрожь, и Джон прижимается к моему плечу. Он не пытается взять меня за руку, и я благодарна ему за то, что не делает жестов, которые могут привлечь отцовское внимание. Это хорошо. Только вот Добрый Старый Папочка уже разнюхал все о моих слабостях и слабостях Джона в первые несколько секунд, когда увидел нас вместе.
Я действую как в тумане, пока мы не попадаем в квартиру Джона. Прохладное пространство пропитано его запахом и дарит мне комфорт на уровне подсознания. Не глядя на отца, я марширую к холодильнику и достаю оттуда бутылку холодного чая. Я ощущаю на себе его взгляд, когда откручиваю крышку и делаю крупные глотки обжигающе холодного напитка.
— Симпатично тут у тебя, — говорит отец.
Джон сжимает челюсть, но ничего не отвечает.
— Мне кажется, — тянет отец, — ты слегка поскупился, проигнорировав мое первое предложение.
— Заткнись, — рычит Джон. — Закрой свой вонючий рот.
Меня обдает холодом.
— Джон?
Обернувшись ко мне, он мгновенно съеживается. На лице написано чувство вины.
У меня начинают дрожать руки.
— Ты… он…
— Это была всего лишь небольшая страховка, детка, — чуть ли не с нежностью поясняет отец.
У Джона раздуваются ноздри и, судя по виду, он находится в секунде от взрыва.
— Прекрати.
— Почему ты не хочешь ей рассказать? — интересуется отец, одаривая меня понимающим взглядом. Неужели он на самом деле думает, что все это каким-то образом спровоцировано Джоном? Что я поведусь на его небольшой спектакль?
Я могу только хлопать глазами, которые уже щиплет от слез.
— Она ваша дочь. Зачем вы стараетесь обидеть ее? — цедит Джон сквозь зубы перед тем, как посмотреть на меня расширенными глазами, полными паники. — Стелла…
— Он пытался поиметь с тебя денег, — прерываю я, горло першит настолько, что едва получается говорить. — Не так ли?
Джон наклоняет голову, а потом распрямляет плечи и смотрит на меня.
— Да. А я не сообщил тебе. Прости.
Я отрешенно киваю.
— Это просто бизнес, голубушка.
Его заявление заставляет меня сжаться. Как же давно я хотела услышать подобное обращение, а теперь оно меня раздражает до мурашек по коже.
— Несомненно, — соглашаюсь я. Отупев от боли, я едва могу встретиться с ним взглядами. — Это всегда бизнес. И сколько ты выманил?
— Почти десять косарей. — Он поднимает руки. — Капля в море для твоего терпилы.
Я невесело смеюсь.
— Моего терпилы. Так вот кем ты его считаешь? Ну конечно.